Верхолазы заперлись в своих отлично охраняемых силами СБА районах. Они думают, что все вопросы можно решить силой или деньгами. Можно, но не в ситуации, когда терять уже нечего. А именно такая ситуация сегодня и складывается в Анклаве. Только верхолазам об этом лучше не знать.
Когда мир рухнул – в самом прямом смысле, – после короткого ужаса и депрессии в Эдинбурге царила некоторая эйфория. Конечно – большинство Анклавов пострадало намного сильнее Эдинбурга, от Рио, к примеру, по сводкам, вообще ничего не осталось. Даже мусора – только голые, словно облизанные скалы. Морти помнил эту картинку, снятую со спутника, которую неоднократно показывали в новостях год назад.
Эдинбургу повезло – разрушения можно назвать незначительными, радиоактивный фон, несмотря на целую серию аварий на АЭС в Британском халифате, оставался на относительно невысоком уровне. Но эйфория быстро закончилась – вместе с запасами продовольствия. Тогда началась первая волна беспорядков.
Толпы голодных ублюдков, решивших, что хуже уже не будет, вышли на улицы. За пару дней люди превратились в толпу, которая перла с окраин в центр, желая вытрясти душу из верхолазов и пожить как богачи.
Тогда Мортенс сказал, что стрелять не имеет смысла. Конечно, безы оборонялись, отступая в глубь корпоративных территорий, но масштабных боев СБА не вела. Койман тогда согласился, и это, как считал Мортенс, спасло ситуацию.
Сценарий отработали старый как мир. Верхолазы выжали все, что могли, из своих владений – с тех пор каждому жителю Анклава полагался бесплатный паек трижды в неделю. Людей попросту купили. Где-то все-таки пришлось пострелять – заводилы и провокаторы не везде поняли бесперспективность своих действий, а где-то – Мортенс был в этом уверен – действовали люди извне. Скорее всего посланцы милейшего и миролюбивейшего эмира Шотландии.
Спокойствие, воцарившееся на улицах Анклава после введения бесплатных пайков, разумеется, было мнимым. Не было никакого спокойствия, просто еду большей части населения взять больше негде, но пока голодных смертей почти не случалось, власть удавалось удерживать.
Мортенс быстро понял, что без сети он никак не может контролировать Анклав. Безы не знали, что происходит в соседнем с блокпостом переулке, что уж говорить об окраинах, в которых спокойствия не было и до Катастрофы.
Но выход был найден. В глубинах истории: сеть, «балалайки», СБА – эти вещи существовали не всегда. Мортенсу удалось довольно быстро наладить нечто вроде сетевого маркетинга на территории всего Анклава. Правда, пришлось пожертвовать чистотой кадров, позволив части сотрудников СБА участвовать в организации преступных сообществ. Проследить за сделками теперь было невозможно, все тайное оставалось тайным. Но круговая порука, устроенная директором, работала неплохо. Бандиты носили дань безам, прикрывающим их, безы – начальству. Все работало как надо.
Деньги и услуги интересовали людей всегда. Денег много не бывает, способ борьбы со взяточничеством и воровством во все времена только один – поймать вора с поличным и отрубить ему руку: хоть в прямом, хоть в переносном смысле. Никакие повышения зарплат действия не имели.
Но Мортенсу деньги не были нужны, он и так неплохо себя чувствовал, пока верхолазы считали, что он справляется со своими обязанностями. Мортенсу была нужна информация, и он ее получал. Вместе с деньгами начальники отделов требовали от подчиненных отчетности о планах их группировок. Люди часто врали, это понятно, но современные аналитические методы позволяли без большого труда проследить общие тенденции даже в море лжи.
Пока удавалось вовремя выявлять назревающие проблемы и устранять их. Разными способами. Но с каждым днем эти способы работали все хуже. Экономика Анклава постепенно росла. Но слишком уж медленно, намного медленней, чем того требовала ситуация.
– Ты слышал о предложении Мертвого? – спросил Мортенс у Пракаша.
Вместе с предложением о подключении к сети представители «Наукома» принесли еще одну весть. Еще одно предложение, которое слишком походило на требование. Очень заманчивое. И столь же, как и их сеть, неоднозначное.
– Ты веришь в эти рассказы? – Пракаш всегда слыл человеком прагматичным. Он никогда не верил в то, что не мог пощупать собственными руками.
– Какие у нас основания сомневаться? Ведь для чего-то они затеяли эту опасную игру на Станции.
– Я думаю, игру на Станции они затеяли, чтобы заграбастать Новую энергию в свои руки. Чтобы повелевать миром. Именно это они и делают – сначала сеть, потом выселение. Через полгода придумают что-нибудь еще. Они пытаются показать, что это все – жесты доброй воли, помощь ослабевшим Анклавам. Но это не так. Если мы согласимся на их подачки раз, потом другой, то в один прекрасный момент можем обнаружить, что от нас уже ничего не зависит.
– То есть ты бы не ввязывался в это дело?
Представители «Наукома», прибывшие два дня назад на самолете из Москвы, рассказали Мортенсу о новых мирах. Они передали предложение Мертвого – двери в один из этих миров были открыты для всех желающих. Москвичи даже брались помочь с транспортом. Единственное требование, которое они выдвигали – организация на территории Анклава лагеря, где можно было бы производить отбор желающих.
Колонизация новых миров – занятие непростое и до конца никому не понятное. Поэтому всех подряд сейчас взять они просто не в состоянии. Слишком много требуется еще сделать, слишком много работы на самой Станции.
На прямой вопрос Мортенса, можно ли вернуться назад, переговорщик ответил уклончиво: «Можно, но обратную транспортировку мы не обеспечиваем». То есть это был билет в один конец.
– Если мы согласимся, на Эдинбурге можно поставить крест. Не сегодня, может – и не завтра. Но рано или поздно Анклав исчезнет. Анклав – это люди. Мы с тобой, в конце концов.
Мортенс кивнул. Все это он прекрасно понимал. Понимал, зачем наукомовцам нужен лагерь – первыми в другой мир отправятся самые активные, самые умные, самые сильные. Глупо отправлять на колонизацию неудачников, неспособных выбраться из замкнутого круга житейских проблем. Тогда возникал резонный вопрос – кто останется в Анклаве спустя год, два, пять после начала эмиграции? Те самые неудачники. Только они. Тот сброд, который никуда не возьмут – балласт никому не нужен.
– Если москвичи решат воздействовать на нас методами более сильными, чем уговоры и предложения, мы не выдержим давления, – заметил Мортенс.
– Полагаю, не начнут, – сказал Пракаш. Индус разбирался в подобных вопросах хорошо. – Подобную политику они проводят по всему миру. Многие соглашаются. Если Мертвый снова станет потрясать кулаками, авантюра «Наукома» грозит провалиться – власти других Анклавов согласятся с их предложениями, но будут делать все по своему усмотрению. Они не станут слушать москвичей, понимая, что им не просто предлагают помощь, а навязывают ее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
