молилась о его возвращении, постепенно погружаясь в какое–то оцепенение, полудрему.
День первый осенин,
И жмурятся ресницы,
Бреду по ковылю, взлетающему в небо,
Где в белых облаках курлычут грустно птицы,
Собравшись в белый клин от осени до лета.
«Где ты?», – я тихо прошепчу,
Ответа, конечно, не услышу,
Лишь ветер рвет ковыль и путает траву
И волнами колышет.
На теплом валуне лежать, лежать, лежать
И слушать моря шум, разбившийся на брызги,
Рассказывать волне, волне едва шептать
На языке ее запутанные мысли.
Стать ветром, стать волной , стать птицей в облаках,
Ковыль до неба гнать, гнать, гнать до головокруженья,
На теплом валуне, как в забытье лежать
И в ветре ощутить вдруг осени рожденье.
ГЛАВА 28. Монастырь. За что любить врагов?
Андрей пришел в монастырь уже поздно вечером. Это был женский монастырь. Большое здание из горных камней серого цвета. Вдоль стены, отделяющей двор и здание монастыря от внешнего мира, были насажены цветы, которые немного оживляли мрачный пейзаж. Сестра, отворившая ему ворота, молча выслушала его и запустила внутрь.
– Да, к нам приходили три женщины на днях, сейчас они у себя в келье, выделенной им, – ответила она на его вопрос. – Я позову их.
Андрей ждал…Но как-то слишком спокойно было на сердце. Почему-то ему подумалось: « Ее здесь нет…». Вот из монастырского дома вышли женщины. Да, Нимфы среди них не было.
Женщины подошли поближе. Одна была женщиной средних лет, две другие были совсем юными, похожими на нее, по всей видимости, ее дочери.
– Вы нас ищите?– спросила одна из них постарше.
– Нет, извините, я ошибся.– Андрей грустно и устало присел на скамейку во дворе монастыря. «Ну, что… Куда теперь идти?»– подумалось ему.
Словно почувствовав проблему Андрея, та же женщина спросила его:
– Вам негде переночевать?
– В общем-то, да,– Андрей утвердительно покачал головой.
– Я сейчас спрошу разрешения у настоятельницы, чтобы вам предоставили ночлег,– женщина со своими спутницами повернулись и стали уходить. Внезапно одна из дочерей стала ругать свою мать за то, что она лезет не в свое дело. Что Андрей – взрослый дядя и сам бы мог решить свои вопросы. Мать тихо отбивалась от нападок дочери и все же пошла к настоятельнице.
Через какое– то время из здания монастыря вышла пожилая женщина в черном одеянии и подошла к Андрею.
– Вам негде переночевать?– спросила она.
– Да, я пришел сюда слишком поздно, надеялся найти здесь жену,– ответил Андрей.
– Идемте за мной,– монахиня повела Андрея по запутанному зданию монастыря, пока не привела в дальнюю келью, в которой стоял стол, стул, в дальнем углу лежала куча сухой травы, сверху прикрытой большой тряпкой.
– Вот ваша келья. Она вам дана до завтрашнего утра. Вы понимаете, что у нас женский монастырь, поэтому долго оставаться вам здесь нельзя. Еду вам принесут,– настоятельница вышла из кельи.
Андрей осмотрелся. Всюду на стенах висели образа святых. В середине на стене была большая икона Иисуса Христа и рядом Пресвятой Девы Марии.
Андрей присел на стул. Вошла монахиня поставила на стол чашку с кашей, стакан киселя и положила рядом ложку. Не проронив ни слова, вышла из кельи.
Андрей поел, и устало лег на кучу сухой травы. Сколько монахинь творили здесь свои ежедневные молитвы к Богу. Что их привело сюда? Какие тяжелые испытания заставили их отказаться от жизни в миру и посвятить все свое время Богу? Вот он тоже совсем недавно даже не задумывался о Боге, жил просто так, по течению, весело проводя время со своими друзьями. И только с Нимфой Бог стал понемногу входить в его жизнь. Он понимал, что тем, прежним, он уже не станет. А сколько еще людей далеки от Божественных истин, живут просто так, работая ради денег, живя ради денег, зачастую продавая свои чувства и честь за деньги. Тот, его прежний мир, его друзья и прежние подруги, насколько бы они изменились, если бы в их сердца, в существующий мир вошла Божественная Истина. Конечно же, вслед за ней в мир вернулась бы и Божественная гармония, Божественный покой, и все существование наполнилось смыслом. Любовь к Нимфе соединила его с Богом и изменила его мир.
Андрей вдруг стал, подошел к образам и начал молиться. Он почувствовал, как рядом с этими образами, с ликами святых, в келье, наполненной Божественным смирением, в его сердце наступила нежданная тишина.
Утром Андрей собрался в дорогу. Вновь зашла монахиня и принесла Андрею еду. Лицо у нее было расстроенным.
– Благодарю вас,– промолвил Андрей.
– Как приятно, когда тебя благодарят,– вдруг произнесла монахиня.– А то иногда люди принимают как должное то, что делаешь от сердца, без всякой благодарности.
Андрей вдруг вспомнил, что вчера он просто промолчал, когда она принесла ему пищу, и ему стало стыдно.
– Извините, вчера я устал и забыл поблагодарить за ужин,– Андрею действительно было неудобно перед монахиней, ведь его здесь накормили и дали ночлег.
– Нет, что вы, я не обиделась, мы принимаем все смиренно. Просто, принесла еду нашим паломницам, которые пришли и живут здесь четыре дня, и в ответ от молодой девушки услышала только критику приготовленной пищи и недовольство по поводу малого количества даваемой еды. Воистину, корни неблагодарности в человеческой ненасытности: сколько человек не получил, ему мало и он не благодарит, а ропщет, что не получил больше…
Монахиня ушла. Андрей поел и вышел во двор монастыря. Солнце слегка позолотило верхушки деревьев. Он, помня, из какой кельи вышла настоятельница монастыря, решил зайти к ней, чтобы поблагодарить за оказанный прием. Матушка молилась. Он хотел уйти, но она обернулась.
– Доброе утро…У вас ко мне какие– то вопросы?– спросила она.
– Я хотел Вас поблагодарить за гостеприимство, за то, что накормили и дали ночлег. Благодарю Вас.
– Я рада, если мы помогли Вам хоть чем-то. Спрашивайте. Я вижу, что Вы хотите о чем-то спросить меня.
– Не знаю, что мне делать,– сказал Андрей. – Как обрести душевный покой. Вчера один человек сказал, что хотел меня убить, т.к. любит мою жену и хотел завладеть ею. Еще раньше он захватил меня и мою жену в плен, а потом продал меня в рабство. Я не могу ему этого простить. Что мне делать, матушка. Как мне все это принять?
– Как Вас зовут? – настоятельница, взглянула на Андрея своими удивительно ясными чистыми голубыми глазами, которые, казалось, совсем не соответствовали ее старческому облику.
– Андрей,– Андрей опустил свой взгляд, т.к. ему почему-то было трудно смотреть в эти ясные глаза-озера.
– Андрей,
