Драгана улыбнулась и откинула с лица прядь волос.
— Очень жаль, — в ее голосе звенел металл. — Впрочем, глупо было ожидать чего-то иного от беспринципного аристократического отродья вроде тебя.
Я удивленно приподнял брови, сходясь с ней на относительно расчищенной площадке.
— Это меня ты обвиняешь в отсутствии принципов? — усмехнулся я. — Красть детей и превращать их в… солдат? Оружие? Пытать ради собственной выгоды, держать взаперти — это что у вас за принципы такие?
Мы кружили, примеряясь, прикидывая, выжидая.
— Ты понятия не имеешь, какой шанс упустил, — тихо сказала Драгана. — Но что еще важнее, мы были твоим единственным шансом прожить подольше. Но теперь пеняй на себя.
Она бросилась первой — в руке словно по волшебству возник нож. Я покрепче перехватил свою стекляшку. Жаль, тот охранник уронил свое оружие в воду — сейчас не найти. Что ж, будем драться тем, что есть.
Драгана была сильна, а я — быстр. И все же опыта у нее было явно больше, чем у меня.
Я отбил первую атаку, но она тут же нанесла второй удар — так быстро, что я не успел отреагировать. Я зашипел от боли в ноге и скользнул взглядом по ране. Вроде царапина, но на бедре. Будет неприятно.
Она танцевала вокруг меня, словно ей это ничего не стоило. Позади нас били о стекла другие узники, плескалась, утекая, вода. Мигали тревожные красные лампочки в коридорах.
— Даже если ты носишь в себе силу, она так и не пробудилась. Может и хорошо, что я в тебе ошиблась, — сказала она и сделала выпад.
Я перехватил ее руку, потянул на себя, лишая равновесия. Мы заскользили на мокром полу, я сжал зубы от натуги. Сильна, хренова богатырша! Мы сцепились, блокируя удары друг друга, приближались… И я со всей дури ударил лбом ей в переносицу.
Надзирательница вскрикнула, а я тут же попытался выбить нож. Хрен там! Она вцепилась в него с такой силой, словно питбуль в руку грабителя. Я резко отпустил ее руку и шагнул в сторону. Она пошатнулась, и я бросился на нее.
Осколок в моей руке хрустнул, когда я вонзил стекляшку ей в грудь.
— О?
Драгана издала удивленный вздох. Уставилась на торчавший из ее груди осколок. Сделала пару шагов назад…
Мне на веки словно опустилась темная пелена. Не помня себя, я зарычал, бросился на нее, повалил на пол и глубже вонзил рассыпавшийся в моих руках кусок стекла. Надзирательница закричала, выгнулась дугой… И только сейчас я увидел, что мои руки — от кончиков пальцев до самых плеч — стали черными.
Ветвистым узором, словно черный туман, Тьма поднималась по моим предплечьям, окутывая и меня, и мою мучительницу. Драгана вытаращила глаза в ужасе.
— Я не… Я теряю… Нет!
Меня затрясло. Я чувствовал, как из нее уходила жизнь. Но какая-то ее часть перетекла в меня.
Драгана дернулась в последний раз, и я опустил ее на мокрый пол. Я поднялся на нетвердых ногах, не понимая собственных ощущений.
А когда задрал кофту, увидел, что печать изменилась. Теперь она сала ярче, темнее.
— Тьма пробудилась, — тихо сказала Катерина, прислонившись лбом к стеклу, и показала на Драгану. — И она поглотила ее силу.
Глава 17
Я медленно отступил от тела надзирательницы. Узор Тьмы стремительно исчезал с моих рук — так же быстро, как и появился.
Что это такое? Что за хренотень случилась? Тьма проявилась, но как именно она работала?
Адреналин все еще заставлял кровь кипеть, но с глаз спала пелена. Черт возьми. Я только что убил человека. Впервые за обе жизни. По крайней мере, за те, что я помнил. Вот так просто — взял и убил. И, честно говоря, в конкретном случае пока что не испытывал особых угрызений совести.
Может, конечно, потом накатит. Но сейчас было не до рефлексии.
Я медленно обернулся к Катерине. Девушка припала к стеклу, сверля меня жуткими расширенными зрачками. Как она вообще могла что-то видеть? Хотя наверняка так проявлялась ее способность. Видимо, снова «поймала волну».
— Катерина, — я шагнул к ней осторожно, боясь спугнуть. Черт знает, как она отреагирует на то, что я только что на ее глазах убил Драгану. Пусть даже надзирательницу, которая за свой садизм не заслуживала жизни. Ну вдруг. — Катя…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она моргнула, растерянно пригладила растрепанные волосы и уставилась на меня уже нормальными, человеческими, глазами.
— Я тебя не обижу, — предупредил я.
— Знаю.
— Ты сказала, Тьма поглотила ее силу, — я кивнул в сторону Драганы. — Что это значит? Что именно случилось?
Ведьма прикрыла глаза и беззвучно зашевелила губами. Ее лицо исказилось гримасой мучения.
— Трудно… Плохо слышу… Они опять меня укололи. Лекарство глушит… Они не дают его только когда нужно, чтобы я слышала голос для них…
Я приблизился к стеклу и уткнулся в него лбом. Прохладное, мокрое.
— Так что это значит, Кать? Объясни мне. Пожалуйста.
— Тьма в тебе проснулась, — прошептала она. — Когда ты убил, Тьма проснулась. Ты убиваешь — она просыпается. И пожирает.
— Жертв?
— Силу, — Катерина зажмурилась еще сильнее. — Тьма пожирает силу того, кого ты убил. И дает ее тебе. Вроде так…
Я удивленно взглянул на свои руки. Изрезанные осколками, окровавленные, но без следов Тьмы. Словно и не было никаких странных узоров.
— Ты забрал ее силу. Силу Драганы, — Катерина смотрела на меня не моргая. — Голос говорит, это редкий дар. А за всем, что редко, будут охотиться. Я так слышу…
Последние слова она прошептала таким слабым голосом, словно теряла последние силы. В следующее мгновение она пошатнулась, закатила глаза и стала медленно сползать на пол.
— Катя!
Я по инерции ударил в стекло. Нужно ее выпустить. Бросился к стене, разделявшей камеры и уставился на электронный замок с кнопками в виде цифр. Огонек-диод мигал красным. Но я не знал кода. Драгана знала, а ее уже не спросишь.
Опять выбивать стекло?
— Эй! Мокрый! — позвали меня из соседней камеры.
Я обернулся. Тощий паренек в робе колотил по стеклу, привлекая мое внимание.
— Чего тебе?
— Я знаю код. Но скажу, если и меня выпустишь.
— А ты вообще кто?
— Я Денис. Мансуров.
— Откуда коды знаешь?
— Катя здесь не одна одарена ментально, — ухмыльнулся парень и еще сильнее взлохматил растрепанную шевелюру. — Только она голоса слышит, а я немного умею залезать людям в головы.
Я инстинктивно отпрянул от него. Жаль, стекляшка раскололась… Держаться бы подальше от такого уникума. Неровен час — и в мою голову свои грязные культяпки засунет. Или чем он там тянулся к чужому разуму…
— Да не бойся, — улыбнулся паренек. — Я не умею навязывать свою волю.
— Тот, кто умеет, в этом не признается, — ответил я.
— Ну… Наверное. Но я просто могу забираться в головы к людям и видеть их глазами то, что нужно. Но это не так просто. Нужна связь с человеком… Нет времени все объяснять. Тебе код нужен или как?
Я внимательно взглянул на этого Мансурова. Тощий как щепка — скулы и подбородок заострились, словно парень не спал много дней. Под и без того большими темными глазами залегли глубокие синяки, и оттого издалека глазищи выглядели еще больше.
— Тебя здесь что, не кормят?
— А, ты об этом… — отмахнулся Мансуров. — За всякий особый дар нужно платить, Мокрый. У всего есть обратная сторона. Катя, вон, наша с ума понемногу сходит. А я спать не могу…
Интересно, чем придется расплачиваться мне? Пока что я не замечал побочных эффектов у своих способностей. Может потому, что они считались «базовыми» для нашего рода? Может обратную сторону имели лишь уникальные дары?
А что тогда Тьма? Чем она будет брать с меня плату? Или сам факт того, что я могу отнять способность путем лишения жизни — и есть расплата?
Черт, поговорить бы об этом с кем-нибудь, кто действительно хорошо понимает в таких вещах. Но Катя предупредила — способность редкая. И наверняка найдется кто-то, кому это не понравится.
