Я хотел попытаться передать лекарю записку, но чертовы охранники встали столбом и загородили мне путь. Ладно, раз уж все равно карцер…
Осторожно поддел люверс ногтем, я вытащил скрученную в трубочку бумажку. А затем без предупреждения рванул к врачу.
— Держать его! — рявкнула надзирательница, когда я, оттолкнув ее, торпедой протаранил одного из охранников.
Дотянуться бы до кармана его халата…
— Успокоить! — крикнула женщина за моей спиной. — Всади ему!
Кто-то схватил меня и потащил назад. Я успел ухватиться рукой за край халата Тимофея Викторовича. Он удивленно на меня взглянул.
Мне в шею что-то вонзилось. Маленькое и острое. Игла? Я дернулся пытаясь вырваться.
— Хрен вам, а не…
Я захлебнулся собственными словами. Резкая слабость накатила сразу на все тело. Конечности словно отнялись, я перестал чувствовать мышцы, и даже шея расслабилась так, что голова безвольно повисла. Пальцы разжались, и я выронил бумажку под ноги лекарю.
— Нет… — падая, успел проговорить я.
— О да, — улыбнулась надо мной женщина, лицо которой с каждым мгновением становилось все менее четким. — О да, малыш.
Глава 15
Наркотический сон был тревожным. Странные, почти абстрактные образы, обрывки воспоминаний из прошлой жизни, смешанные с эпизодами из новой. Было хреново, но я не мог очнуться, как ни старался. Словно какая-то невидимая, но могущественная сила, держала меня в тюрьме собственного сознания.
Наконец к этим обрывкам и образам начали примешиваться голоса. Вполне реальные. Мне даже показалось, что один из них я знал.
— Вы поступили опрометчиво и своими действиями поставили под угрозу нашу деятельность, — журил кого-то незнакомый низкий мужской голос. — Предыдущий объект поступил к нам всего два месяца назад. Нужно действовать осторожнее, дабы избежать лишних подозрений. Среди надзирателей верхних групп и так циркулируют слухи и догадки. Ваши действия могут усугубить ситуацию.
— Но этот объект отмечен печатью Тьмы, — возразила женщина мелодичным, хорошо поставленным и слегка стервозным голосом. Я его узнал. Точно ведь знал… — Я же действовала согласно вашим требованиям. Вы велели обращать особое внимание на объекты, которые имеют связь с Тьмой, и немедленно доставлять их сюда. А этот объект… Я бы не стала вас беспокоить ради рядового случая.
Мужчина долго не отвечал, словно взвешивал слова или о чем-то размышлял.
— Разумеется. Однако проблема в том, что этот объект — Оболенский. Слишком ненадежный юноша. И неудобный. Он известен всему Петербургу, а его род рано или поздно начнет задавать Академии неприятные вопросы.
— Но я вижу в этом возможность, господин! — с жаром ответила женщина. — Если нам удастся воздействовать на него, это даст нам преимущества в будущем! Только подумайте, сколько…
— Тише, Драгана, — осадил ее мужчина.
— Господин, послушайте, — она перешла на шепот. — Это действительно наш шанс! Да, придется много над ним работать, но Оболенский будет полезен. Он из влиятельного рода и сможет выполнять задачи в высших кругах. Кроме того, в его роду встречаются носители связи с Тьмой. Сестра покойного князя занимает видное место в Ордене. И то, что у объекта проявилась печать, может нести большой потенциал…
Мужчина устало вздохнул.
— И риски, Драгана. Чем влиятельнее род, тем больше проблем он может нам создать. Очень скоро Оболенские начнут интересоваться, почему не могут встретиться со своим родичем.
— Они знают правила Академии. Они передали отпрыска под нашу ответственность и согласились с установленными порядками. Четвертой группе запрещены связи с внешним миром, пока идет активный процесс перевоспитания…
— На какое-то время это усыпит их бдительность, но что дальше?
— Дальше… — Драгана задумалась. — Сперва нужно проверить его потенциал, и это я беру под свою личную ответственность. Если юноша имеет крепкую связь с Тьмой и проявит силу, нужно как можно скорее взять его под контроль. Потому что иначе его родственница из Ордена тоже попытается воспользоваться его даром. Нам нужно успеть первыми. Нельзя упускать такой шанс!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Именно это мне и не нравится, Драгана, — ответил мужчина. — До недавнего момента наша миссия была в относительной безопасности, поскольку мы тщательно отбирали объекты для работы. Сироты, неудобные опекунам, лишние рты в обедневших родах, безнадежные… Те, чье отсутствие мало кого побеспокоит. Те, на кого не обратит внимания Орден. Но сейчас вы предлагаете взять в оборот человека, которого точно станут искать. И хотя возможности соблазнительны, я должен как следует все взвесить…
— Прошу, дайте мне шанс его испытать! — взмолилась Драгана. — Быть может, печать еще и пропадет. Может юноша просто был отмечен каким-нибудь ритуалом или темным заклятьем. И если Тьма в нем не заинтересована, то быстро отпустит, а клеймо исчезнет. В таком случае мы просто… Сделаем его неопасным.
Чего?!
Я с трудом приоткрыл один глаз — дурь, которой меня накачали, все еще действовала, и каждое движение давалось с трудом. По всему телу разлилась нега. Хотелось просто расслабиться и лежать с закрытыми глазами…
Ну уж хрен. Соберись, Хруст! Сперва нужно понять, где я оказался. И если этот странный разговор мне сейчас не померещился, то, кажется, в обозримом будущем меня ждали серьезные проблемы.
Я лежал на кровати — привязанный крепкими ремнями по рукам и ногам. Миленько. В самой палате, больше похожей на одиночную камеру, было темно — свет лился из-за стеклянной стены, отделявшей мою каморку от другого вытянутого помещения.
А подвал, как выяснилось, был большим. Похожий одновременно и на тюрьму, и на лабораторию. Разделенный вполне современными стеклянными перегородками на отсеки, он был наполнен странным оборудованием. Здесь были и старинные сундуки с какими-то темными склянками, и новейшие микроскопы, какие-то камеры с непонятными мне механизмами…
Если это пыточная, то меня точно ждет ад.
Двое разговаривали как раз недалеко от моей камеры. Я узнал стервозную красотку с замашками садистки — значит, ее звали Драганой. Странное имя. Балканское? А вот ее собеседник удивил меня еще больше.
Мундир нельзя было определить, поскольку сверху он накинул белый халат. Средних лет, но уже с сединой на темных волосах. Очень высокий, под два метра, широк в плечах. Лицо благообразное, смугловатое, с темными глазами, блестевшими под стеклами изящных очков в золотой оправе. Когда он скрестил руки на груди, я заметил на его мизинце печатку помимо обручального на безымянном пальце. Похоже, аристократ — многие мужчины носили перстни с гербом своего рода на мизинце левой руки. Западная традиция, наверняка перекочевавшая в Россию вместе с какой-нибудь модой.
Мужчина словно почувствовал мой взгляд и уставился на меня.
— Кажется, господин Оболенский очнулся, — тихо сказал он.
Собиравшаяся что-то сказать красотка Драгана тут же сменила тему.
— Желаете с ним переговорить, господин?
— Почему нет, — пожал плечами он. — Правда, вы всадили в него столько транквилизатора, что я удивлен, что он очнулся сегодня. Впрочем, Оболеснкие всегда славились выносливостью. Учтите это в дальнейшем подборе дозировки препаратов.
— Конечно, господин.
Он направился ко мне, сверкая дружелюбной белозубой улыбкой. Приблизившись к разделявшему нас стеклу, он нажал что-то на стене, и прозрачная дверь с тихим шумом отъехала в сторону.
— Здравствуйте, Владимир Андреевич, — кивнул он. — Как вы себя чувствуете?
— Точно не как на курорте, — огрызнулся я, с трудом выговаривая слова. Язык едва слушался.
Интересно, когда меня отпустит эта дурь, хватит ли сил разорвать эти ремни? И насколько ударопрочным было стекло?
Незнакомец усмехнулся.
— Что ж, должен признать, вы в наши планы не входили. Однако вы оказались не в то время не в том месте, и это мы проигнорировать не можем. Кроме того, вы нам подходите по ряду факторов.
