Добавим сюда еще тот факт, что Леонардо обожал устраивать розыгрыши, создавать иллюзии и дурачить людей. Однажды он пригласил нескольких человек в комнату, в углу которой спрятал кучу тщательно очищенных бараньих кишок. Леонардо начал накачивать внутренности воздухом через специальную систему мехов. Надутые кишки стали заполнять комнату. Любопытство гостей вскоре сменилось смущением, а потом и ужасом, когда им пришлось отступить в угол.
Даже живя в Риме, в период тяжелых неудач, Леонардо умудрился устроить розыгрыш, создав мифического зверя. Он взял чешуйки, окунул их в ртуть и оклеил ими живую рептилию, к которой к тому же были приделаны огромные глаза. Когда он перед кем-то открывал коробку с такой рептилией, человек, естественно, в ужасе шарахался, неизменно вызывая смех у Леонардо.
Для любителя розыгрышей и загадок лучшим способом поквитаться с организацией, которая его постоянно не понимала и недооценивала, было замаскировать в своих картинах альтернативные толкования, которые могли ждать веками, чтобы оказаться расшифрованными потом, когда общество станет более свободным от церковного влияния.
Рассказывают, что, когда великий пианист и композитор Муцио Клементи впервые познакомился с необычными поздними струнными квартетами Бетховена, он был ошеломлен тем, насколько сильно Бетховен расширил границы возможного в музыке начала XIX столетия. Озадаченный сложностью бетховенских сочинений, Клементи выражал обеспокоенность, что слушатели сочтут их настолько непривычными и чуждыми для их ушей, что не примут. Он даже осмелился обратиться к Бетховену с дерзким вопросом, действительно ли тот считает их музыкой. «О, — спокойно ответил Бетховен, — они не для вас, а для следующего поколения».
Леонардо не просто, как метеор, осветил небосклон своей эпохи, но и подготовил грандиозный звездопад для будущих поколений. Как и Бетховен, он создавал потрясающие произведения искусства как для своего времени, так и для зрителей, которые родятся через пять веков, причем у них могут быть уже новые особенности восприятия, не свойственные эпохе Леонардо.
Дюшан в XX веке шел по пути, проторенному бунтарской разнузданностью мастера, жившего 400 лет назад. С одной стороны — портрет Иоанна Крестителя кисти Леонардо, с другой — «L H O O Q» Дюшана. У обоих встречаются едкие, хитроумно скрытые (а иногда и не слишком уж скрытые!) уколы власть имущих; оба бросают вызов традициям, используя необычные приемы; оба заявляют, что художник должен делать больше, чем просто реалистично копировать внешний вид окружающих объектов. Родственные души, разделенные веками.
Глава 9
Творческий дар
Во время первой фазы творческого процесса межполушарные связи задействованы незначительно. Это позволяет правому полушарию использовать свои лучшие возможности при минимальных помехах слева.
Боген и Боген[80]
Часто приходится отказаться от слов, чтобы сохранить ясность мысли.
Роберт Вудвортс[81]
За всю историю человечества Леонардо был, пожалуй, самой творческой личностью. Но что значит быть «творческим»? Откуда это берется? В чем проявляется? В греческой мифологии Аполлон был богом солнца, блистательным представителем света, разума и логики. Он покровительствовал интеллектуальным занятиям. Над входами в его святилища были лаконичные изречения, например, «Познай себя» и «Ничего лишнего». Но он был лишен чувства юмора и деспотичен. Его отношения с представительницами слабого пола, как правило, заканчивались неудачей. Нимфа Дафна, спасаясь от его преследований, превратилась в лавровое дерево, чтобы не достаться Аполлону. У него были гомосексуальные отношения с юным мальчиком Гиацинтом. Помимо своего положения на Олимпе он был еще божественным покровителем знаменитого Дельфийского оракула, но этим он занимался только девять месяцев, а оставшуюся часть года проводил на севере среди гипербореев.
В эти три месяца его заменял брат Дионис — божественный покровитель экстаза, опьянения, чувственности и измененного состояния сознания. Он был богом предвидения, божественных прозрений, интуитивного знания. Его свита состояла из необузданных нимф, сатиров и других символов плодородия. Его боялись и приносили ему человеческие жертвы, но еще он был и богом творчества. В его власти было озарение, граничившее, однако, с безумием.
В то время как Аполлон отвечал за отвагу и холодную логику, Дионис господствовал над страхом и вожделением. Как блестяще показал Фридрих Ницше в трактате «Рождение трагедии из духа музыки», эти два полярных принципа сформировали основы греческой культуры. Дихотомия двух противоположных начал, олицетворяемых Аполлоном и Дионисом, — это аллегорическая форма понимания греками различных функций правого и левого полушарий.
Нейрофизиолог Чарльз Шеррингтон использовал изумительную метафору, сравнив мозг с «волшебным ткацким станком». Мы создаем на нем наши мечты, мысли, опасения и надежды. Среди всех существовавших когда-либо ткачей Леонардо выткал на этом станке самый сложный гобелен. Отсюда возникает вопрос: можно ли считать уровень творческой одаренности Леонардо вопросом степени или это что-то другое?
У всех позвоночных есть мозг, но только у одного вида животных способность к творчеству достигла уровня, недостижимого другими позвоночными. Разделение функций между полушариями в человеческом мозге было тем важнейшим приспособлением, появление которого обеспечило уникальность человеческих способностей. Эмиль Дюркгейм, один из создателей социологии в начале XX века, назвал человека Homo duplex (человек двойственный), имея в виду две особенности, присущие разным половинам черепа.
Какое полушарие отвечает за творчество? Способность Homo sapiens (человека разумного) находить необычные пути решения проблем обеспечивается совместной работой обоих полушарий. Но есть немало исследований, в которых высказывается предположение, что для истинного творчества более важно именно «второстепенное» правое полушарие. Это и неудивительно, поскольку левое полушарие, прочно связанное с пониманием и формированием речи, очень сильно зависит от речевых норм.
Речь требует соответствующего чередования слогов, чтобы они складывались в слова, а с грамматическими требованиями дети знакомятся еще до того, как вообще узнают о существовании правил. Дополнительную сложность создает то, что в каждом языке есть особенности, неподвластные логике. Когда ребенок учится считать, он усваивает, что счет подчиняется законам, которые обязательно должны соблюдаться. Числа образуют точную линейную последовательность, и ее нельзя нарушать. Там не может быть никаких перестановок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
