– Илье позвонили с плохими новостями…
Женя кратко рассказал о том, что случилось, Диана же все это время молчала. Алино внимание полностью поглотил рассказ Евгения, но когда она случайно бросила взгляд на подругу, увидела, что та держит в руках фотографию, которая взволновала Алевтину, и сосредоточенно ее рассматривает. Видимо, снимок упал на пол, когда Аля в спешке собирала письма. Попросить при Евгении вернуть фотографию Аля не осмелилась – это бы значило привлекать к ней больше внимания. Поэтому ничего не оставалось, как украдкой посматривать на Диану, ожидая, что та сама отложит снимок. Но подруга не торопилась, напротив, она всматривалась в образ незнакомой девушки все внимательней и внимательней. Следить за переменами в лице Дианы тоже было любопытно: вначале между бровей появилась сосредоточенная складка, потом по ее лицу пробежала тень, затем оно исказилось, словно от боли. Гримаса сменилась удивлением: брови взметнулись вверх, глаза чуть расширились, затем вновь сощурились, будто Диана пыталась рассмотреть какую-то мелкую деталь. И под конец на ее лице разлилось спокойствие.
В тот момент, когда Женя говорил, что Валерий поехал вместе с Ильей на опознание, в комнату заглянул Игорь:
– Звонил папа, сказал, чтобы их с Ильей не ждали к обеду. Так что садимся за стол без них, мама уже накрывает.
– О, тогда я бегу в душ! – всполошился Женя. – А то от меня, наверное, как от водяного тиной и рыбой несет. Куда я такой за стол?
Едва он ушел, как Диана повернулась к Алевтине и, протягивая фотографию, спросила:
– Эта девушка умерла?
– Да, – ответила Аля, обескураженная ее прозорливостью.
– Так я и подумала, – спокойно, будто сообщила какую-то банальность, произнесла Диана. – Еще мне показалось, что она очень на тебя похожа. Извини, я лезу не в свое дело, но… не могу сдержать любопытства. Кто она?
– Возможно, моя сестра по отцу, – призналась Аля. – Но я в этом не уверена. Этот снимок я увидела лишь сегодня. Я тебе расскажу, откуда он у меня взялся, но потом. А как ты поняла, что девушка мертва?
Диана пожала плечами:
– Не знаю. Просто смотрела на эту фотографию и… вдруг осознала, что она неживая. Поэтому я и спросила тебя, чтобы удостовериться, не показалось ли мне.
– Но… вот просто так взяла и почувствовала? Однако! Впрочем, это не должно меня удивлять. Ты ведь у нас необыкновенная.
– Необыкновенная у нас это ты! – засмеялась Диана. – А я, наоборот, самая что ни на есть обычная. Если не считать того, что моя прабабка была ведьмой. Но не думаю, что мне передались какие-то ее способности. До этого все мои «таланты» ограничивались наблюдательностью и умением подмечать детали. Ты знаешь.
– Да, но я как-то выдвинула версию о том, что на самом деле какие-то способности от прабабки тебе передались, просто ты так долго жила под детским страхом стать ведьмой, что в итоге подавила их в себе. А сейчас, когда ты избавилась от этого «комплекса» плюс сняла проклятие, наложенное на ваш род по вине твоей родственницы, твои способности, возможно, будут раскрываться. Я все равно считаю, что ты мне предсказала судьбу! Если отбросить те умозаключения, которые ты сделала на основе своего наблюдения, как то, кем я работаю и как обстоит дело с моей личной жизнью, то, что ты предсказала, вскоре произошло.
– Ты по поводу того, что «человек из прошлого изменит твое будущее»? – насмешливо вскинула брови Диана. – Так это… просто так на язык подвернулось. Надо же было тебя чем-то заинтересовать!
– Ну не знаю, не знаю, – в сомнениях покачала головой Алевтина. – С фотографией ты опять попала в точку.
– И не только с фотографией, – пробормотала Диана словно себе. А когда Аля спросила, что она имела в виду, лучезарно улыбнулась:
– Ничего особого! Так просто…
От Алевтининых расспросов ее избавила Светлана, которая позвала всех к столу.
От Али не ускользнуло, что Диана поднялась с плохо скрываемым облегчением оттого, что удалось избежать вопросов. Алевтина отметила это про себя, но решила не докучать подруге. Раз не хочет говорить, что ж, ее дело. У всех есть секреты. Алевтине, например, сейчас не хотелось даже с Дианой обсуждать тему переписки своих родителей.
ИЛЬЯ
Это было неправильным, перевернутым, невозможным, как если бы вдруг земля поменялась местами с небом, а линия горизонта встала перпендикулярно. Это не укладывалось в голове, не воспринималось сознанием, отказывалось быть правдой, но тем не менее ею было.
Илья сидел на берегу – пологом и песчаном, безучастно глядя на искаженное легкой рябью водное зеркало, в котором отражались опоры моста. И думал о том, что здесь завершился путь его бывшей невесты, в этой мутной воде под этим проклятым мостом.
Он сидел час, два, три, все на том же месте, почти не меняя положения и не чувствуя, как затекли спина и ноги, потеряв счет времени, почти не понимая, где находится, придавленный тяжестью дурного известия. Вопросы, вопросы без ответов, жалили, как осы. И еще болезненнее и ядовитее, чем укусы ос, казалось ощущение вины. Потому что никакого другого объяснения нахождения Лены здесь не приходило в голову, кроме того, что она просто выследила его и увязалась за ним.
Наверное, если бы рядом с ним сейчас кто-нибудь оказался, Илья попытался бы убедить его в том, что не виноват в гибели девушки. Но Шахов ни с кем не хотел делиться своими переживаниями, так же как не хотел, чтобы кто-нибудь сейчас сочувствовал ему и искал ненужные оправдания.
Двойное спасибо Валерию за то, что вначале сопроводил его на опознание, а потом понял его желание побыть в одиночестве.
Не об этой ли катастрофе говорила Диана, когда отговаривала Шахова ехать? Возможно. Можно было бы расспросить ее подробней, хотя смысла уже не было – трагедия случилась.
Что-то все же есть в Диане особое. И не только в ее красоте. В ее чутье, хоть она и отрицает свой дар предчувствовать. Почему он не послушал ее? Почему не послушал во второй раз, когда она, до этого соблазняющая его этой поездкой, вдруг бросилась горячо отговаривать. Впрочем, что сейчас жалеть об этом… Илью вела жажда приключений, охота за новыми интересными «случаями», желание новых «расследований». Эти чувства были настолько сильными, что в тот момент никакой здравый смысл не смог бы его остановить.
«Это все твое легкомыслие», – казнил себя Шахов. И думал сейчас не только о Лене, но и Варваре, которую так легко оставил в городе ради того, чтобы отправиться навстречу сомнительным приключениям. А что, если и с Варей в его отсутствие случится что-то ужасное?
Илья почувствовал такое острое желание вернуться домой, что уже чуть было не встал на ноги и не бросился собираться. Остановил голос совести: если возвращаться, так с друзьями. Да и пока тело бывшей невесты находится здесь, пока за ним не приехали родственники, он не может уехать. Хотя бы ради того, чтобы выполнить последний долг перед погибшей.
