случай… Может, Блонди опять посмотрит на меня? Хотя бы…
Когда я увидел, как ее зажимает в углу у библиотеки Лексус, клянусь, едва не сорвался. Она была такая сладко помятая, с губами натертыми… У меня сердце остановилось, реально, когда осознал ситуацию!
Захотелось взять эту тварь, победно лыбящуюся во весь рот, и долго стучать тупой башкой о стену.
Остановило только то, что у Лексуса, несмотря на все попытки, была явно недовольная рожа. Верней, не настолько довольная, какая должна была бы быть, если б Блонди вернулась к нему на сто процентов. Хотя… Может, мне казалось?
В любом случае, размазывать его тонким слоем по универскому паркету было не за что. Если она решила к нему вернуться… То, бля, значит дура.
Она дура, а я — козел и трус. Упустил шанс.
Прав был опер, надо ему бутылку поставить. И по роже дать еще раз профилактически.
Именно в таком направлении текли мои мысли, когда Блонди вышла на крыльцо универа… И подошла ко мне.
Глава 21
— Куда мы едем? — вопрос получается немного нервным, я это замечаю и стараюсь максимально выдохнуть. Потому что ну хватит уже! Сколько можно переживать?
Ничего особенного не происходит, обычное свидание двух малознакомых людей… Пожалуй, представлю себе, что это — что-то вроде свидания вслепую. Никакого ожидаемого результата, а так… Отметка о случившемся… Конечно, ромашки, сиротливо лежащие на заднем сиденье, немного не вписываются в концепцию, но, учитывая, что Немой их так и не вручил… Может, они вообще не для меня?
Господи, как глупо!
— Поедим сначала где-нибудь, — Немой лениво докручивает руль, уверенно выезжая на трассу по направлению к центральному району города, — а потом… Посмотрим…
Я молчу, немного удивленная такой властной манерой разговора. Не то, чтоб я вообще в курсе, как именно разговаривает обычно с девушками Немой, но то, что не мямлит, уточняя, чего бы мне хотелось, куда нам поехать и так далее, даже… импонирует?
Он ведет себя не как парень, а как мужчина, твердо знающий, чего хочет. Большой опыт? Часто ездит на свидания?
Мне приходит в голову, что за все годы нашего с ним знакомства ни разу не видела его ни с одной девушкой дважды.
Конечно, вокруг элитной четверки девчонки крутились постоянно, и очень меня этим, надо сказать, выбешивали, но вот ни Сом, ни Немой, ни Вилок тем более, постоянно ни с кем не общались. Только Олег все время приходил со мной на их тусовки… Странно, как я раньше не задумывалась об этом? Почему так происходило?
Я искоса посматриваю на профиль Немого, отмечаю его чеканность… Брутальность даже. Он ведь привлекательный. И очень даже. Для определенного типажа девушек, любящих вот таких вот зверей…
Почему до сих пор ни с кем не завел постоянных отношений?
Его дурная слава, в принципе, наоборот, должна привлекать…
Пока размышляю, Немой паркуется у одного из центральных ресторанов города. Дорогое заведение.
Мы сюда иногда с мамой заезжаем, после шопинга. И папин юбилей тоже тут отмечали…
Я удивляюсь, потому что не ожидала, что именно сюда привезет… Думала, что-то попроще выберет.
Немой выходит из машины, открывает мне дверцу. И ждет, пока выйду. А для меня опять слом шаблона: его непонятно откуда взявшиеся манеры…
— Ну что, так и будешь сидеть? — наконец, не выдерживает он, — или для тебя слишком просто?
А нет, все в порядке у него с манерами. Как не было их, так и нет. Почудилось мне с перепуга…
Игнорируя его руку, выхожу из машины, иду первой к двери ресторана.
Немой следует за мной, толкает стеклянное полотно перед самым моим лицом. Я моргаю на крупную кисть с разбитыми костяшками человека, привычного заниматься боевыми видами спорта, но не комментирую, прохожу дальше.
В ресторане нас ведут за заранее забронированный столик, что в очередной раз выдет уверенность моего спутника. Предусмотрел, надо же… А если бы я не захотела сюда ехать? А он спрашивал?
То-то же.
— Прости, я пойду руки помою, — говорю я и практически бегом направляюсь в туалет.
Там смотрю на себя в зеркало, удивляясь возбужденному, красному лицу. Чего это я так разволновалась? Ничего же не происходит… Повторив эту мантру про себя еще несколько раз, возвращаюсь к столику и обнаруживаю, что уже принесли напитки.
Причем, Немой и в этот раз обошелся без моего мнения.
Я смотрю на грушевый мохито, стоящий напротив моего места, выдыхаю, сажусь.
— Спасибо, — пробую аккуратно напиток, — мой любимый. Как узнал?
Немой пожимает плечами, никак не комментируя.
Сам он пьет воду с лаймом.
— Я заказал пиццу, — наконец, говорит он, — и салат.
— Да, отлично, — киваю я, — я люблю пиццу. И салат.
Он неожиданно щурится напряженно:
— Ты даже не уточнила, какую. И про салат не уточнила. А если не понравится? Промолчишь? Вежливая?
Его наезд непонятен, и вызывает ответную агрессию, но я стараюсь ее пригасить нейтральным:
— А что плохого в вежливости?
— Ничего, — усмехается он, — ничего хорошего.
— То есть, мне сейчас стоило устроить концерт из-за пиццы? И салата? — уточняю я по-прежнему спокойно, неожиданно находя странное удовлетворение в том, что Немой выводится на эмоции, выбешивается.
— Тебе стоило хотя бы иногда проявлять свое “я”, а не таскаться без своего мнения, словно корова на веревке.
— Это ты меня так мило возвращаешь к нашему разговору сегодняшнему? О том, что я — инфантильная папочкина принцесса без своего мнения?
— Считай так.
Я ужасно хочу уйти, понимая, что свидание провалено, и нет смысла дальше находиться рядом с этим хамом, но тут приносят заказ.
Я смотрю на ароматную пиццу, сборную солянку из всех, представленных в ресторане видов, на овощной салат, призванный нежно оттенить вкусы пиццы, и понимаю, Немой меня явно подначивает, явно не просто так грубит, тоже хочет вывести… На что-то.
Неожиданно мне становится невероятно интересно, кажется, что разгаданная линия его поведения добавляет остроты во вроде бы уже окончательно проваленное свидание.
Я нежно улыбаюсь, подхватываю кусок пиццы руками и с удовольствием кусаю. Смотрю на напряженного парня напротив, жадно следящего за моими действиями, готового к любому моему выбрыку… И наслаждаюсь тем, что сломала ему шаблон.
Кайф какой…
То ли еще будет, мальчик!
— Я ведь тебе не нравлюсь, Захар, — мурлычу я своим самым сладким голосом, медленно обхватываю трубочку губами, отпиваю, щурюсь на его каменное лицо,
