— Не понимаю, — пожала плечами Анжела. — Ты что, был уверен в том, что я с тобой поделюсь этими средствами?
— Но ты же хочешь, да что там, жаждешь стать моей женой… Разве нет? — спросил Константин.
Анжела смутилась и даже чуть покраснела, чем потешила самолюбие Константина. Он удовлетворенно крякнул.
— Насколько я поняла, если ты прописал «при насильственной смерти», то ты эту самую насильственную смерть и будешь организовывать? — вернулась к сути дела Анжела.
— Не я, — ухмыльнулся Константин. — Мы об этом позаботимся. Одного из исполнителей мы нашли.
— «Мы», я так понимаю, — это ты и Гарик?
— Да, а что?
— А то, что Гарик, сколько его знаю, всегда был трепачом, хуже бабы… Может, не стоит его посвящать во все тонкости?
— Ну-у, там посмотрим… — пробормотал Константин.
— Так что стоит у тебя, то есть у нас, в ближайших планах? — спросила Анжела.
Константин глянул на часы и сказал:
— Сейчас мне позвонит один человек. Он должен будет убрать…
— Рубинштейна? — спросила Анжела.
Константин, глянув искоса на Анжелу, кивнул.
— А ты в этом человеке уверен?
— Более чем. Он жадный. А жадные готовы землю грызть, чтобы получить то, что хотят.
— А ты не боишься, что он разболтает…
— Этот не разболтает!
— Почему ты в этом так уверен? Он что, немой? — пожала плечами Анжела.
— Не-а… Заика. Да еще контуженый или там опаленный… в маске ходит…
— Странно, — вновь пожала плечами Анжела. — Ну да ладно. Моя здесь какая роль?
— Твоя?.. — задумался Константин.
— Ну да…
— Ты вот что… попытайся найти эту Лизу. Дочь Рубинштейна. Ты же, как-никак, теперь ее знаешь… — хмыкнул Константин. — Нам код нужен от этого чемоданчика, где списки, счета «Легиона». Нам она ничего не говорит. А тебе, может, скажет.
— Самого Малиновского, я так поняла, ты уже успел отправить на тот свет? — спросила Анжела.
— Да заигрался он. Ушел в бомжи и не вернулся. С женщиной одной сошелся. У них с Лизой все равно дело к разводу шло. И Рубинштейн на коней сел. Я сначала хотел только фотки Малиновского в облике бомжа с этой его дамой сердца Рубинштейну по Интернету послать. Но потом по ходу переиграл.
Анжела хотела еще что-то спросить. Но тут ожил мобильный Константина.
— О, вот и Заика звонит, — сказал Константин и процедил в трубку: — Хэллоу.
Но, как поняла Анжела, звонил кто-то другой.
По мере того как Константин слушал абонента, он изменялся в лице, бледнел, в конце концов злобно крутнул головой и спросил:
— Значит, этого Коляна выпустили? Если это так, его убирать нужно, и немедленно… Нет, Гарик, нет! У механика будет его работа, а Коляна ты уберешь. И немедленно. Все. Мне сейчас механик звонить должен. А эту, как ты сказал там ее зовут… Серафиму Карловну… мы на себя возьмем. Кто-кто… Дед Пихто. Потом узнаешь. Все. Времени тебе до вечера… Диктуй точный адрес этой глазастой Серафимы.
— Это что, Гарик звонил? — удивленно спросила Анжела.
— Гарик, Гарик… — недовольно поморщился Константин.
— Я думала, он спит еще…
— И я думал, что он спит… А он уже весь в делах… — задумчиво пробормотал Константин.
— Что-то случилось? — спросила Анжела, с тревогой глядя на Константина.
— Случилось… По всему городу морду мою развесили. Бомжеватый алкаш один и старушка запомнили. Фоторобот составили. Теперь никуда не сунешься.
— Так что это за свидетели! — скептически хмыкнула Анжела. — Бомж и полуслепая старушка…
— Полуслепая… Ничего себе полуслепая… Где она меня высмотрела… может, в глазок видела… или в окно… Суть не в том. Свидетелей нужно убрать. От греха подальше…
— Убрать — это убить?
— Нет, к себе пригласить…
— Но как же тогда от греха подальше… Если убить, то, значит, наоборот…
— Что «наоборот»?
— Убить — грех…
— Слышь ты, Анжела! Ты выпендриваешься или как?! Как говорится, любишь кататься — люби и саночки возить… Или ты хочешь чистенькой остаться? Если меня сейчас в ментовку загребут, дело лопнет. Так что кого-кого, а этих двоих свидетелей придется убрать. И немедленно. Гарику я поручил алкаша Коляна, бывшего сожителя Маруси, с которой Малиновский тусовался, а тебе придется к этой Серафиме Карловне наведаться.
— Мне?! — воскликнула Анжела.
— Ну не мне же! — передернул плечами Константин. — Или ты предлагаешь еще кого-то к этому делу подключить?
— Нет, но… Я не смогу застрелить человека…
— Да не надо стрелять… — махнул рукой Константин. — Ты сейчас пошли кого-нибудь из своих служанок, пусть тортик купят и коробку конфет. Я над ними поколдую, а ты завезешь вот по этому адресу. Скажешь там, что в честь Дня пожилых людей. От там мэра или пэра…
— А разве сегодня День пожилых людей? — удивилась Анжела.
— А какая разница?! Главное, чтобы бабулька чаек с твоим тортиком попила. У нас выхода нет. Нам действовать нужно. Ты же хотела войти в дело. Или думала, что тебе выпадет только дивиденды подсчитывать?
— Ладно, — кивнула Анжела, — только мне прикид нужно соответствующий…
— Ну конечно… В пеньюаре к бабулькам социальные работники не приезжают. Костюмчик, платьице строгое подыщи, паричок, очки и какую-нибудь красную шаль, шарф или красную косынку.
— Зачем? — не поняла Анжела.
— А затем, — проговорил Константин, — правила конспирации… Быть позаметнее. Соседи, даже если тебя увидят, что запомнят? Яркий шарф, очки, шляпу или там косынку красную. А черты лица, даже если захотят, в их памяти никак не отобьются.
— Это что-то новенькое, — хмыкнула Анжела. — Я всю жизнь думала, что конспирация — это стать незаметным.
— Индюк тоже думал, да в суп попал… — сказал Константин и кивнул: — Иди работай, лапа моя… И не забудь, тебе еще Лизу нужно окучить… Вот тебе адрес этой старушки и номер мобильного Лизы. Позвони. Вдруг отзовется. Тогда в гости к ней съезди. Разузнай, как она да что с ней…
Анжела молча кивнула. С одной стороны, хорошо, что Константин так быстро согласился взять ее в долю, но с другой — она теперь тоже будет повязана с ним криминалом. Одно дело — придумать аферу и разводить богатых людей на деньги, и совсем другое — избавляться от свидетелей. Но и отступать ей не хотелось. Ее психоаналитик ей так и сказал: «Только не отступай! Судьба будет бросать тебе вызов, а ты его принимай. Принимай. И сама смело бросай вызов судьбе».
В магазин за тортом и конфетами Анжела поехала сама. А когда вернулась домой и поднялась на второй этаж, услышала, как в кабинете Константин с кем-то ведет оживленную беседу. Этот «кто-то» очень сильно заикался, и Анжела поняла, что это, очевидно, и есть тот, кто должен будет «решить вопрос» с отцом Лизы.
Пока Константин был занят, можно было поставить торт в холодильник, но вместо этого Анжела, стараясь не шуметь, вошла в свою комнату и, взяв в руки кружку, опять припала к стене. Ей не терпелось узнать, как именно эти двое намереваются расправиться с человеком, у которого, несомненно, есть охранники.
— В общем, вот адрес, по которому находится его жена. Я потребую, чтобы он приехал без охранников. Твоя задача — его убрать. Вот с этой крыши удобно стрелять.
— А ж-женна? Ж-женщину м-мне тоже убрать? — послышался хриплый мужской голос.
— Пусть живет. Она может нам пригодиться, — сказал Константин и добавил: — Вот тебе задаток. Остальное получишь после выполнения работы.
— Зд-десь м-меныне, ч-чем м-мы договаривались, — проговорил незнакомец через некоторое время, очевидно пересчитав деньги.
— Ну, если ты такой дотошный, на еще, — хмыкнул Константин. — Ты же ко мне сейчас приехал. И завтра опять приедешь. Мы с тобой уже повязаны.
— Эт-то т-точно. П-повяз-заны, — проговорил мужчина и добавил: — Т-твои пор-ртреты по всей М-москве развешаны. Т-ты в розыске. Т-так что, если ч-что пойдет не так…
— Хватит болтать. Завтра в семь будь на исходной позиции. Уберешь — проверь, чтобы не подхватил хвоста. И потом приезжай ко мне. Расплачусь и дам следующую вводную.
— П-понял, — проговорил мужчина.
Анжела поняла, что он собирается уходить, и с тортом в руках вышла в коридор. Константин, а за ним мужчина в камуфляже и в спецназовской маске спускались по лестнице вниз. Со спины Анжеле вдруг показалось, что она знает этого гостя. Но, вспомнив, как сильно тот заикается, решила, что ошиблась.
Анжела зашла в кабинет, где только что беседовали эти двое, и, поставив торт и конфеты на стол, устроилась в кресле. Она догадывалась, что Константин задумал отравить это сладкое угощение, но решила не думать об этом. В конце концов, она могла и не знать, что задумал Константин. А что плохого в том, что она завезет старушке тортик «Вишневое наслаждение» и конфеты «Маэстро».
— Ты уже здесь? — спросил Константин, вернувшись в кабинет.
