Берии, о деде Элизабет, о связи того с Николой Тесла.
— Не хочешь ли ты сказать, что Александр Соколов пошёл по стопам отца?
— Не только пошёл, но и преуспел настолько, что вплотную приблизился к достижениям Теслы. Кстати, ты знаешь, какая была тема докторской диссертации Соколова?
— Откуда?
— «Передача токов высокой частоты на расстояние в тысячу и больше километров, посредством эфирных вихревых колебаний при использовании резонансной системы между электрическим полем Луны и Земли.» Теме этой Тесла посвятил десять лет.
— Не означает ли это, что дед Элизабет передал документы сыну? Тот, желая продолжить дело отца, нашёл пути достижения вершины, которая в силу определённых историей причин не захотела покориться родителю, а ещё ранее Николе Тесле?
— Чем подписал себе смертный приговор.
— Но это же рок какой-то. Сначала прадед решает передать реликвии рода не сыну, а живущим в двадцать первом веке правнукам. Затем дед поступает так же, но уже с ценностями, стоимость которых несоизмерима с деньгами. Проходят годы, и теперь уже Соколову — младшему выпала честь выбирать между жизнью и смертью. Вопрос: «Что заставляло людей противопоставлять себя здравому смыслу»?
— Здравый смысл и заставлял. Иначе зачем было вынимать из тайника спрятанные там бумаги?
— Что? — изменившись в лице, Илья, сам того не замечая, начал привставать со стула. — Не было в тайнике никаких бумаг.
— Ты так считаешь?
Илья хотел было возразить. Не позволила неуверенность в том, что в Питере всё было доведено до конца. Тайник, в котором, как ни странно, не оказалось ничего, не только не давал покоя, но раз за разом заставлял возвращаться к пережитому, сопоставляя действия участников ночного «кошмара», включая себя самого.
Впервые за всё время разговора Богданову захотелось поделиться пережитым. Мешало данное француженке слово «забыть про всё».
— А ведь ты прав, Соколов — старший не мог не знать, куда отец спрятал реликвии предков. Исходя из надёжности, он не только нашёл тайнику другое применение, но и лично передал завещание жене, что очень похоже на характер Соколовых: всегда во всём искать рациональное зерно.
— А Элизабет?
— Что Элизабет?! Знает ли значимость хранившихся в тайнике документов? Вряд ли. Разбираться в украшениях, картинах, иконах это одно, а здесь уже совсем другое. Что касается токов высокой чистоты, эфирных вихревых колебаний, тут необходимо иметь, если не призвание, то хотя бы техническое образование.
— Ты это серьёзно?
— Абсолютно.
— В таком случае вынужден поставить вас, господин Богданов, в известность, что по роду деятельности Элизабет — учёная. Занимается токами высокой частоты. Профессионал высочайшего класса. Преподавала в институте Страсбурга, в котором когда-то учился Тесла.
От удивления у Богданова отвисла челюсть.
— Ты шутишь?
— Нисколько.
Понимая, что реакция его, как и он сам, выглядит смешным, Илья, представив Элизабет в огромной, похожей на спортивный зал лаборатории, напичканной разного рода оборудованием, от которого, подобно молниям, разлетаются электрические разряды, расхохотался.
— Элизабет- учёная!
Достав из внутреннего кармана пиджака бумажник, Виктор вынул пару фотографий.
— Фото из статьи, в которой чёрным по белому написано: «Элизабет Лемье — надежда французской науки». Там, где дама в защитных очках, значится: «Лемье — властелин мира».
— Хватит, — отложив в сторону фотографии, произнёс Илья.
Понимая раздражённость друга, Виктор, ни слова не говоря, встал и, выйдя из-за стола, направился к стойке бара. Обратно возвратился с бутылкой пива. Поставив перед Ильёй, занял прежнее место.
— Выпей. Говорят, помогает.
Взяв в руки бутылку, Богданов на одном дыхании вылил в рот половину.
— Последний сюрприз или будут ещё?
— Тебе мало?
— В самый раз.
Подняв бутылку на уровень глаз, Богданов словно сравнивал, осилит вторую половину или нет. Затем последовали булькающие звуки, и некогда гордо носящая звание «пиво» бутылка превратилась в стеклянную тару.
В унисон действиям друга Виктор, не дожидаясь, когда Илья обретёт дар речи, произнёс:
— Ну что перейдём к обсуждению?
— Перейдём, — проговорил в ответ Богданов.
— Случись тебе оказаться на месте Элизабет, какими бы выглядели твои действия?
Ожидая, чего угодно, но только не такой постановки вопроса, Илья поморщился.
— Предпринял попытку отыскать бумаги деда.
— А как быть с отцовскими? Результаты исследований отца тоже исчезли.
— Как?
— Очень просто. За три дня до гибели Александр Соколов вывез из лаборатории всё, что имело отношение к новому виду оружия.
— Ты же уверял, что сюрпризов больше не будет.
— То не сюрприз. То дополнение.
— Какая разница? Там, где хранятся документы деда, спрятаны работы отца.
— И где они спрятаны?
— В тайнике прадеда.
— Логично, — Виктор, заглянув в стоявшую посреди стола пустую бутылку, отодвинул ту в сторону, — Осталось выяснить, где находится тайник.
— Для того, чтобы знать, где находится тайник, придётся посетить Францию.
Взяв в руки снимки, Илья, демонстративно перевернув их изображением вверх, разложил подобно пасьянсу.
— Вопрос не по существу, ведь Элизабет летит в Париж. Без неё я не вправе что-либо предпринимать.
— И ты в этом дал ей слово?
— Да. Учитывая, что я во всей этой истории ноль без палочки. Констатация факта по поводу отсутствия реликвий произведена, о чём я готов засвидетельствовать письменно.
— И как отреагировала на это Элизабет?
— Поначалу удручающе. Потом немного отошла. Чуть позже соизволила поделиться предположением по поводу допущенной ею ошибки при расшифровке завещания.
— Выходит, француженка не сдалась?
— Сдалась? Ха-ха! Будет идти до конца.
— Если так, то не возникало ли у тебя ощущение, что Элизабет чего-то не договаривает?
— Что ты имеешь в виду?
— То, что тебя использовали.
— Не понял?
— Француженка изначально не хотела выдавать место хранения тайника. К тебе обратилась для того, чтобы отвести угрозу от себя. Ты в Москву. Она в Париж, чтобы вернуться в другом обличии, под другим именем.
Илья, сбросив тень обречённости пожизненно нести крест причастности к тайне рода Соколовых, поднял глаза на Рученкова.
— Так и есть. Элизабет вернётся в Россию под другим именем.
— Цель?
— Отыскать тайник.
— И документы тоже?
— Если те в тайнике.
— А как насчёт интересов страны? Иван и Александр, как не крути, — граждане России. В России родились. В России получили образование.
— И преждевременную смерть.
— Издержки политики как внутренней, так и внешней. Не пойди Иван против закона, то могло бы многое сложиться по-другому.
— Нам с тобой не родиться, не жениться, не рожать детей, и не жить вовсе, — не дал договорить другу Илья. — Спасибо Николе Тесла, Ивану и Александру Соколовым, вовремя спохватились. Оппенгеймер — отец атомной бомбы остановиться не смог, и каков результат?! Хиросима, Нагасаки стёрты с лица Земли вместе с сотнями тысяч жизней. Как тебе такая перспектива?
— Вопрос некорректен потому, как отдаёт демагогией. Мы обсуждаем судьбу отдельно взятого человека.
— Пока я только вижу
