Однако она была достаточно опытной, чтобы не показать своего смущения. Извинилась за почти погасший огонь в камине, за остывшую комнату и за то, что задремала. Одновременно помогла Ниниане снять платье, подала ей ночную рубашку, расчесала волосы, приготовила постель и протянула своей явно измученной госпоже бокал вина.
Испытывая и удивление, и облегчение, Ниниана немного успокоилась, слушая болтовню служанки, в то время как мысли ее витали совсем в другом направлении. Ночь была на исходе, приближались утренние сумерки. Она должна поблагодарить всех святых, что вовремя проснулась и успела убежать. А как быть дальше? В какую немыслимую ситуацию она попала, забыв о всякой осторожности и соединясь с бароном де Мариво. Без разрешения королевы она покинула бал. Если его Высокопреосвященство появился на балу, она лишила Анну Австрийскую запланированного удовольствия продемонстрировать жертву, уведенную у него из-под носа. Но даже если ничего этого не произошло, у нее не было никаких причин на самовольное исчезновение.
Ссылаться на барона ни в коем случае нельзя. Следовательно, до утра надо придумать объяснение, которое удовлетворило бы королеву и не противоречило критической логике герцогини де Шеврёз. К тому же Мариво теперь знал, что она — фрейлина королевы. При желании он сумеет в любой момент ее отыскать, и убежать от него снова не удастся. Ниниана де Камара не сможет бесследно исчезнуть, подобно малозаметному Норберту. А сходство имен даст барону объяснение, которое до сих пор его рассудок отвергал как невероятное.
— Спокойной ночи, мадам! Желаю приятного отдыха…
Жавель ушла, и Ниниана осталась одна. И хотя она чувствовала себя совершенно измученной, заснуть не могла. Под этой же крышей, через несколько комнат от нее, спал будущий супруг ее сестры. Мужчина, которого она любила вопреки всякому благоразумию. Успел ли он заметить ее исчезновение?
Среди прохладных простыней чужой постели Ниниана ощущала возросшую чувствительность своего тела, хранившего воспоминания о страстных часах этой ночи. Сгоревшая дотла, истерзанная, лежала она, не смыкая глаз, и наблюдала, как утренние сумерки постепенно обрисовывали контуры предметов.
Одновременно в ней росло понимание того, что прислушиваться к голосу сердца было не только невероятно глупо, но и очень опасно. Она подарила себя мужчине, твердо зная о его слове, данном другой женщине. Какими бы поэтичными ни были его любовные признания, в брак он вступит с ее сестрой Дианой! Она сама останется для него лишь эпизодом, женщиной, насладившейся украденным счастьем.
Первые солнечные лучи весело заблестели на узком окне в свинцовой раме. Наступал новый день. Что он ей принесет? Смутное предчувствие обещало мало приятного, и оно вскоре подтвердилось, хотя не так, как представляла себе Ниниана.
Мари де Шеврёз перехватила ее, когда она вместе с Мери Энн и несколькими другими дамами выходила из гардеробной королевы. Будущая родственница взялась познакомить ее с обязанностями придворной дамы Ее Величества. Ниниана уже начала опасаться грозного призрака полнейшей скуки. В этот момент ей преградила путь изящная, но внушавшая уважение фигура герцогини. Высокий испанский воротник ее платья очень подходил к ее овальному лицу. Волосы покрывала сетка с драгоценными жемчужинами.
Нарядность ее одежды контрастировала со строгостью на лице. Решительным жестом руки она отослала Мерк Энн и сделала знак Ниниане следовать за собой. Небольшой кабинет королевы, куда они вошли, был в утренний час пуст.
Герцогиня начала разговор без лишних предисловий.
— Надеюсь, вы достаточно внятно объясните мне вчерашние события, дитя мое! Какой нечистый вселился и вас, заставив уединиться именно с Ивом де Мариво? Разве вы не говорили, что он собирается жениться на вашей сестре?
Ответы, приходившие на ум Ниниане, мало подходили для того, чтобы успокоить возмущенную даму, ибо она была просто в ярости, судя по ее тону и нервным жестам. Вопрос заключался в том, насколько много она на самом деле знала о событиях прошедшей ночи. Наконец Ниниана решилась на частичную правду и произнесла уважительно:
— У меня не было намерения уединяться с бароном, ваша милость. Если вы с ним знакомы, то вам должна быть известна его манера бесцеремонно добиваться интересующих его сведений. Он силой заставил меня покинуть бал.
— И что же такое вы знали, что принудило его прибегнуть к подобному способу? Без оговорок, дитя мое! Вы, безусловно, прелестны, но не так ослепительно красивы, чтобы столь опытный кавалер, как он, совершал ради вас глупости.
Ниниана опустила веки, надеясь не покраснеть.
— Я пыталась получить сведения о судьбе своего брата еще до того, как обратилась к королеве. Барон видел меня во дворце кардинала. Он принял меня за шпионку Ее Величества, поскольку я назвала там чужую фамилию и выдала себя за возлюбленную Люсьена. Он хотел вынудить меня поведать ему о якобы полученном мною поручении…
Мари де Шеврёз на миг лишилась дара речи. Она прищурила глаза и внимательно посмотрела на Ниниану, сидевшую перед ней в светло-коричневом бархатном платье, украшенном кружевами цвета слоновой кости. Не та безупречная девичья красота, которая нравилась королю, но ум, отражающийся в зеленых глазах, вместе с грациозностью и неустанной живостью могли бы увлечь любого мужчину, смотрящего на женщину не только как на украшение. Неужели Мариво был таким мужчиной?
— Любопытно! Вероятно, вы сможете мне объяснить, почему об этом весьма интересном эпизоде вашей личной жизни вы не рассказали королеве? — спросила Мари де Шеврёз с долей коварства.
— Я просто поняла, что это посещение было большой глупостью, — чистосердечно призналась Ниниана.
Мари де Шеврёз вздохнула.
— Справедливые слова. Мы все стараемся по мере сил стереть память о графе де Камара, а вы не нашли ничего лучшего, чем вновь направить Ришелье на его след…
— Я боялась, что он в Бастилии. Презираемый, возможно, приговоренный к смерти и ожидающий казни. Могла ли я оставить его в беде? — защищалась молодая женщина.
— Что сказал вам его Высокопреосвященство?
— Что не имеет представления о местонахождении Люсьена, но ради меня готов навести справки.
Мадам де Шеврёз кивнула.
— Разумеется. Он многое бы дал, чтобы узнать, куда исчез граф и какие у него планы. Мери Энн проболталась об этом, как я понимаю, и вы в курсе дела?
Ниниана кивнула.
— Мадемуазель д’Этанже относится к немногим дамам, заслуживающим абсолютного доверия королевы. Я должна попросить вас сохранить в тайне все рассказанное ею. Если ваш брат потерпит неудачу, то не исключено, что и у Анны Австрийской не останется больше возможности защитить кого-то из нас от кардинала Ришелье. Вам понятно? Что вы ответили барону?
