Внезапно я почувствовал слабость и понял, что кровь все еще течет из плеча.
— Ты ранен! — сказал он, обнимая меня, а я попытался кивнуть и потерял сознание.
Позже, ночью, в замке, удобно растянувшись в огромном кресле, я потягивал виски. Мы курили, передавая бутылку друг другу, и разговаривали.
— Значит, ты действительно побывал в Янтаре?
— Да.
— И ты ранил Эрика в поединке?
— Да.
— Проклятье! Лучше бы ты убил его, — затем Блейс призадумался. — Хотя нет. Тогда бы ты держал трон. Против Эрика у меня больше шансов, чем против тебя. Я не знаю. Какие у тебя планы?
Я решил быть предельно честным.
— Все мы претендуем на трон, — сказал я, — поэтому нет причин лгать. Я не собираюсь убивать тебя ради этого — слишком бы это было глупо — но, с другой стороны, я не собираюсь отказываться от своей заявки лишь потому, что наслаждаюсь твоим гостеприимством. Рэндом тоже не прочь поучаствовать, но он надолго убран с боевых карт. О Бенедикте давно никто ничего не слышал. Джерард и Кэйн, кажется, больше предпочитают поддерживать Эрика, чем поощрять собственное честолюбие. То же и Джулиэн. Значит, остается Брэнд и наши сестры. Не ясно, где сейчас черти носят Брэнда, но я знаю, что Дейрдре абсолютно беспомощна, разве что только ей удастся вместе с Лльюилл взбаламутить кого-нибудь в Ратн-Я, Флори — создание Эрика. Не знаю, правда, что делает Фиона.
— Так что пока остаемся мы с тобой, — сказал Блейс, вновь наполняя рюмки. — Да, ты прав. Я не знаю, что замышляет каждый из нас, но, по-моему, если сравнить твое и мое положение, то сейчас я — сильнее. Ты мудро поступил, что пришел ко мне. Поддержи меня, и я дам тебе Регентство.
— Благословят боги твое сердце, — сказал я. — Там увидим.
Мы отхлебнули по глоточку виски.
— Что ты еще можешь сделать? — спросил Блейс, и я понял, что это очень важный вопрос.
— Для осады Янтаря я могу поднять свою армию, — сказал я.
— Среди каких Теней располагается твоя армия?
— Это, конечно, мое дело, — ответил я, — но с тобой я драться не хочу. Когда речь идет о троне, то я предпочту видеть на нем тебя, меня, Джерарда или Бенедикта — если он все еще жив.
— Предпочтительнее, конечно, — тебя?
— Конечно.
— Тогда мы понимаем друг друга. И я думаю, временно сможем работать вместе.
— Я тоже так думаю, — согласился я. — Иначе я бы не попал тебе в руки.
Блейс улыбнулся из-под бороды.
— Тебе сгодился бы кто угодно, — сказал он, — а я был наименьшим злом.
— Верно, — согласился я.
— Как бы я хотел, чтоб здесь был Бенедикт. И чтобы Джерард не продался этому…
— Желания, желания, — сказал я ему. — Желание в одной руке, дело в другой, сожми их вместе и посмотри, правильно ли получилось.
— Хорошо сказано.
Некоторое время мы курили в молчании.
— Насколько я могу доверять тебе? — спросил он.
— Настолько же, насколько я могу доверять тебе.
— Тогда давай заключим сделку. Честно говоря, я уже много лет считал тебя мертвым. Я не мог предвидеть, что ты появишься в самый тяжелый момент и сделаешь свою заявку. Но ты здесь, и все. Будем союзниками — объединим силы и осадим Янтарь. Тот, кто выживет, поднимется на самый верх. Если выживем оба — какого черта, в конце концов, — мы всегда можем подраться на дуэли!
Я обдумал это. Это звучало как самая хорошая сделка, которую мне когда-либо предлагали.
Поэтому я ответил:
— Мне хочется переспать с этим. Отвечу завтра утром. Годится?
— Годится.
Мы допили виски и ударились в воспоминания. Мое плечо немного гудело, но виски помогло, легче было и от мази, которую наложил на рану Блейс. Немного погодя мы совсем размякли.
Странно, мне кажется, иметь родных и обходиться без всяких родственных чувств, лишь потому что жизнь предопределила каждому из нас свой путь. Боги! Мы говорили, и луна покинула небеса прежде, чем кто-нибудь из нас устал. Тогда он хлопнул меня по здоровому плечу и сказал, что осоловел и что слуга подаст мне завтрак в постель. Я кивнул, мы обнялись, и Блейс ушел к себе.
Затем я подошел к окну, и с той огромной высоты, на которой находился, посмотрел в пропасть.
Костры лагеря, расположенного внизу, горели как звезды. Их были тысячи. Я видел, что Блейс собрал могучую силу, и я позавидовал ему. С другой стороны, это — хорошо. Если кто-нибудь и мог победить Эрика, то, скорее всего, это был Блейс. Да и не был бы он совсем уж плохим монархом в Янтаре, просто я предпочитал себя.
Я продолжал стоять у окна и смотреть вниз, и увидел, что меж кострами движутся странные тени. Тогда я задумался, что же это за армия.
Какой бы она ни была, у меня не было и этого.
Я вернулся к столу и налил себе последнюю рюмку.
Однако прежде чем выпить, я зажег светильник. При его свете я вытащил колоду украденных карт.
Я разложил их перед собой и остановился на той, где был изображен Эрик. Я положил ее в центр стола и убрал остальную колоду в пачку.
Через некоторое время картинка ожила, и я увидел Эрика в ночных одеяниях и услышал слова:
— Кто?
Рука его была перевязана.
— Я, — ответил я. — Кэвин. Как поживаешь?
Тогда он выругался, а я засмеялся. Это была опасная игра и, может быть, виски способствовало ей, но я продолжил:
— Мне захотелось сказать, что у меня все в порядке. Хотелось также уведомить тебя, что ты был прав, когда говорил о неудобстве сна на голове. Хотя тебе твою голову долго не носить. Так что чао, братец! Тот день, когда я снова войду в Янтарь, будет днем твоей смерти! Просто мне захотелось сказать тебе об этом — ведь этот день не так далек!
— Приходи, — ответил он, — только на этот раз я тебя не пожалею.
Глаза Эрика остановились на мне, и мы были совсем рядом.
Я сделал ему нос и закрыл карту ладонью.
Это было все равно, что повесить телефонную трубку, и я сунул Эрика в кучу к остальным.
Но, засыпая, я думал о войсках Блейса там, внизу, и о том, какой силой обладал Эрик.
Все будет непросто.
VI
Это место было известно как Авернус[21], и набранное войско состояло не совсем из людей. Я внимательно осмотрел их на следующее утро, идя вслед за совершающим обход Блейсом. Каждый из воинов был шестипал, семи футов ростом, с багряной кожей, небольшим пучком волос и кошачьими глазами. Уши у них были остроконечны, а пальцы заканчивались когтями. На них были одежды, выглядевшие легкими, cловно шелк, хотя были сотканы из чего-то другого и были в основном серых и голубых тонов. Каждый носил два коротких загнутых клинка.
Климат здесь был теплый, цвета — изумительные, и все думали, что мы — боги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
