отклонениях в техпроцессе пропорции изомеров в веществе резко меняются. Так что пока только я этот… левохинин делаю просто потому, что знаю, какие изменения в химическом процессе критичны, а какие можно считать допустимыми. И поэтому в обозримом времени нигде, кроме моей лаборатории, его производить не будут.
— А препараты с тысячными долями процента? Их тоже лично вы делать будете?
— Нет, мне и этого хватает. Теперь я разрабатываю препараты, синтез которых прост и не зависит от настроения оператора химического реактора. Я вам уже говорила… ах нет, это я Фаворскому говорила, а теперь и вам скажу: у меня в работе сразу шестнадцать подобных препаратов. То есть шестнадцать уже я смогла синтезировать, от бактерицидных до анастетиков и даже получила препарат, который заметно ускоряет регенерацию живых тканей…
— Но как вы… вы же химик, не врач!
— Врач у нас Гуля. А я — да, химик. Анализирую известные Гюльчатай Халматовне природные препараты и делаю химические аналоги. Просто потому, что в природе они крайне редки…
— Ну а природные… где и как вы исследовали их эффективность?
— Гуля у нас — военный врач, с огромным опытом. И она в курсе про эффективность. А откуда — вам об этом лучше не знать… и даже не задумываться об этом. А лучше всего — забыть даже о том, что вы у меня про это спросили и что я на это вам ответила. Надеюсь, вы меня поняли?
— Я… я понял. Но в любом случае за эти препараты и Гюльчатай Халматовна, и вы… вы достойны ордена! Завтра же, сразу по возвращении в Москву, напишу представления в ЦК!
— От ордена отказываться не стану, только… Давайте вы напишете представление на Менжинского, обеспечившего все эти исследования, а чуть ниже и как бы мимоходом и меня с Гулей упомяните. Вам это ничего не стоит, а нам — может какое дополнительное финансирование обломится…
— Что? Как это — обломится? А, я понял, — широко улыбнулся нарком, — и со своей стороны постараюсь поспособствовать… обламыванию.
— Лучше в каком-нибудь журнале своем медицинском напишите, что разработанный в Наркомздраве левохинин фантастически быстро излечивает тиф, а в комбинации с плавиксом обеспечивает практически стопроцентную выживаемость. Насколько я знаю, русские журналы за кордоном все же читают, а с такой рекламой на нас водопады золотые обрушаться. Да, случайно вспомнила… а Гуля могла в суматохе и забыть: гепатит — это заболевание вирусное, и вирусы эти очень стойкие. Иглы шприцов после инъекций необходимо кипятить в стерилизаторе не меньше трех часов, тут ни спирт, ни яды всякие не помогут. Ладно, надеюсь, мы обо всем договорились и друг друга поняли правильно. Пойду тогда поработаю, а вы в комендатуру зайдите, вас на станцию на машине отвезут: в нашей глуши-то с транспортом довольно грустно…
С кем поведешься…
Вернувшийся в очередной раз из Стокгольма Петя с явным удовольствием рассказывал приятелям о своих «выдающихся достижениях»:
— Этот шведский торгаш оказался для нас настоящей находкой. Герр Бьорк, получив первую взятку, решил деньгами распорядиться более чем правильно: родной дядька его жены организовал в Гётеборге шведско-аргентинскую торговую фирму, которая уже подрядилась поставлять аргентинские огнеупоры большинству шведских металлургических компаний. Так что в ближайшие пару лет заводы в Боровичах будут загружены на двести процентов…
— Только пару лет? — меланхолично поинтересовалась присутствующая при разговоре Светлана. — А потом что…
— Ну ты же историк, должна знать, что осенью двадцать девятого начнется Великая депрессия. Что нам, конечно, тоже будет очень полезно, но надо постараться именно до её начала денежек с буржуев урвать как можно больше потому что потом никто и ничего покупать у нас не будет. Так что надо бы наших огнеупорщиков поощрить за героическую работу…
— Прежде всего надо бы озаботиться увеличением в Боровичи поставок угля, а то местных запасов нам на все твои хотелки точно не хватит, — ухмыльнулся Александр Васильевич. — Сейчас предел наших возможностей — это как раз полста тысяч тонн продукции, и, даже если мы еще парочку шахт тут заложим, раньше чем через пару лет отдачи от них не получим. Да и людей на шахты где брать будем?
— С людьми нам Менжинский поможет, — весело сообщила Оля, вошедшая в комнату из кухни с пирогом в руках. — Я с ним в начале июня на эту тему поговорила — ну, когда он орден новенький обмывал…
— Вот только кучи зэков нам здесь и не хватало, — недовольно пробурчал Валентин.
— Не будет зэков, — ответила Оля, нарезая пирог, — то есть будет, но очень немного. Аня ругалась, что у нее рабочих на химпроизводства не хватает, но взять их вообще неоткуда, придется самим готовить — вот мы этим и займемся, а те, кто «по конкурсу» в химики не пройдет, как раз с кайлом в руках рубать уголёк и отправятся. Но тоже не сразу, на это ведь года три-четыре потребуется…
— А чего это Менжинский таким добреньким стал? Или это он в порядке благодарности за орден?
— Света была полностью права относительно этого поляка: он до изумления безграмотен и совершенно не способен чем-либо управлять. Собственно, поэтому он и продержался во главе ОГПУ так долго: он просто никому не мешал потому что ничего и не делал. Но, так сказать, в личной беседе он мне слегка открылся и с другой стороны: сам Менжинский, по крайней мере сейчас, прекрасно осознает свою никчёмность и полностью полагается на аппарат ОГПУ. То есть на тех, кто в конторе находится под его непосредственным руководством. Точнее в прямом подчинении, так как руководить он вообще не способен. И вот тех, кто обеспечивает ему реальные политические дивиденды, он готов всячески поддерживать — ну а Девятое управление, между прочим, ему этих дивидендов отвесило полной меркой, и он жопой чувствует, что это лишь начало.
— Понятно… И кого же нам добрый чекист скинет с барского плеча?
— Вот ты, Валя, очень точно заметил: именно скинет. Лучший друг беспризорников, околев, оставил их стране в наследство уже семь миллионов. К чести Рудольфыча, сам он, испытав при получении такой информации глубочайший фалломорфоз, делом решил заняться всерьез, так что у него сейчас только в приёмниках для беспризорников тысяч триста ребятишек кучкуется. Вот он и предложил мне слегка разгрузить и колонии детские, и приёмники — так что к осени мы получим молодых и очень слабо обученных сколько захотим. Сейчас, пока стройки наши только начинаются, я «захотела» пять тысяч, и там, на стройках наших, уже почти три четверти народу — несовершеннолетние.
— Мы занялись эксплуатацией детского
