Нет, с бойфрендом, а разве не заметно? Впрочем, Маргерит и сама все видела. Просто слишком хорошо знала силу слов. Это ее конек.
— Маргерит, — с улыбкой обернулась я. — Вы по праву можете гордиться дочерью. Она выглядит изумительно. С возрастом только хорошеет. Подумать только, у нее уже двое детей!
Маргерит усмехнулась, но я видела, что счет на воображаемом табло не изменился. Красоту дочери она не считала поводом для гордости. И никогда не радовалась достижениям Хэлен. Все мы знали, что Хэлен так и не закончила учебу на курсах дизайнеров интерьера, но по крайней мере она пыталась найти себе применение. Эрудиция Хэлен потрясала. Курсируя между враждующими родителями, она пользовалась любой возможностью побывать в каждой галерее и музее мира, видела большинство достопримечательностей Старого и Нового Света, тонко чувствовала красоту. Об этом свидетельствовал ее дом в Ноттинг-Хилле. Но Маргерит объявила дизайн интерьеров забавой для тупых богатеньких блондинок; Хэлен не выдержала и бросила курсы.
Я присмотрелась к матери моей подруги, так непохожей на мою маму. Длинные седые волосы она укладывала на затылке «ракушкой», сегодня она была одета в серые кашемировые брюки от Николь Фари и такой же жакет, застегнутый на крупную янтарную пуговицу. Длинную шею обрамлял накрахмаленный воротник белой рубашки. Маргерит всегда была воплощением элегантности. Она носила одежду от Фари как свой фирменный знак — такой же, как короткие, выкрашенные черным и красным лаком ногти. В любое время суток она предпочитала яркий темный макияж, и он был ей к лицу. Такой могла бы вырасти Хэлен, если бы не китайские гены. Я многое знала об этой женщине: она тщеславна, эгоистична, печатает со скоростью сто слов в минуту, принимает почти всю пищу в жидком виде и не притрагивается к хлебу.
— Не понимаю я этой потребности в ритуалах, — заметила Маргерит, акцент которой напоминал о юности, проведенной в Альпах. — Само собой, чудесно, что она сумела завести детей, но к чему нам трубачи? — И она заговорщицки улыбнулась.
Я боролась с искушением подпустить ей шпильку.
— Нет ничего плохого в желании продемонстрировать свои достижения, — сказала я, поглядывая на кружевные сверточки.
— Тесса, неужели ты всерьез считаешь рождение ребенка достижением? Это же всякая сможет.
Я оглянулась на Эла и Клаудиу. Он стоял за ее спиной, осторожно опустив подбородок на ее макушку. Руки обоих сошлись на животе Клаудии.
— Далеко не всякая.
Маргерит наблюдала, как Нейла хлопают по спине знакомые — невысокие мужчины в щегольских костюмах.
— Ты же понимаешь, о чем я. Родить — не значит вырастить. Посмотрим, какими они окажутся родителями. Не так-то это просто, как она думает.
Пожалуй, впервые я услышала от Маргерит упоминание о материнских навыках, пусть даже мимолетное.
— Ей помогает Роуз, — напомнила я, не собираясь сдаваться без боя.
— Ну разумеется. Только зря она полагается на помощников. — Маргерит посмотрела на меня в упор. — С самого начала надо справляться самостоятельно, иначе вообще не научишься. Меня окружали родные бывшего мужа, лопотали по-китайски, не спускали Хэлен с рук, а я понятия не имела, что от меня требуется.
Она что, ждет от меня сочувствия? Напрасно. Я видела, как она издевалась над Хэлен.
— Близнецам повезло больше. Несмотря на нянек, я почти не вижусь с Хэлен. Она посвятила детям всю жизнь.
— Знаешь, она ведь хотела девочку. Догадываешься почему? — Маргерит втянула щеки.
Я молчала: поддаваться на такие уловки я не собиралась.
— Но у бедняжки родилось сразу двое мальчишек. И что с ними делать? Примитивные существа. Разве что дрессировке поддаются, как щенята.
— Хэлен любит их, — сказала я.
— Ты уверена?
— Конечно, — даже не задумываясь, ответила я. — А разве вы нет? Это же ваши внуки.
Она нахмурилась:
— Вечно ты переходишь на личности, Тесса. Какое занудство.
— Боже мой, Маргерит! — как ни в чем не бывало воскликнула я, поддразнивая ее и одновременно нащупывая твердую почву. — Вот уж не думала, что вам будет так трудно примириться с ролью бабушки!
— Тесса, не строй из себя дурочку — для этого ты слишком умна. Ты так и не поняла, к чему я клоню. Возможно, ты видишь только то, что желаешь видеть. То, чего ждешь. У Хэлен есть муж и дети, — следовательно, она должна быть счастлива. Я права?
Мне хотелось показать ей язык, но в этом случае я проиграла бы со счетом три-один. Маргерит посмотрела на внуков.
— В жизни не все так просто. Да, я рада, что у меня есть внуки. Но не проси меня скакать от восторга только потому, что моя дочь выполнила простое женское предназначение. Мы говорим о младенцах, а они никому не интересны. Надеюсь, теперь ты меня понимаешь.
— Никому не интересны — кроме матерей, — не уступала я.
— За это никто не поручится, Тесса.
Все ясно.
Маргерит продолжала:
— Что, если после рождения ребенка ты обнаружишь, что тебе не досталось генов мученицы, без которых не вырастить ребенка? Да еще в тот момент, когда у тебя наконец появилась возможность оправдать собственное воспитание и добиться хоть чего-нибудь? Мы что, лемминги? И у нас нет другого выхода, кроме как подчиняться программе? Разве нам не позволено быть личностями? Это же абсурд.
Маргерит была права в одном: я действительно перехожу в спорах на личности. Лучше бы я этого не делала — может, тогда спорить было бы интереснее. А Маргерит, вместо того чтобы оправдывать свое провальное материнство, следовало бы просто извиниться. Думаю, этого хватило бы. О большем Хэлен и не мечтает.
— Великие женщины и материнство несовместимы, — провозгласила Маргерит.
Значит, вот какое оправдание ты себе нашла, мысленно подытожила я. Но я не настолько смела, как кажется, потому прикусила язык.
— Нам обеим известно, что вариантов у Хэлен было не бог весть сколько. Что ей еще оставалось?
На самом деле потенциалу твоей дочери можно позавидовать. Ей не хватило только мудрого руководства.
— Вот оно что, — заметила я.
— Ты о чем?
— Все матери моих подруг, у которых есть дети, говорили мне, что любят внуков, как родных детей, если не сильнее. — Я выдержала паузу. — Видимо, все взаимосвязано.
— В глубине души ты согласна со мной, Тесса, даже если не признаешься в этом, — я точно знаю, иначе ты уже давно была бы замужем. Или ты из тех отчаявшихся, которые готовы до посинения ждать, когда кто-нибудь позаботится о них?
Она думала, что загнала меня в угол, но напрасно.
— Скорее, найти того, кто будет отвечать заботой на заботу.
