Но не оставалось в живых тех, кто мог бы пустить весть об одиноком страннике, по чьим пятам идет сама смерть.
Шли века и тысячелетия, великая река времени меняла узор за узором, словно капризная дама наряды. Уже давно забылось кто за кем шел, а кто от кого убегал. И нельзя было сказать с уверенностью, что одинокий странник в своей вечной клятве пытается предупредить жителей очередного города, а не привести погибель по их головы.
Воины же в вороненных доспехах стали медленнее, но и количеством увеличились многократно. И много доспехов покрыты ржавчиной, а мечи давно затупились. Но и сверкающих, начищенных до блеска тоже было не мало.
Так и шли вечные противники по бесконечному миру, сметая все на своем пути. Оставив за собой лишь вытоптанную землю, да пепелище. Тысячи тысяч битв прошел некогда юный Ошу, но так и не смог пустить стрелу в сердце Черного Императора.
И казалось бы вечной будет их борьба. Тысячи городов позади, что смеялись над странником. И вряд ли когда он встретит жителей, что воспримут его всерьез. И еще тысячелетия так бы они и бродили по миру.
Но вот, в какой-то момент тропы вывели старого Ошу из леса. И раскинулся перед ним горный перевал. И куда ни глянь, тянулась гряда остроконечных пик. И становилось ясно, что ни одному войску не преодолеть этот перевал.
Стоял так старый Ошу, глядя на стену гор и разглядывая горы за ними. И понимал, что настал конец пути. А бесконечное войско Черного Императора приближалось к горам, в которых не было жизни.
И не было видно ни городов, ни деревень даже самых захудалых. Здесь не было жизни как таковой. Но именно сюда двигалась армия Черного Императора, но больше не было стен, за которыми можно спрятаться. Ни каменных, ни стальных, ни даже деревянных. Ни высоких до неба, ни даже редкого частокола.
И не было сильных воинов, с которыми можно было встать плечом к плечу и принять очередной бой. Был только одинокий, уставший Ошу, что в своей вечной мести встал на пути армии в вороненных доспехах. И на этот раз ему было некуда отступать.
Когда на горизонте показались первые шеренги черного воинства, они заполнили собой всю линию. Куда не посмотри, не было им конца. Черной волной они приближались к одинокому страннику и некуда было бежать.
За спиной раскинулись неприступные горы, а сам охотящийся встречал приближающуюся смерть с высоко поднятой головой. Не было в нем страха, ибо за долгую жизнь он стал презирать трусов. Был в нем лишь гнев, что разъедал его изнутри тысячи лет.
Когда же войско приблизилось на расстояние полета стрелы, крикнул Ошу громко, призывая Черного Императора к ответу за содеянное. Потребовал он встретить странника лицом к лицу, как и полагается великому воителю.
Тогда черные ряды расступились и вперед вышел воин, что напоминал собой пятно непроглядного мрака в самой черной ночи. Он вышел вперед, готовый сразиться с любым врагом, ибо тысячи битв закалили его волю, а сердце сделали подобным граниту.
Но стоило Ошу положить стрелу на тетиву и прицелиться в сердце своего вечного врага, как Черного Императора своим телом заслонил другой воин. В отличие от предводителя, доспех воина был старым и ржавым, словно время тысячи лет пожирало его. Но вот оружие его блестело, словно новенькое.
И Ошу узнал топор, которого не было острее в его деревне. А когда воин, заслонивший предводителя снял шлем, то узнал странник своего брата. Время не пощадило могучего древоруба, испещрив его лицо морщинами и забрав у волос прежние цвета, заменив их снежной сединой.
Приглядевшись, увидел странник среди воинства множество сильных мужей, с которыми раньше, плечом к плечу встречал черное воинство. Тысячи героев в тысячах городов, что сражались с Черным Императором, теперь стояли за его спиной.
— Отойди, Аху, — прокричал брату странник. — Черный Император должен ответить за содеянное.
— Нет, Ошу, — ответил ему брат. — Пока я служу Черному Императору, не коснется твоя стрела его сердца. Если ты хочешь убить его, то тебе потребуется две стрелы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Но почему? — закричал в отчаянии странник.
Но вместо ответа, сам Черный Император вышел вперед, отодвинув Аху. Посмотрел он в глаза Странника, отчего задрожали сами горы. Ошу же вгляделся в черные провалы глазниц, но так и не увидел в них ничего человеческого.
— Ты можешь убить меня, Вечный Странник, — произнес Черный Император. — И тогда все мое воинство, что тысячелетия собирал я по миру, тоже падет. Без моей воли, река времени спросит с каждого из них. И никто не переживет этого допроса.
Воодушевившись, отринув чувства, натянул странник тетиву, намереваясь исполнить месть и обрести наконец покой. Но Черный Император поднял руку, призывая охотящегося дать ему договорить. И спросил он Ошу:
— Если ты сейчас убьешь меня, Вечный Странник, погубишь ты мое черное воинство, то ответь. Кто тогда остановит их?
И указал он за спину Ошу. Обернувшись же, странник оцепенел.
Через горную гряду неслись полчища тварей столь ужасных, что даже в самых темных кошмарах не могут присниться. По камням бежали, скакали, ползли и летели полчища самых разнообразных чудищ, от одного вида которых можно было впасть в безумие.
И куда ни посмотри, все горы покрывало бесконечное шествие омерзительных созданий. Они неслись, не останавливаясь ни на секунду. И никого не было, чтобы остановить это шествие. Никого, кроме Черного Императора и его воинства.
Уставший Вечный Странник, живший тысячи лет лишь местью, обернулся к своему врагу. Стрела все еще лежала на тетиве. И понимал он, что солнце не примет никаких оправданий. Раз давший клятву не познает покоя, пока не свершится его месть несмотря ни на что.
— И это все? — спросил Маус.
— Именно этот вопрос я и задал полковнику Кастеру.
— А он?
— Что он? Сказал, мол да. Простенькая сказка без смысла и морали.
— Просто она как-то внезапно обрывается, Арч. Я понимаю, открытый финал и все такое. Но обычно в легендах такое не принято. А это тянет именно на какую-то легенду.
Я пожал плечами. Ну а что он от меня хотел услышать? Я за что купил, за то и вывалил. Мы с отрядом сейчас сидели в нашем оперативном штабе, где всем раздал копии этой истории для ознакомления.
— Ну что? — спросил я. — Хоть какие-то идеи? Кто-нибудь что-то подобное встречал раньше?
— Впервые вижу нечто такое в Роркхе, — ответил Вест.
Он хоть и не был в отряде, но это лишь формально. Так-то он давно для всех свой, да и мозги лишние в таком деле не помешают. Тем более такие, как у Веста. Но ни он, ни другие ничего дельного не сказали.
— Может фигня это все? — спросила Ана. — Ну, я в том смысле, что в Роркхе весьма проработанный лор и это может быть просто игровая пасхалка. Так, для котят с дневной стороны.
— Пасхалка для котят, которую достали у главы тайной Ложи? — произнес Маус со скепсисом в голосе.
— Это не все, — произнес я, доставая две карты и передавая их по кругу. — Посмотрите внимательно. Думаю, все слышали об этом.
На пару минут в комнате повисла тишина. Я молча пялился на горшок с пальмой в углу, да на картины, развешанные по стенам. Сразу чувствуется, что Неми вернулась в отряд. В оперативке стало гораздо уютнее. Первым высказался Маус.
— Ну нихрена ж себе!
— Теперь я понимаю, — ответил Вест, — почему ты потребовал держать это в секрете.
— А я ничего не понимаю, — вставил Рино. — Объясните, а?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Обе карты вернулись ко мне. На одной изображена маска эксклюзивного моба. Та самая тварь с руками-лезвиями, которую мы валили на пару с Ловом. Карта называлась Лицом Полудревнего. И теперь, в свете рассказанной истории это название заиграло новыми красками. А еще разговор с полковником, который спрашивал про Древних и Странников. Что вообще все это значит?
