Гнев перевесил страх.
Следующее действие получилось непроизвольно и заняло долю секунды. Рука Вики, переставшая дрожать, ударила быстро, уверенно, раздался хлопок, и вот уже Ева отступает назад, прижимая руку к покрасневшей щеке. Пощечина получилась сильной, фарфоровая кожа девочки с легкостью показала это.
Вика думала, что страх вернется, но нет. Он пока затаился.
– Что ты вообще о себе возомнила? – Вика скрестила руки на груди. Смотреть на собеседницу сверху вниз было теперь просто, и далеко не из-за разницы в возрасте. – Тоже мне, Ганнибал Лектор и граф Дракула в одном флаконе! Какое право ты, соплячка, вообще имеешь диктовать мне, что делать с моей жизнью? По какому праву вмешиваешься в его жизнь? Он тебя просил? Да, отношения могут не сложиться, и кому-то будет больно. Так случается! Это нормально!
– Я…
– Замолкни и слушай, когда с тобой старшие разговаривают! Ты уже привыкла, что врачи тебя облизывают и слово лишнее сказать боятся! Но правда в том, что ты не особенный ребенок, ты сумасшедшая! Клинический псих, угрожающий убийством и насилием! Можешь ли ты убить меня? Да не вопрос! Меня что ты, что грузовик на трассе убить может! Но бравировать этим я тебе не позволю. Давай, вперед – убей и наслаждайся мыслью, что тебе за это ничего не будет! Но это не привилегия. Это твое сумасшествие, которое отравляет и жизнь Марка. Он тянет тебя, как якорь, и становится только хуже. Вот что его добивает! И ты это знаешь, просто тебе выгодно не верить и не замечать. А теперь давай – возьми на кухне нож и покажи, какая ты крутая и как тебе ничего за это не будет! Только побыстрее, а то Марк скоро вернется, не нужно ему это видеть.
Вика замолчала, ожидая ответа. И теперь страха не было – что-то странное! Злость бурлила в душе, переливалась белыми пузырьками и не желала отступать. Как она вообще могла позволить себе заискивать перед какой-то малолеткой?!
При этом у Вики не было ложных иллюзий. Она прекрасно знала, на что Ева способна. Но сейчас это почему-то не имело такого пугающего значения, как раньше.
Ева тряхнула головой, не отнимая руку от щеки, несколько раз зажмурилась, словно пытаясь привести мысли в порядок. Но прежнего холода в ее взгляде не чувствовалось.
– Уходи, – буркнула она.
– Чего? – недоверчиво посмотрела на нее Вика. – Ну уж нет! Хочешь убить меня – убей сейчас, а ходить и ждать, пока ты придумаешь правдоподобный несчастный случай, я не буду!
– Ты не поняла. Просто уходи. Я тебя не трону.
Она не врала. При всех своих странностях и капризах, до лжи она обычно не опускалась, словно это противоречило какому-то внутреннему принципу. Только вот Вика все равно ничего не понимала.
– Но… почему? Только потому, что я наорала на тебя? Что за мазохизм!
– Не обольщайся. Я не люблю, когда кричат. Могу и убить, чтобы только замолчали. Но тебе можно кричать сегодня, потому что это… правда. Когда ты не ночевала с ним, он не спал до утра. Поэтому ты можешь идти.
– Но это было одновременно с твоими угрозами!
– Да. И это заставило меня сомневаться. Потому что он хочет тебя оставить. Но ты могла уйти. Мне нужно было знать. Верена ушла легко. Легче, чем ты, – мне даже не пришлось ее пугать. Она сама испугалась меня. Она подтвердила, что я была права, потому что быстро вышла замуж. Она не хотела его вернуть. А ты не хочешь его отпускать.
– Не хочу…
– Не думай, что тебе теперь позволено что-то особое. Никому не позволено кричать на меня или бить меня. Никогда. Но сегодня… тебе можно. Так было надо. Ты не знала, что я не убью, когда кричала. Поэтому я не убью.
Нельзя сказать, что Вика рассчитывала на это – эмоции накрыли волной и понесли вперед. Но сдерживать их она даже не пыталась, потому что втайне надеялась на нечто подобное.
– Ева, я…
– Нет. Мы не будем теперь друзьями или что-то в этом роде. Просто ты будешь с ним, а я не буду тебя убивать. Похвально, что ты не сказала Марку о той нашей встрече. Не говори и обо всем остальном.
– Не буду, – кивнула Вика. – Вообще-то, я хотела извиниться за то, что назвала тебя сумасшедшей. Прозвучало грубо…
– Нет. Теперь ты делаешь лишнее, потому что позволяешь благодарности внутри тебя делать меня лучше, чем я есть. Не заблуждайся, – усмехнулась Ева. – Ты все сказала очень правильно. Я знаю, что я сумасшедшая – в том плане, в каком вы это понимаете.
– Почему?..
– Что – почему?
– Почему ты это не изменишь, если все понимаешь?
– Да потому что мне это нравится! Это правильно для меня. Я – то, что я есть. Иди. Он сейчас придет, а еще хуже – Хельга. Ей ты вообще не объяснишь, что делала на втором этаже. Обо мне больше не думай. У нас перемирие.
Разговор получился странный – однако стоило ли ожидать чего-то иного при такой собеседнице? Главное, что теперь стало легко, как будто с нее сняли чудовищный вес! Она не ошибалась в своем страхе, угроза была.
Но теперь-то этой угрозы нет! Перемирие, значит… Потенциал есть: многие перемирия перерастали и в мир, и в дружбу.
Ева не прогадала в своих расчетах. Марк вернулся буквально через минуту после того, как Вика устроилась в гостиной с журналом.
– Как там Мати? – полюбопытствовала она.
– Вроде оправился, хотя бухал он, конечно, зря… Теперь мрачен, зол на весь свет, но все равно полезен. Слушай, мне кажется или ты какая-то счастливая?..
– Кажется, – заверила его Вика. – Какая была, такая и осталась, ты просто так торопился, что не заметил! А чего мне расстраиваться, если все хорошо?
* * *
Марк посмотрел на часы и решил, что минут двадцать у него есть. Вика, конечно, собирается быстрее, чем многие знакомые ему дамы, но всему есть предел. Да и потом, если каким-то чудом она закончит возню с макияжем раньше, позвонит.
Вообще-то, причин спешить у него не было, кроме одной: собственное спокойствие. Чем раньше он узнает правду, тем лучше.
Он подошел к двери ее спальни и постучал, потом подождал пару секунд. Не потому, что надеялся получить ответ: она никогда не отвечала. Просто ему казалось нормальным дать ей немного времени подготовиться к визиту, раз уж ей не разрешили запираться.
Готовиться Ева не собиралась. Когда он вошел, она валялась на кровати и читала какую-то книгу. Книги она всегда заказывала по Интернету, потом Хельга забирала их в магазине и привозила сюда. Поэтому чем она интересуется – Марк толком и не знал. Его радовал сам факт, что она тянется к книгам, пусть даже с картинками.
– Мне нужно с тобой поговорить, – объявил он.
Ни слова не говоря, Ева вырвала из книги страницу, скомкала листок и швырнула в его сторону. Не попала, но это, скорее всего, намеренно.
– Намек понял, а уйти не могу. Я понимаю, что приступы разговорчивости у тебя примерно как извержения у Везувия: редко, но пугающе. И все же я настаиваю, сделай исключение. Мне нужно задать тебе всего один вопрос…
– Для одного вопроса ты произнес слишком длинную вступительную речь, – заметила она.
Ха, все-таки соблаговолила подать голос! Уже хорошо. Иногда Марк подумывал рассказать врачам, что она умеет нормально говорить, и выслушать их мнение, но каждый раз отказывался от этой идеи. Там вреда может быть больше, чем пользы!
– Недавно с одной из живущих здесь женщин произошло несчастье. Она выбежала из дома и упала в озеро, но Мати успел ей помочь. На пути в больницу она все твердила про какого-то ледяного ангела. И… мне кажется, что Мати заподозрил, будто ты и есть этот ангел! Он напрямую так не говорит, но когда он в моем доме, он оглядывается по сторонам, косится на лестницу. Он действительно подозревает тебя! Но я не понимаю, на каком основании… Он же толком тебя и не видел!
– Видел, – обыденно отозвалась Ева. – Он заглянул сюда, сделал испуганные глаза и удрал.
– Ты ему ничего не сделала?
– Не успела. Это и был твой вопрос?
Почему-то ему показалось, что она шутит. Наверно, потому, что хотелось видеть в ней легкие, здоровые эмоции. Но обмануться себе Марк не позволил.
– Нет. Вопрос в том, насколько он прав. Ты имеешь к этому какое-нибудь отношение?
Он собирался в привычной дипломатической манере добавить, что не хочет ее обижать, что сам так не считает, – и промолчал. Еве все это не нужно. Она сквозь эту напускную вежливость как сквозь прозрачное стекло видит.
Если бы он не считал подобный вариант возможным, он бы не спросил.
– Нет.
– И это все? – удивился Марк. – Пояснений не дашь?
– Ты задал общий вопрос. Он предполагает ответ «да» или «нет». Пояснять мне нечего, потому что я не считаю себя ангелом и ничего не делала той женщине. Доволен?
– Да, спасибо. – Он развернулся к выходу.
– Не спускай с нее глаз.
Его взгляд снова вернулся к племяннице:
– Что?
– Не спускай с нее глаз. С женщины, которая прыгнула в озеро. Раз Мати ее спас, она еще жива, вот я тебе и говорю. Если сделаешь так, поймешь, что с ней произошло.
– Ты догадываешься, что с ней произошло?!
