— Господи, Тесса, если тебе не хватает хлопот, купи цветок в горшке. Только не поддавайся стадному инстинкту. Ты об этом пожалеешь.
Маргерит отошла, а я осталась таращиться в поросшую мхом каменную стену. Мать Хэлен уже давно присоединилась к собравшимся, а я все изучала нежное зеленоватое растеньице. Я прекрасно понимала ее мотивы, но иногда забывала, насколько опасен в споре умный противник. Последним завуалированным комплиментом она завершила раунд. Теперь я уже не сомневалась, что мне срочно необходимо выпить.
К нашему приезду цокольный этаж особняка Хэлен и Нейла превратился в подобие гастронома Карлуччо: столы, ломящиеся от жареных на гриле овощей, пармской ветчины и целого моря вина «Гави ди Гави». Я прямо-таки приросла к фуршетному столу, где меня и нашел второй крестный, Дэвид, с пятном засохшей отрыжки на пиджаке и пластмассовым паровозиком в кармане.
— Тесса, если не ошибаюсь? — спросил он.
Рот у меня был набит, поэтому я кивнула.
— Как вы познакомились с Хэлен и Нейлом? — продолжал он, не переставая метать еду в рот.
Я судорожно сглотнула, торопясь прояснить все сразу.
— Хэлен — моя подруга, мы знакомы с восемнадцати лет.
— А Нейл?
— С ним я познакомилась только после их помолвки.
— Краткая была помолвка, верно?
И не говори. Всего-то четыре месяца.
— А чего откладывать, если все сразу ясно.
Дэвид пожал плечами.
— Значит, вы с Хэлен учились вместе?
— Нет, мы встретились во Вьетнаме.
— Во Вьетнаме? А я думал, Хэлен наполовину китаянка.
— Так и есть. По Вьетнаму все мы путешествовали. С рюкзаками.
— И Хэлен тоже?
— Только не с рюкзаком. Но и не с чемоданом от Луи Вюттона.
Даже это его не убедило. Знали бы эти люди, какой была Хэлен. И какая она на самом деле под всем этим фальшивым лоском.
— Не верьте кухонной технике «Гаггенау» и туфлям от Маноло. На самом деле Хэлен бунтарка по натуре.
Но, поскольку Хэлен старательно удерживалась в образе Бри, Дэвид мне не поверил. Почему-то мне захотелось, чтобы он знал Хэлен так же хорошо, как я.
— Когда я впервые увидела Хэлен, она лежала в гамаке и покатывалась со смеху, потому что никак не могла выбраться. Конечно, без лизергиновой кислоты не обошлось. — Заметив, что Дэвид улыбнулся, я продолжала: — Все мы сразу втрескались в Хэлен по уши и дальше путешествовали вчетвером — любовались закатами и пробовали местную продукцию.
— Вы хотите сказать, которая продается из-под полы?
— Этого я не говорила.
— Звучит заманчиво.
— Один из лучших моментов в моей жизни, — честно призналась я, перевела взгляд на Хэлен и ощутила укол ностальгии. И я задумалась: «один из лучших» или «самый лучший» момент? Неужели? Значит, вот что я постоянно стремлюсь воскресить? Чайна-Бич. ЛСД. Свобода. И в качестве острой приправы — нестерпимая боль в разбитом сердце, безусловный признак жизни? Я огляделась. Хэлен уже давно идет другой дорогой, это совершенно ясно. Эл и Клаудиа тоже. Они по-прежнему вместе. Значит, осталась только я. Выходит, я одна стою на Чайна-Бич и жду заката? Я задумалась, а когда подняла взгляд, оказалось, что к нам присоединилась Хэлен.
— О чем это вы так увлеченно беседуете? — улыбнулась она.
— Тесса посвящает меня в подробности твоего прошлого.
— Вот как? — Хэлен вопросительно взглянула на меня.
— Он преувеличивает. — И я ткнула Дэвида в бок.
— И что же она тебе наболтала? Потому что я могу рассказать о ней еще больше…
— Ну, если так, то Тесса рассказала, что ты вытворяла на Чайна-Бич.
Я думала, Хэлен растеряется, но, к моему облегчению, она только рассмеялась.
— Все, что может помнить Тесса, — чистая правда, — подтвердила Хэлен. — А вот ты расспроси нашу скромницу, как она тормознула «хонду-игл» и разъезжала по всему району публичных домов в Экс-ан-Провансе. Или как за городом каталась топлес с одним саксофонистом…
— Я была не одна, — возразила я.
— Как и я на Чайна-Бич.
Она повернулась к Дэвиду:
— А однажды я застряла в баре в горах, перебрала шнапса, и меня спускали вниз инструкторы с фонарями… — Хэлен потерла подбородок. — А как-то раз познакомилась с одним летчиком и напросилась к нему в самолет… — Хэлен приложила палец к виску, вспоминая. — А в другой раз очутилась проездом на Бали, собираясь объехать с рюкзаком всю Австралию, а потом увидела одного чемпиона мира по серфингу и передумала…
Я обратилась к Дэвиду:
— А вы бывали во Вьетнаме?
— А однажды…
— Ладно, ладно, — рассмеялась я. — Твоя взяла. Но учти, я тоже не святоша.
— Говорят, молодость — время, потраченное впустую. — Хэлен покачала головой. — Только не в нашем случае, правда, Тесса? — И она легонько клюнула меня в щеку.
— Похоже, вы вдвоем бунтовали вовсю.
— Тем и хороша жизнь богатой наследницы и вечной студентки. — Хэлен подмигнула мне.
— Где ты училась? — заинтересовался Дэвид.
— Не я. Вот наш мозговой центр. — Хэлен взяла меня под руку. — Тесса сначала закончила университет, потом школу права. А я этому только радовалась: у студентов длинные каникулы.
— И чертова прорва дел, — возразила я.
— Знаешь, что в тебе самое удивительное? То, что ты умеешь и работать, и отдыхать, — заявила Хэлен. — И все-таки, Дэвид, ты бывал во Вьетнаме?
Он покачал головой, глуповато улыбаясь. Это выражение лица было мне знакомо, я видела его уже миллион раз. Мой товарищ по крестинам только что с разбега втюрился в мать наших крестников.
Хэлен коснулась его руки:
— Тогда обязательно побывай. Возьми детей, с ними там просто. А еда!.. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Нигде мы так не отдыхали.
Я тоже улыбнулась. Потому что была согласна с ней.
— Когда я умру, пусть мой прах развеют над Чайна-Бич.
— Хэлен! Ну о чем ты говоришь, да еще на крестинах сыновей!
— Это очень важно, — с серьезным выражением лица настаивала она. — Еще неизвестно, как все сложится.
Я помотала головой:
— К тому времени, как ты сыграешь в ящик, Чайна-Бич наверняка превратится в Золотой Берег сплошь в казино и дамских клубах.
— Ну ладно, тогда любой другой пляж тоже подойдет.
— Моя жена из семьи аристократической до неприличия, — сообщил Дэвид. — Все в ней друг друга ненавидят, но после смерти все попадают в гигантский фамильный склеп независимо от того, хотели они этого или нет. Лично я предпочел бы пляж. Но получится ли? Вряд ли, если я не разведусь, а разводиться я не собираюсь, потому что тогда нашим детям не видать семейного наследства.
