Пэт, слишком умный для того, чтобы казаться просто котом, из всей семьи выбрал меня и навсегда вручил мне свое маленькое, быстрое сердце, заодно выбрав в моем местечко потеплее.
С ним-то мы всегда чувствовали друг друга как сиамские близнецы. Например, когда среди ночи одному из нас приходила охота стащить из морозилки брикет ванильного мороженого, страстными поклонниками которого были мы оба, то другой тут же просыпался и спешил на кухню.
Когда мне пришлось уехать из родительского дома, вопроса насчет «прописки» Пэта не возникло, он путешествовал вместе со мной, пока я окончательно не определилась с местом нашего с ним жительства. Пэт обследовал новое жилье до самого дальнего уголка и одобрил.
Пока был жив Пэт, я ничего не боялась, ведь с вечера в доме всегда ощущалось его присутствие: слышался его солидный баритон, позвякивала тарелка по напольной плитке.
Можно, конечно, было настроить холодильник на голос Пэта, и он преспокойно выдавал бы ему порцию кошачьих консервов, но нам обоим нравился этот маленький ежедневный ритуал: по утрам есть хлопья из соседних чашек на столе. При этом Пэту не возбранялось прихватить ветчину с моего бутерброда, а я могла макать в его молоко крекеры.
Он гордо освоил катание на домашнем роботе-уборщике, доказав раз и навсегда, кто в доме хозяин. После обильного ужина, сыто урча на моей груди, он баюкал меня своими песнями, всегда одними и теми же, но почему-то не надоедавшими, а по комнате предпочитал передвигаться на моих плечах, уподобляясь пушистому воротнику.
А теперь вместо Пэта в доме поселилась тишина. От нее не спасали ни телевизор, ни музыкальный центр, ведь все равно их приходилось выключать на ночь… И тогда тишина возвращалась.
Пэт философски относился к появлению в доме мужчин: лишь бы те не выпивали его молоко и не пытались использовать кормушку как пепельницу. Он деликатно обходил их стороной, стараясь не соприкасаться с ними, будто понимал, что они — временно.
Самое печальное, что с его смертью это не изменилось. Никто не задерживался в моей жизни надолго. Может, потому, что я искала и не находила в них той уверенности и надежности, какие видела в Пэте. На столь сильную и искреннюю привязанность, по моему мнению, не был способен ни один из них.
Я привыкла общаться с Пэтом, как с любым из близких. И он пристально смотрел на меня, одобряя или не соглашаясь стем, что я говорю. Иногда, когда его не было рядом, я обращалась к нему мысленно и всегда видела его серьезный взгляд. Потом, когда его не стало, эта связь не прервалась.
Мне предлагали чудных котят, но каждый раз, когда я брала в руки пушистый комочек, мне в спину с укором смотрел Пэт, и я понимала, что буду чувствовать его ревность всегда. Возможно, это прошло бы со временем, но пустой дом и спрятанная в дальнюю коробку синяя тарелка наводили на мысль, что я так долго не продержусь.
Докуривая уже восьмую сигарету за вечер, я рассеянно листала глянцевый журнал. На очередной странице мне в глаза буквально вцепился рекламный слоган Корпорации электронных товаров:
«Домашние животные — это проблема. Но только не электро-ПЭТ!»
Я вздрогнула, прочитав столь знакомое и дорогое мне имя. Кто посмел его использовать в какой-то жалкой рекламе? Подавив в себе неприятное чувство, я решила дочитать ее до конца.
«У Вас аллергия на шерсть?
Вы не любите вставать рано и бежать под дождем выгуливать собаку?
Вы не выносите кошачьих песен по весне?
Но Вы не против завести домашнее животное без всех этих вредных привычек? Тогда Вы должны прийти к нам! Мы подберем Вам любимца на Ваш, несомненно, взыскательный вкус!»
Далее следовала цена — весьма высокая, но все же не заоблачная.
Из рекламы я поняла, что речь идет об электронных аналогах домашних питомцев. Но при чем здесь Пэт?
Через неделю в моем почтовом ящике объявился красочный проспект. Из него я поняла, что ПЭТ — это аббревиатура, и расшифровывается она так, «Первоклассное Электронное Творение», Корпорация предлагала биороботов, запрограммированных на повадки различных домашних животных с безупречными манерами и воспитанием.
«А почему бы и нет, Пэт? — мысленно спросила я. — Ведь они все равно даже близко не смогут заменить тебя, а мне будет не так тоскливо!»
На этот раз Пэт смотрел на меня настороженно. Он был не согласен, но тактично молчал.
«Пэт, пойми, мне так тяжело приходить по вечерам в дом, где меня никто не встречает», — уговаривала я его. Пэт отвернулся, дернув хвостом, и оставил меня наедине с этой непростой задачей.
Сначала я решила навести справки у окружающих. Как выяснилось, одна из моих коллег приобрела хорошенького щенка для своего сынишки с астмой. Она была от пса в восторге: никакого запаха и пожеванной обуви, только море щенячьей восторженности, всегда подаваемая лапа и аккуратное сидение на своем месте до дальнейших указаний. А электронные птички и рыбки, оказывается, давно уже не были новинкой. Видимо, я так поддалась сентиментальной привязанности к старому коту, что пропустила новомодные веяния.
Пэт оставлял на ковре пушистые комочки шерсти, а ПЭТы не линяли никогда.
Корпорация, производящая биороботов, обещала вернуть деньги (повторюсь, немалые), если кибернетический кот или собака по какой-то причине не приживется. Но, кажется, прецедентов пока не было. Электронные зверушки расходились с фантастической скоростью, несмотря на свою чуть менее фантастическую цену.
Я знала, что смогу позволить себе эту роскошь: завести игрушечного кота. Пэт по-прежнему отмалчивался и отводил взгляд.
«Вот и хорошо! — обиделась я. — Вот и решили!»
И я отправилась по адресу, указанному в проспекте: Корпорация продавала ПЭТов только в своем головном офисе.
Оставив электрокар на стоянке, я вошла внутрь огромного здания из голубого стекла. Тут же ко мне навстречу двинулся ослепительно улыбающийся сотрудник в светло-сером фирменном костюме.
— Мы рады вас приветствовать! — воскликнул он так, будто все это время стоял и дожидался именно меня. — Садитесь. — Он усадил меня в мягкое кресло у столика и сам сел в такое же напротив. — Что будете? Чай? Кофе? Апельсиновый сок?
— Нет, спасибо. Я бы хотела… мне нужен… У вас есть в продаже коты? — с трудом сообразила что сказать я.
— Конечно! По вашему выбору. Какую породу предпочитаете?
— Э… Мне бы обычного, беспородного… Или важна порода?
— Что вы! Не имеет абсолютно никакого значения! Цвет глаз, шерсти?
— Мне все равно. Пусть будет серый.
— Все для вас! — он осклабился так, будто я была его самой любимой родственницей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
