На следующем прилавке было все для дома: средства для мытья посуды и щетки, салфетки, венички для сметания мусора, швейные иглы, пряжа, наперстки, соли для ванны, заколки для волос, туалетная бумага. Здесь Лиза всегда что-нибудь покупала у сестер-близнецов, которые были похожи как две капли воды и носили жакеты и пестрые шали. Таких булавок с большими пестрыми стеклянными головками в Германии больше не делали, а пряжа была заплетена в косу, из которой приходилось с большой осторожностью вытягивать нитки нужного цвета. У сестер была собака со светло-серыми глазами, и Лиза мысленно обратилась к Рихарду: «Посмотри, у собаки светлые глаза».
Мужчина за прилавком с джинсами, джинсовыми юбками и куртками дружески кивнул ей, она недавно купила у него куртку для Рихарда на белой подстежке из меха ягненка; продавец рассказал ей, что как-то был в Германии, в Баден-Бадене, molto bello, очень красиво. Солнце светило прямо на озеро, и оно выглядело, как блестящая металлическая пластина. Только там, где плавали две утки, слегка плескалась вода, а так все было настолько тихо, будто озеро затаило дыхание. В воздухе дрожало марево, солнце припекало, а на небе было написано: все кончено! все кончено!
За стендами с постельным бельем, подушками, покрывалами, телефонами из оникса, каминными решетками, стеклянными бусами Лиза наконец увидела роскошные прилавки с овощами и фруктами. Женщина, сидевшая при телефонах из оникса, подставляла солнцу ноги с расширенными венами. Когда к ней приближался кто-нибудь похожий на туриста, она вскакивала, кричала, что о ценах можно договориться, у нее есть еще и зонтики, совсем дешевые. Лиза кивнула ей и пошла дальше. Женщина опять села на скамейку и пробормотала себе под нос проклятье.
Лиза купила груши, виноград, пару яблок и красный салат. Она выбирала неторопливо, немножко поговорила с продавцами о ценах и качестве, чтобы убедиться, что ее еще понимают, что она еще может разговаривать. «Они сладкие?» — спросила она про яблоки, и крупный красивый крестьянский парень раскинул руки, как Иисус на кресте, и воскликнул театральным голосом: «Ma, signorina, non ci siamo dentro, мы не лазили внутрь!» — и подмигнул ей. Она рассмеялась и сунула яблоки в сумку. Он подарил ей одну инжирину и поклонился, прижав левую руку к сердцу, прежде чем точно так же галантно обратиться к следующей покупательнице, сморщенной старушке.
Вторник был единственный день, когда Лиза обедала вне дома. Она пораньше отправилась к Плинио, подыскала себе столик в углу с видом на озеро, и целый час жизнь казалась ей устойчивой, как толстый лед под ногами, не было страха, что перед ней разверзнется пропасть и каждый следующий шаг будет смертельно опасен. Здесь она забыла о тех звуках и шумах, которых она постоянно ожидала и которые все время стучали в ее голове: шорох письма, падающего в почтовый ящик, скрежет ключа в дверном замке, звонок телефона. Снаружи было спокойное сверкающее озеро, внутри деловое жужжание ресторана в час обеда. Дверь в мир на этом месте в углу у окна была одновременно открыта и закрыта — Лиза видела перед собой тихую гавань, мир, который манил ее, в который она хотела бы погрузиться и незаметно исчезнуть в нем навсегда, а за стеной продолжалась жизнь, громкая и радостная, и кто не обратит внимание на легкую рябь, прежде чем озеро опять успокоится, тот и не заметит ее исчезновения. Лиза стряхнула с себя мечты — раствориться, исчезнуть — и заказала Плинио еду. Плинио был высокий, стройный, носил белоснежный фартук и пританцовывал среди столиков, как грациозный кот. Здесь не было меню, Плинио перечислял, что можно заказать, он закатывал глаза, округлял и выпячивал губы и уверял, что все будет fatto in casa, по-домашнему и чудесно, и синьора должна полностью положиться на него, когда он рекомендует консервированную фасоль.
Лиза всегда полагалась на него, и каждый раз это были прекрасные обеды, хотя она ела очень мало и к ужасу Плинио большей частью пила воду вместо вина: ей становилось грустно, когда она пила вино одна. Рихард, почему ты не поднимаешь бокал, и не чокаешься со мной, и не спасаешь меня от этого безмолвия, поселившегося во мне? Она решила больше не ждать его так, что-нибудь предпринять самой, завтра уехать, дочитать Музиля, пробудиться от этой летаргии, но чувствовала себя такой усталой, такой бессильной…
Было бы лучше, если бы у них был ребенок? Рихард никогда не хотел детей, а Лиза долго пребывала в нерешительности. Она и сейчас не чувствовала потребности в детях, но, может быть, ребенок был бы тем, кто ждал ее, — а так ждала только она. Чего она еще ждала, кроме Рихарда? Если ты меня любишь, все будет хорошо… Когда у нее в детстве был жар, ей казалось, что она стоит в туннеле, который, вращаясь, затягивает ее, а свет в его конце становится все слабее и слабее. Теперь ей тоже представлялось, что свет вокруг нее ослабевает, и ей пришла в голову строчка из Готтфрида Бенна: «Заимствовать, но что? Совет какой-то мудрый? И у кого?» Она расплатилась, встала, перенесла сумку и пакеты в машину. А вдруг, когда она вернется домой, он уже будет там? И крикнет ей от двери: «Вот, наконец, и ты», и они будут вместе есть груши и виноград? А вдруг он написал ей? Уже издали она увидела в почтовом ящике письмо. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Только без спешки, не торопись, спокойно, Лиза, медленно, радость нужно продлить. Но будет ли это радостью?
Она внесла в дом сумку и пакеты. Достала письмо, налила себе бокал вина. Письмо было легкое. Лиза зажгла сигарету и села так, чтобы видеть гору напротив дома — на ней всегда была снежная шапка, и она называла ее Монте Капуччино. Его торопливый почерк.
В конверте маленький сложенный кусочек бумаги: «Жди письмо. Целую, Рихард».
Прежде чем петух прокричит три раза. Она подумала о поцелуе Иуды и о том, что предательство и спустя тысячелетия осталось предательством. Она подумала о тех беглых поцелуях, которыми награждают родителей при расставании, мысленно торопясь от них подальше, о приветственных поцелуях на вечеринках, о выдыхаемых поцелуях по телефону. Целую, Рихард. Она почувствовала себя такой усталой, как никогда в жизни, и еще раз посмотрела на эти четыре слова. Поцелуй был уже здесь, письмо не придет никогда, и ее больше не интересовало, что могло в нем быть, теперь она хотела только спать и ни о чем не думать. Она очень медленно встала и поставила стул на место, к столу. Письмо она положила на подоконник, сверху поставила вазу с розами, чтобы мимолетный поцелуй не улетел прочь. В последнее мгновение еще немножко прошлась по дому, посмотрела, снаружи ли кошка, закрыла двери и на всякий случай отключила газ. Как все было просто! Теперь даже мудрый совет придет слишком поздно.
Протокол патологоанатомического вскрытия 91, 741/81 по делу покойной Бройкер, Лизы.
А. Внешний осмотр
1. Труп был одет в пеструю юбку, черную майку и белые трусики.
2. Трупное окоченение находится в стадии размягчения, в нижних конечностях — частично сохраняется.
3. Отчетливая зеленая окраска туловища, за исключением груди. От трупа исходит отчетливый запах гниения.
4. Вес тела 50 кг, длина тела 169 см.
5. Волосы до 15 см длины, темно-каштановые, густые. На волосистой части кожи головы никаких внешних повреждений. Сдвиги костей не отмечаются. В области лба и лица также никаких повреждений.
6. Глаза приоткрыты, отчетливое уменьшение твердости глазного яблока. Зрачки круглые, приблизительно 5 мм в диаметре, радужная оболочка глаз голубовато-зеленоватая. На склере без повреждений и кровоизлияния.
7. Строение носа правильное. Никаких повреждений. В носовых пазухах коричневатое содержимое с пенистыми отложениями, вытекшими в виде полоски на правую щеку вплоть до уха.
8. Оба уха правильной формы.
9. Рот приоткрыт. Губы бледные. В области правого угла рта засохшая пенистая беловато-желтая жидкость, вытекшая направо. Язык запал.
10. Шея без видимых повреждений, аномальной подвижности нет.
11. Грудь и живот на одном уровне. В грудной клетке нет аномальной подвижности. Груди нормальной формы. Жидкость из грудного соска не выделяется.
12. В области правой подвздошной кости имеется дугообразный шрам длиной 8 см. Помимо этого, в области живота никаких повреждений.
13. Наружные половые органы развиты правильно, соответственно возрасту, оволосенение лобка по нормальному типу.
14. Анальное отверстие чистое.
15. Суставы конечностей нормальной подвижности. Отчетливая зеленоватая окраска плечевых суставов с ярко выраженными подкожными венами. Свежих следов уколов не обнаружено.
16. Трупные пятна на спине зеленоватой окраски, без пролежней.
В. Внутренний осмотр
I. Черепная полость
17. Мягкая мозговая оболочка без кровоизлияний. Кости черепа не повреждены. Твердая мозговая оболочка плотно прилегает к коре больших полушарий. Внутричерепное пространство крови не содержит. Мозг полностью заполняет черепную коробку. Оба полушария мозга приблизительно одного размера, нормальной извилистости. Извилины слегка расширены. Мягкая мозговая оболочка тонкая и прозрачная с ярко выраженным сосудистым рисунком. Тестоватая мягкая консистенция мозга. Вес мозга 1600 г.
