Не дожидаясь ответа, Цинь взяла бокал и заплела свою руку с рукой Ни. Они выпили, и Цинь потянулась через стол к Ни для поцелуя.
– Нет!
Ни поставил пустой бокал на стол, отстранился и оглянулся вокруг, нет ли случайно рядом людей, которые могут его знать.
– Понимаешь, Цинь, есть обстоятельства, о которых я не должен тебе рассказывать. Это касается моей семьи. И. я пока не могу на тебе жениться.
– Что ты сказал?
– Я не могу жениться. Ещё несколько лет я не могу позволить себе завести семью и детей. я хотел сказать, семью и ребёнка. Вот что я давно хотел тебе сказать.
Признание Ни, казалось, не произвело на Цинь никакого впечатления.
– Ну и?..
– Что «и»?
– Ну и что?
– Как?..
Эдик растерялся и смутился. Он не думал, что ему придётся объяснять сообразительной Синди такие очевидные вещи.
– Я не могу на тебе жениться, поэтому мы не можем с тобой. встречаться. и быть вместе.
– Кто тебе такое сказал?
– ???
Ни сидел совершенно и искренне озадаченный, а у Цинь затряслись плечи. Она прикрыла рот ладошкой и беззвучно смеялась, как будто внезапно что-то поняв.
Немного успокоившись, она наклонила голову над столом и начала говорить, опять слишком громко:
– Эдик, я не хочу за тебя замуж. Я вообще пока не хочу замуж, если тебе это интересно. Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Просто трахнул, понимаешь? Тиньги-тиньги, чпок-чпок, как в фильмах. Ты же смотришь порнофильмы? Смотришь, все смотрят. А лучше, как в японских аниме. Я хочу, чтобы ты трахнул меня на кровати, раздвинув мои ноги и войдя глубоко внутрь. Я хочу, чтобы ты трахнул меня, прислонив к подоконнику. Я хочу, чтобы ты трахнул меня на полу, прижав мою голову к татами. Я хочу, чтобы ты трахнул меня, распластав моё тело по стене и подняв мою левую ногу. Я хочу.
– Хватит!
Ни дрожащими руками достал бумажник, отсчитал и бросил купюры на стол и встал, собираясь уйти. Но Цинь взяла его за руку и долго смотрела в глаза.
Ни Гуань почувствовал, что его воля ослабла и всё, что он может, – это повиноваться этой девушке.
– Я живу одна.
Синди подняла руку. У стола тут же вырос официант.
– Закажите такси, пожалуйста.
Радио в кафе сообщило о погоде в Циньдао: +23,5, по Цельсию, пасмурно, ветер северный, 4 метра в секунду, влажность 94,1%. Когда Эдик и Синди вышли из кафе, накрапывал дождик. Они забрались в маленький автомобиль, поданный ко входу. Синди сунула вышедшему проводить их официанту tips, чаевые, и назвала водителю адрес.
Всю дорогу они молчали. Синди прижималась к Эдику на заднем сиденье, но не позволяла себе ничего лишнего. Только прижималась своим бедром к его бедру да держала в своей руке его руку. Ни чувствовал, как его голову заволакивает туман. Похоже, он был готов кончить от одних флюидов девушки, которые передавались ему через тепло её узкой ладони.
Такси долго ехало из курортной зоны в жилой район, застроенный простыми бедными многоэтажками. Водитель апатично жал на клаксон, пробираясь в гуще машин, мотоциклов, велосипедов и пешеходов.
У подъезда дома Синди седая женщина проводила их пристальным взглядом. «Наверное, из домового комитета, – подумал Ни. – Настрочит доклад. А, ну и чёрт с ней!»
Цинь открыла дверь своим ключом, и они ввалились в маленькую комнату. В комнате стояла только маленькая тахта, ночной столик, да к стене была прибита деревянная книжная полка.
Ни взял наугад книгу с полки. Это были стихи Вэнь Вэй, китайского поэта периода династии Тань.
Ни открыл книгу и прочёл:
Тысячу двести наложниц
Имел в гареме
Жёлтый император.
Он знал секрет
Совокупленья,
Который отдаёт мужчине
Жизненную силу женщины.
Жёлтый император Взял жизненную силу Всех своих наложниц. И, обретя бессмертие, Умчался на небеса На жёлтом драконе.
Цинь продолжила, декламируя по памяти:
Сестра императора
Сказала своему брату:
«В наших жилах течёт
Царская кровь.
Но у Вашего Величества
Десять тысяч наложниц,
А у меня всего один муж».
Тогда император дал Шань-инь
Тридцать молодых наложников.
И они трудились день и ночь,
Сменяя друг друга.
А их приходилось менять
Каждые полгода.
А Шан-инь хорошела
С каждым годом,
Наполняясь жизненной силой
Тридцати молодых наложников.
Ни Гуань прочёл:
На нём держатся
Земля и Небо.
Он пронзает раковину,
Он входит в яшмовую пещеру,
Он двигается вперед и назад,
Он подобен золотому молоту,
Бьющему по наковальне,
Он извергает
Жемчужный поток,
Он орошает
Священное поле жизни, Он сам – могучее древо На этом поле.
Это мужчина, Это Белый Тигр, Это свинец, Это огонь, Это запад.
Цинь Чи продолжила:
Это женщина, Это Жёлтый Дракон, Это киноварь, Это вода, Это восток.
Стоит им слиться, Рождается Ртуть – Вечное начало.
…Дождь за окном то переставал, то начинался снова, и северный ветер горстями бросал океанскую воду в стекло. Ни и Цинь лежали голые, прижавшись друг к другу, на узкой тахте и курили «Great Wall», запихивая окурки в жестяную банку от пепси-колы.
– Ни!
– Цинь?
– Эти обстоятельства, о которых ты говорил, почему ты не можешь жениться. это из-за нарушения демографической программы Партии?
– Да.
– У тебя есть незаконнорожденный ребёнок? Может, два? Или три?..
– Ага, десять. Как у моряка, в каждом порту невеста и ребёнок. Нет, конечно.
– Так, значит, нет?
– Есть. Но не у меня.
– А!
Девушка успокоилась и больше об этом не спрашивала. Она скомкала недокуренную сигарету и приподнялась на локте, глядя в окно.
– Знаешь, в детстве я жила в деревне. Помню, на самом большом в деревне здании, а это была школа, висел плакат: «Меньше детей – больше свиней!» Я видела этот плакат каждый день. И когда я научилась читать, – это было первое, что я прочла сама. Я помню, что я испугалась. Мне до сих пор страшно. Иногда ночью мне снятся кошмарные сны: как будто я рожаю, и вокруг доктора, я кричу, тужусь, но вот всё кончено, и ребёнок визжит, но как-то странно, а доктор в белом халате поднимает его и подносит к моему лицу, и я вижу, что это поросёнок. А потом ещё и ещё! И все вокруг хвалят меня, говорят, что в моем опоросе целых шестнадцать свиней и что меня обязательно отправят на выставку достижений сельского хозяйства в Пекин. Или ещё, мне снится роддом, и в кроватках лежат дети, и тут заходят мясники с ножами, они режут детей и бросают их в большой пластиковый мешок, и я вижу, что это поросята. А мясник говорит, что мясо молочных поросят очень вкусное под кисло-сладким соусом. А когда я стала постарше, я думала, что значит этот лозунг? Обычно думают, что он значит, что нужно меньше рожать детей и больше работать в сельском хозяйстве, выращивая свиней и других животных на мясо. Но, может, он значит и другое, что это дети поедают свиней, каждый ребёнок вырастает и ест мясо или он пожирает корм, которым могли бы питаться свиньи, поэтому, чем больше детей, тем меньше остаётся свиней. И ещё это значит, что свиньи Партии и стране нужнее и важнее, чем дети.
– Ты просто очень впечатлительная девушка, – произнёс Ни.
И промолчал о том, что в его городке тоже висел огромный плакат с надписью: «Ещё один ребёнок – ещё одна могила!» И ему тоже снились кошмарные сны. О том, как все дети его класса становятся в ряд с лопатами в руках и начинают рыть себе могилы. И когда они поднимают глаза с остекленелыми зрачками, он понимает, что все они уже мертвы. И кожа струпьями слезает с их тел и валится под ноги, смешиваясь с землёй. И он понимает, что он тоже один из этих детей, копающих себе могилы, и что он тоже мёртв.
Любить по-русски
Семипятницкий пообедал в кафе на первом этаже бизнес-центра, которое он сам называл «тошниловкой», невнятным бифштексом с плохо проваренным рисом на гарнир. К китайцам в «Харбин» он не пошёл – лень было таскаться по такой жаре, почти 24 градуса по Цельсию! Редкая погода для Санкт-Петербурга и совершенно некомфортная при повышенной влажности, испарениях и выхлопных газах, заполняющих атмосферу. Да и от одной мысли о свинине под кисло-сладким соусом тошнило.
Оставшуюся вторую половину часа, законно отведённую на обеденный перерыв, он провёл за своим столом в офисе. Чтобы не отвечать на звонки по работе, Максимус бесцеремонно напялил наушники МР3-плэйера. На FM-частоте звучала песня Б.Г.
Там, где я родился, каждый знал Колю, Коля был нам лучший товарищ и друг. Коля научил пить вино, Вино заменило нам волю. А яшмовый корень заменил Компас и спасательный круг…
«Яшмовый корень» в китайской эротической поэзии – устойчивая метафора мужского полового органа. Максимус мог написать целые тома герменевтики, комментируя песни «Аквариума». Впрочем, комментарий к этом строкам уже был написан, автором Илья Стого ЕЕ – это была его повесть «Мачо не плачут», несколько лет назад воспринятая как откровение поколением родившихся в 70-е.
