– Возможно, ваша светлость соблаговолит пройти в гостиную? Уверен, вы хотите что-нибудь выпить после такого долгого путешествия.
– Ах, нет, я должна пройти прямо к Мег, – сказала леди Барратт. – Сэр Барратт, вы идете?
Сэр Марк не спускал своих острых, умных зеленых глаз – глаза дочь унаследовала от него – с лица Арабеллы с того момента, как она вышла к ним, и он заметил, как переглянулись герцогиня и ее дворецкий. Теперь он сказал:
– Через минуту мы поднимемся наверх, дорогая. Давайте пройдем в гостиную и соберемся с духом. Вы же не захотите волновать Мег своими тревогами, я уверен.
– Да, конечно, вы правы, сэр. – Его жена глубоко вздохнула.
Арабелла взяла ее за руку.
– Идемте, мэм, вы, должно быть, замерзли и устали, ведь вы выехали на рассвете. Тидмаут подаст кофе в гостиную. Сэр Марк, вы что предпочитаете, мадеру Или херес?
– Херес, дорогая, благодарю вас. – Он все еще продолжал смотреть на нее, в глазах его – вопрос, а густые седые брови сошлись в раздумье на переносице.
Арабелла проводила их в гостиную, собаки бежали впереди.
– Когда Мег заболела, Белла? Из записки герцога было не ясно. – Сэр Марк стоял перед пустым камином, сцепив руки за спиной под длинными фалдами своего коричневого шерстяного сюртука. Борис и Оскар, как часовые, сидели у него по бокам.
Арабелла ответила не сразу. Вошел Тидмаут с лакеем, и гостям предложили напитки. Она с облегчением заметила, что спокойствие мужа повлияло на леди Барратт.
Герцогиня подождала, пока за слугами закрылась дверь, и сказала:
– Не знаю, право, как мне вам это сказать...
– Ах Боже мой, она мертва. Моя девочка умерла, – заявила леди Барратт, лицо ее стало белым, как мрамор. Кофейная чашка дребезжала на блюдце, и муж поспешил взять ее.
– Ну, ну, дорогая, – успокоил он, кладя руку на плечо жены. – Дай Белле сказать. – Он посмотрел на Арабеллу, в глазах его, несмотря на внешнее спокойствие, светилась тревога, и резким голосом потребовал: – Ну, Арабелла, рассказывай.
– Мег исчезла, – объявила герцогиня, решившись сказать правду. – Три дня назад. Мы прогуливались по набережной, я пошла домой, а она – в библиотеку, и с тех пор, как она ушла из библиотеки, никто ее не видел.
– Исчезла? – недоверчиво произнес сэр Марк, не обращая внимания на тихие всхлипывания жены. – Как же она могла исчезнуть?
– Мертва, – стонала его жена. – Убита разбойниками.
– Мэм, не говорите глупостей! – резко прервал ее муж.
– Я сейчас принесу нюхательную соль, – поспешно сказала Арабелла, видя, что леди Барратт может упасть в обморок. Она поспешила к двери. – Тидмаут, пошлите Бекки за нюхательной солью, леди Барратт плохо себя чувствует.
Сэр Марк нетерпеливо притопывал ногой, пока Арабелла занималась его женой. Наконец он спросил:
– А где ваш муж, Белла?
– В Лондоне, – ответила она. – Он уехал вчера, чтобы переговорить с полицейскими чинами на Боу-стрит.
Румяное лицо сэра Марка, страстного охотника, побелело. Полицейские неизбежно ассоциировались с любым скандалом.
– Думаю, он счел это за лучшее.
– Джек сказал, что мы не должны терять ни минуты. – Герцогиня беспомощно глядела на родителей Мег.
– Это не ваша вина, – сказал сэр Марк. – Мег не была на вашем попечении, Белла. Или вашего мужа. Ей скоро исполнится тридцать.
Леди Барратт принялась тихо плакать в кружевной платок. Арабелла снова встала на колени возле нее.
– Она вернется, мэм. Непременно вернется. Дверь в гостиную распахнулась, и вошел Джек, обувь и редингот в дорожной пыли. Собаки бросились к нему с радостным лаем.
– Проклятие! – резко сказал он, отталкивая их. – Сэр Марк, леди Барратт, счастлив, что вы смогли приехать так скоро. – Он быстро поцеловал жену, прежде чем поклониться плачущей на диване леди и обменяться рукопожатиями с сэром Марком.
– Полицейские ищут ее в сельской местности, – сказал он. – Я уже прочесал каждый дюйм в городе, но они пройдут еще раз. Между тем мы распустили слух, будто Мег больна и лежит в постели. Если хотите, мы скажем, что вы приехали и забрали ее домой.
– А ваши слуги? – спросил сэр Марк. Джек поднял одну бровь:
– Моя прислуга, сэр, будет говорить только то, что я ей велю.
Казалось, его слова убедили баронета. Он позволил Джеку наполнить его бокал.
– Думаю, будет лучше, если мы останемся на несколько дней в Фолкстоне. Моя жена... – Он указал на плачущую жену.
– Да, конечно, – ответил Джек, позвонив в колокольчик у камина. – Для вас гораздо лучше быть здесь, когда она вернется. – Он повернулся к вошедшему дворецкому. – Тидмаут, сэр Марк и леди Барратт будут нашими гостями несколько дней.
Тидмаут поклонился:
– Да, сэр.
– Приготовьте китайскую спальню, – сказала Арабелла. Она улыбнулась леди Барратт. – Она в задней части дома, подальше от уличного шума, мэм. А Бекки позаботится о вас.
– Вы очень добры, дорогая, – поблагодарила леди Барратт, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. – Думаю, мне лучше прилечь ненадолго. Шок...
– Да, конечно. Я пойду с вами.
Женщины покинули гостиную, и сэр Марк сказал:
– Скажите мне честно, Сент-Джулз, как вы думаете, что произошло?
Джек потеребил мочку уха.
– Если честно, сэр, я в замешательстве. Расстояние между библиотекой и этим домом не больше полумили.
Сэр Марк молчал. Он отхлебывал свой шерри, потом сказал почти сам себе:
– Могло быть, что она уехала по собственному желанию?
– Она не могла бы доставить Арабелле такую неприятность, – заявил Джек.
Сэр Марк согласно кивнул:
– Да, она не могла бы.
– Или своим родителям, – продолжил Джек.
– Вероятно, нет. – Сэр Марк тяжело вздохнул. – Не знаю, что и думать.
Тишину нарушил громкий стук дверного молотка, и потом они услышали голос Арабеллы. Вскоре она вошла в гостиную, читая на ходу письмо.
– Это очень странно. Доставил какой-то неизвестный человек.
– Почтальон, курьер?
– Формы на нем не было, – сказал она. – Он выглядел очень элегантно в зеленом шелке и был верхом на прекрасном гнедом. И говорил он не как почтальон. – Она взяла тонкий нож для разрезания бумаг с изысканного французского секретера и, разрезав печать, развернула лист бумаги. Рот у нее открылся. Она медленно подняла глаза:
– Это от Мег.
– Что? – Сэр Марк подскочил к ней. – Дайте взглянуть. – Он почти вырвал у нее бумагу. – Что это значит? Это почерк не Мег.
– Можно мне, сэр? – Джек протянул руку. Он тоже внимательно посмотрел на почерк, похожий на мужской, потом взглянул на свою жену. На лице его было облегчение, но в его коричнево-желтых глазах было и что-то еще. Лукавое озорство, оттого что он все знает. Он снова взглянул на письмо. Оно гласило: «Со мной случился несчастный случай, но я жива и здорова». В верхнем углу было написано лишь одно слово: «Гондольер».
