выхватил корзину, в которой звякнули бутылки, передал ее прислуге и немедленно отбыл восвояси.
Едва мы закончили мытье после трудового дня, как появилась Сайка со свежим полотенцем для Небоша и передала мне просьбу Милицы зайти. Я причесался, одернул пиджачок и отправился на господскую часть виллы, оставив Небоша миловаться с Сайкой, а Марко мечтать о Живке.
Милица стояла у той же малиновой козетки, выставив ногу и разглядывая в высокое зеркало новенькие туфли на каблучке.
— Ты любишь французское вино, противный мальчишка?
— Есть вещи которые мне нравятся гораздо больше, — я обнял ее сзади, прижав к себе попой.
Короткая стрижка у женщин имеет то преимущество, что оставляет открытой для поцелуев шейку и при этом в рот не лезут длинные волосы. И можно слегка прихватить зубами розовое ушко. Вот я и воспользовался, понемногу продвигая руки от талии вверх.
Добраться до самого интересного мне не дали — Милица довольно улыбнулась в зеркале накрашенными губами, но все равно повернулась, уперла руки мне в грудь и отстранилась.
— Подожди, сперва поговорим о деле, садись.
Дождавшись, пока я устроюсь на кресле напротив, она серьезно продолжила:
— Как я и думала, достать бумаги для вас через Миле нельзя.
А на мою вопросительно приподнятую бровь объяснила:
— Это просто не его уровень, тут нужен писарь или службеник градской управы. Но я знаю кое-каких людей, они помогут купить паспорта…
Соваться на черный рынок, где наверняка каждый второй стучит в гестапо, нам никак нельзя и я отказался. Милица помолчала и что-то надумав, вышла, чтобы через пару минут вернуться с конвертом:
— Вот, смотри.
Она наклонилась надо мной чуть сзади, положив руку на плечо и почти касаясь уха губами. Пересилив себя, я развернул сложенный втрое лист плотной бумаги.
Шапка МВД, «Податель сего исполняет особое задание и находится под защитой МВД Сербии» подпись и печать.
— Ого! — вырвалось у меня.
— Милан выписал мне, на случай, если тут появятся немцы или стражники.
— Спасибо, но я не могу. Это твоя защита, я не возьму.
— Ну, меня найдется, кому защитить, — улыбнулась Милица.
— Нет уж.
И тут мне долбанула в мозг мысль, до которой я обязан был додуматься гораздо раньше:
— Если он так тебя оберегает, то не мог он завербовать Сайку?
— Он и завербовал, — спокойно ответила Милица. — И приходящего садовника тоже.
Насладившись замешательством на моем лице, она рассмеялась и объяснила — и Сайка, и садовник служат Продановичам с рождения и многим обязаны. И сразу же после первой попытки вербовки прибежали докладывать хозяйке, а умная женщина, уверенная в своих слугах, не стала препятствовать.
— Все равно зря, — пробурчал я. — Мало ли как жизнь повернется.
— Не бойся, я их как облупленных знаю, Сайка вообще вместе со мной выросла, мы ровесницы.
От новости, что тетка с корзиной и вот эта изящная дама родились в один год, я скептически скривился, но Милица поспешила перебить мою ухмылку:
— И случись что со мной, у них тоже вся жизнь рухнет. У нас в доме лишнего никогда не говорили, еще при родителях так повелось, только Верица по глупости своей может разболтать, а эти нет.
Оставалось только пожать плечами, на что Милица вытащила из шляпы нового кролика и кролик этот стоил дорого — отчет генералу Недичу о проведенных в Белграде переговорах между Ездимиром Дангичем, командантом четников Восточной Боснии и генералом Паулем Бадером, стоящим во главе немецких войск в Сербии. Тех самых Besatzungs-Divisionen 704, 714, 717 и 718, составлявших 65-й специальный корпус и пустивших нам так много крови.
На пяти листах машинописного текста перечислялись принципы тайного сотрудничества — борьба против партизан, снабжение четников оружием и боеприпасами, а также цитировались протесты хорватов, считавших, что Босния находится исключительно в их юрисдикции.
Строго говоря, нечто подобное и предполагал Верховный штаб — после зимних успехов наметилась линия на сотрудничество с частью четников, некоторые отряды прямо переходили под партизанское командование, а вот другая часть, непримиримые, кинулись к итальянцам да немцам. И по некоторым данным, Михайлович тоже.
Пока я вчитывался, Милица подсела поближе, положила голову мне на плечо и уютно дышала в ухо, а ее ладонь шарила от моей груди до колен, отчего наступили определенные затруднения с пониманием текста.
Да и лопатой я намахался, так что когда за двумя стенами всхлипнула и заголосила Сайка, о чтении пришлось совсем забыть.
— Загоняяет он ее, — с некоторой завистью шепнули мне, — а мы время зря теряем.
Собрался с силами, встал, подхватил счастливо взвизгнувшую Милицу и унес в спальню.
Утром госпожа Проданович взлохматила мои волосы и безаппеляционно заявила, что их нужно подкрасить, а то наружу лезет блондинистость. Заодно назначили экзекуцию Небошу, для большего соответствия документам Сайкиного брата.
И началась истинная магия — тут ведь не л’Этуаль какой с выбором пятисот семидесяти двух оттенков краски, тут все по рецептам колдовских книг. Баночки, скляночки, плошки с неведомыми составами, серебряные ложечки, расчесочки… Чуть с ума не сошли — сидят два мужика, закутанные в простыни с намазанными черти чем головами, а вокруг вьются две ведьмы и говорят непонятные слова. И еще Марко, стервец эдакий, ржал при каждом взгляде, вместо того, чтобы подавать требуемое.
Покрасили, подстригли, побрили, причесали, по ходу дела придумали, где документы добывать: Небош у нас карманник или кто? Отдал ему свои очочки, приодели в костюм со шляпой и галстуком — совсем другой человек, ни разу не похож на беглого путейца.
Первый день он на базарах присматривался, да по мелочам пальцы тренировал, восстанавливал навык. И весьма удачно, на второй день, кроме подходящих для Марко документов, приволок еще и два портмоне. Вернее, их содержимое, сами бумажники Небош выкинул, как лишние улики.
Пришел вечером, вывалил добытое и я чуть не взвыл:
— Нахрена ты за деньгами полез?
— Пригодятся. Да и не опасней, чем документы таскать.
— Опасней! Человек, утративший на рынке паспорт, первым делом решит, что потерял, а коли денег не нащупает, начнет орать, что обокрали!
— Брось, — отмахнулся Небош. — В любом случае, не опасней, чем вокзалы взрывать.
Так-то да, но точно говорят, что горбатого могила исправит.
— Да и тянул не у работяг каких, — подвел классовую базу бывший карманник, — специально выбрал тех, кто с немцами якшался.
Только рукой махнул — пора уже выбираться отсюда. У Милицы под бочком, конечно,
