собираюсь, — сказал я.
— Не гони лошадей! Думаю, что скоро ты передумаешь, — громко сказал Бажанян и сел в машину.
Из уст исполняющего обязанности командира полка фраза прозвучала как угроза. Пока не получилось у меня связать воедино всю картину — фактическое отстранение Гаврюка, деятельность особистов, разговор Бажаняна и Гнётова. Очень всё странно.
После смены с дежурства возле модуля нас встретил Буянов.
— О, Родин! Для тебя работа есть. Умывайся, завтракай и дуй в штаб в помощь кадровикам. Начальник этого подразделения «зашивается» с бумагами по наградам и попросил себе помощника от эскадрильи.
— Иван Гаврилович, и здесь без меня не могут обойтись?
— Сергей, не нервируй меня! — отмахнулся от меня комэска. — Этот Илюша-кадровик с вечера меня достаёт, а у нас сроки уже горят. Операция чёрт знает когда завершилась, а у нас списка на награды нет и характеристики на каждого не написаны совсем.
Иван Гаврилович объяснил, что торопит их с представлением на награды политотдел армии в Кабуле. Хреков, находясь там, в госпитале, пролоббировал наши интересы каким-то непостижимым образом.
— Генерал хочет, чтобы всех наградили здесь. Прямо в Афгане, а не потом на Родине через хрен знает сколько месяцев. За это ему спасибо, конечно, — рассказал Буянов.
— Товарищ подполковник, разрешите, в другой раз помогу. После смены в дежурном звене разве можно привлекать? — пытался я хоть как-то откосить от такой работы.
— Родин, хоть одну причину мне назови, и я с радостью отправлю туда Барсова, — сказал Буянов, и Марик с надеждой посмотрел на меня.
Вот ему-то очень хотелось пойти в кадры и покрасоваться перед девушками. Давно он на Асю засматривается, так что она для него как первая строчка в турнирной таблице. Очередное достижение в копилку.
Придумать причину было сложно. Хотя можно притвориться Мариком — дурачком.
— Иван Гаврилович, так я в документах не смыслю ничего. Там же придумывать нужно, а у меня с фантазией очень плохо. Как напишу представление вам на какой-нибудь «Орден Сутулого» сидя в кабинете, так вы меня потом…
— Потом я тебя за это и ухандокаю! — перебил он меня. — У тебя два пути из модуля сегодня. Один в штаб в отдел кадров с бумажками, чаем, конфетками и девушками. Второй — тоже в том направлении, только для работ по обустройству нового стартового домика нашей эскадрильи. Выбирай.
— Товарищ подполковник, так, а я почему не имею права выбора? — спросил Барсов. — У меня с фантазией всё хорошо, — улыбался Марк.
— Вот и прояви фантазию, когда будешь обшивать наш новый класс подготовки к полётам.
Надо быть дураком, чтобы не воспользоваться сейчас своим правом выбора. Лучше потерпеть общество и странности рядового Кисель, чем заниматься ремонтными работами.
«Вооружившись» кое-чем мощным из запасов привезённого мной из Союза, я отправился в сторону штаба. На входе мне встретился капитан по имени Илья — кадровик, к которому я сегодня приставлен в помощь.
— Сергей, объясняю задачу…
— Илья, не утруждайтесь. Я знаю, как у нас всё делается. Дайте мне список и листы бумаги, — остановил я его, а то можно будет долго слушать официальный инструктаж перед этой творческой работой.
— Ну и хорошо. Много не придумывать, а то могут и не подписать, если покажется слишком всё идеально, — сказал капитан и направился вместе со мной к кабинету отдела кадров.
Внутри уже вовсю строчили на печатных машинках реляции и представления девушки, прерываясь только для проверки фамилий в списке.
— Обеспечил… Сколько ему написать? — спросила пышечка Зоя, повернувшись к девушке в погонах младшего сержанта за соседним столом.
— Пиши 50 вылетов. Мы кому-то уже писали 45, а этот вроде прапорщик. Ему чуть больше, — сказала ей курносая девушка с рыжими волосами, просматривающая уже отпечатанные характеристики. — Блин, у этого количество смен в дежурном звене 350 вместо 35. Однозначно не поверят!
— Вот-вот! Мы столько дней в Афганистане не находимся, сколько ему смен отпечатали, — заметила Ася, перекладывающая бумаги на отдельном столе.
— Так, уважаемые военнослужащие женского пола, — официально начал моё представление кадровик, поправив очки.
В его голосе были слышны некоторые нотки страха. Неуютно было ему находиться в этой клоаке. Девицы смотрят на нас, словно недовольный театральный режиссёр на прослушивании.
— Товарищ Родин вам поможет, — закончил он своё выступление с такой интонацией, будто ждал аплодисменты.
— Понятно, — расстроено выдохнула рыжая.
— Нам очень приятно, что вы нам будете помогать, — сказала Ася, подняв глаза к потолку.
— Ну-с… вы тут сами разберётесь, — быстро сказал Илья и выскочил из кабинета.
Вот так у них порядки в кадрах! Всем рулят три кикиморы, которые съели целого капитана.
Только я снял с себя кожаную куртку и собрался повесить её на крючок напольной вешалки, как меня предостерегли от этого опрометчивого поступка.
— Не туда! — хором крикнули девушки, и я в последний момент убрал куртку.
— Понял, — сказал я, решив, что вешалка не такая надёжная.
Куртку надел на спинку деревянного стула, стоявшего передо мной.
— Можете садиться и слушать свою задачу, — сказала мне Ася, не отрываясь от бумаг.
— Хорошо, — сказал я и начал присаживаться на стул.
В последний момент я увидел, как лицо Зои расцвело в предвкушении чего-то радостного. В мозгу сразу сыграл какой-то механизм самосохранения, но касание стула уже состоялось. Быстро выпрямившись, я повернулся к разломавшемуся на несколько частей стулу. Вот же мегеры! Решили меня на смех поднять!
— Вот вы… а как вы так быстро встали? — спросила рыжая.
— Ноги хорошо развиты. Бегал много в своё время, — ответил я. — Значит так, девочки. У вас ко мне какие-то претензии, я смотрю?
Тут же вся работа встала, и на меня уставились три пары глаз.
— А если и так, то что с того? Вы, Родин, грубиян, женоненавистник…
— Это вы с козырей прямо зашли, Ася, — улыбнулся я. — Продолжайте.
— Да вы ещё и хам! Пришли, разломали нам стул и теперь радуетесь этому, — начала ворчать Зоя.
— А такой приятный молодой человек показался на первый взгляд, — скривилась рыжая, задрав свой острый нос к потолку.
Дальше был стандартный напор со стороны женсовета. Ещё немного и меня уже должны были обвинить в домогательствах ко всем троим одновременно. Представляю, как здесь себя вёл Барсов, который выслушивал бы о каждом своём романе.
— Мы были о вас лучшего мнения, товарищ старший лейтенант! — сложила у себя на большой груди руки Зоя.
— Всё? — спросил я, когда девушки уже запыхались от высказывания претензий в мой адрес. — Теперь я продолжу. Предлагаю начать работу с вот этого.
Из внутреннего кармана куртки я достал три плитки шоколада, которые были весьма дефицитны в Афганистане. Тут же взгляд у девушек изменился на заинтересованный.
— Так… а, что у вас…
— Вы имеете в виду, что
