— Ну что, блядский дом в сборе? — спросил я, шагнув в слабо освещенную пламенем свечей комнату, и, нашарив выключатель, включил нормальный свет.
Слева, на полу, опираясь спиной на тумбочку, сидела оборотень, злобно глядя на меня, впрочем такой взгляд был не только у нее. Также пялилась вампир, бесстыдно раскинувшая в падении ноги, эта уже опиралась башкой на грядушку кровати. Ее челюсть так и осталась в рабочем положении, напоминая морду тигра, которого угребали штангой по затылку — остановить морфу дело такое. Ну а ламия поймала свою суккубшу, превратив с помощью амулета ее в подобие соляного столба как жену Лота — ну что поделаешь, у нее профессиональная деформация похоже на подобных сюжетах, у каждого есть свои слабости.
Ну а Дэмиэн Дабл…
— Слушай, дай смарт, я сфоткаю! — хихикнула ламия, глядя на кровать. — В аду оборжутся!
— Мдя, — сказал я.
Клиент лежал на своем сексодроме, абсолютно голый, растянутый по рукам и ногам четырьмя веревками, привязанными к углам кровати. Причем веревки были сделанные на заказ, покрытые мягким плюшем и с кожаными петлями на концах, в которых и были закреплены конечности Дабла. Но похоже сейчас его это не слишком возбуждало — мягкие мелкие причиндалы жалко свисали на покрывало.
— Этот шалунишка любит бондаж, — игриво сказала ламия, подняв с пола обтянутые розовым плюшем наручники. — Смотри, какая прелесть!
— Развяжите меня, — просипел он, ошарашенно выкатив глаза на ламию.
— Э, нет, шалунишка! Ты такой плохой мальчик… — и ламия сделала шаг к сексодрому, вертя на пальце наручники. — Обожаю ролевые игры! Давай поиграем в демона и грешника! Обещаю откусить не больно!
— Ладно, угомонись, — сказал я ей. — Не пугай, а то еще и усрется.
— Да, это я не учла, — ламия отбросила наручники в сторону. — Копрофилия — не мой фетиш. Ну у нас тут есть еще три клиента.
Она обвела взглядом своих желтых горящих глаз комнату.
— Итак, с кого начнем? — спросила она у трех теток, переводя взгляд с одной на другую. — Ладно, вспомню тяжелое детство.
— У тебя было тяжелое детство? — осведомился я тоном заправского психотерапевта. — Хочешь об этом поговорить?
— Не мешай, — отмахнулась она. — Итак, шишел-мышел, пернул, нахер улетел!
Ее палец уткнулся в суккуба, не по-деловому раскрывающего рот. Она сжала пальцы, и суккуб с воем превратился в столб пламени и исчез, не оставив даже пепла.
— Э, ты что материал портишь? — строго сказал я. — А допросить?
— Чего ее допрашивать? — поморщилась ламия. — Обычная дешевая прошмандовка на подсосе, таких здесь шатается полно. Вечерком пройдись — сами пристанут, и пока всю энергию из ауры не выпьют — не отстанут. Ну или личинку лярвы тебе на конец скинут. А вот этих мандамов я бы на твоем месте расспросила.
— Говорить будут?
— Еще как! — с энтузиазмом заявила серая. — Значит так, за руки, за ноги тащим в центр, раздеваем, укладываем как нужно и делаем шикарный фотосет «Лесби-звери Голливуда». Я тебе обещаю, популярностью пользоваться будет неимоверной, лавандос срубим! У тебя найдется акк на порнхабе?
— Нет, но это можно организовать, — решил я ей подыграть. — Делов-то.
— Ну что стоишь? — она потянула вампиршу за раздвинутые как по заказу ноги. — Помогай давай! Или бедной девушке все одной делать?
— Ладно уж, — я подошел к ней.
— Оборотня тащи!
— Хорошо, — я подошел к платиновой блондинке, которая еще не начала обращаться.
— Не, ты прикинь, какой будет просмотр! — увещевала меня ламия, раздевая вампиршу. — А если учесть, как сильно их расы друг друга любят, то это вообще будет бомба! Снять любовные утехи вампира и оборотня? Не, не надо, я сама их раздену, не отвлекайся, а то получишь когнитивный шок с диссонансом напополам.
— Где ты такие умные слова выучила? — подозрительно спросил я.
— Ну у меня же разная клиентура на совращении была — древнегреческие философы, средневековые схоласты, профессура университетов, наконец…
— И что? Они тебе в постели читали философию Декарта и психоанализ?
— Не. Они все были извращенцы, особенно местная профессура. Такого точно в справочниках по психиатрии не найдешь. Один, например…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ладно балаболить, дело делай!
— Так я и делаю, — оскорбилась ламия, стягивая с оборотня лифчик. — И вообще, с таким балбесом как ты и поговорить не о чем. Смартфон доставай, а я пока их грамотно разложу — всегда мечтала быть порнорежиссером! И чтобы рядом мускулистые потные негры с длинными…
— Хорош, — я начал демонстративно поглаживать перстень.
— Все, умолкаю, умолкаю! — сказала она. — Давай, снимай!
Я, вздохнув, достал смартфон и включил камеру.
— Так, еще кадр! — скомандовала ламия. — Да побыстрее, а то она у нее между ног задохнется!
Ну точно быть ей порнорежиссером — проявить такую выдумку я не мог. Мы отщелкали кадров двадцать, пока ламия не выбилась из сил — кантовать две безвольные туши и раскладывать их в извращенных позах тоже нужно иметь хорошую физподготовку.
— Ну-ка, покажи, что получилось! — возникла она за моим плечом и упулилась в экран. — О! Ух! А! Супер, я аж сама возбудилась! Пересылай в облако. Да, и таймер поставь, пока на утро, чтобы рассылка на все порносайты пошла! Приведи мне в чувство вампиршу, с нее начнем.
— Как скажешь, — хмыкнул я. — Только сначала хорошо ее зафиксируй.
— Сейчас, — ухмыльнулась ламия. — Я пошарю в твоих шкафах, милый, ты не против?
— Э… — только и смог произнести Дабл.
— Я надеюсь, там не только наручники найдутся? Может еще кляп или маска? А может и еще что — ты в понибоя не любишь играть? — продолжила смущать клиента ламия.
Ну судя по покрасневшей морде Дабла, он и здесь отметился. Тьфу, мля… На меня накатило отвращение — ну нет чтобы нормальным традиционным способом, обязательно сбруя и игрушки…
— Все есть! — с торжествующим воплем подняла зажатую в кулаке сбрую ламия. — Вот что значит грамотный клиент. А ты, жмот, давно мог бы приобрести такие аксессуары, а еще бесогон называется… И электроприборы — паяльник там, плойка, дрель со сверлом по коленным чашечкам…
— Составь мне список, — скосил я глаза на фалломорфировавшего Дабла, до сих пор пристегнутого к кровати.
— Скажи «А»! — ламия ущипнула вампиршу за сосок, и когда та взвизгнула, вогнала ей в рот кляп с шариком.
А что, голь на выдумки хитра — кляп с шариком и кожаный намордник не позволят вампиру не то, что укусить, даже пачку пошире открыть.
— Э, а как допрашивать будешь? — заволновался я. — Она же только мычать сможет.
— Да, это я не дотумкала, — смущенно призналась ламия. — Сейчас исправим. Обездвижь ее снова. Хотя я и сама с ней справлюсь. Вот… готово. Ну что?
— Что «что»?
— Спрашивай.
— Из какого ты гнезда?
Вампирша молчала, в глазах проскочили нотки презрения.
— Не, не заговорит, — ламия скептически покачала головой.
— Ну значит завтра с утра весь интернет, точнее его основная извращенная часть, будет рассматривать фотосессию. В том числе и вампиры с оборотнями. А это значит, что к вечеру обе эти кошелки будут мертвы и закопаны своими же, — сказал я ей так, чтобы допрашиваемые хорошо это слышали.
— Не надо, — сказала зубастая, вернув себе довольно смазливую человеческую морду.
— Тогда говори. Из какого ты гнезда?
— Глендейл.
— А точнее?
— А что тебе точнее? — вызверилась она. — Может, улицу и дом назвать? На огонек зайдешь?
— Может и зайду, — пожал я плечами. — И друзей прихвачу. Охотников.
— Всех не перебьешь, а тебя мы уроем, — зарычала она.
— Вот этой что ли урывалкой? — я кивнул на ее голый лобок. — Не натруди смотри. Что делала здесь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Зашла отомстить этому утырку, — она кивнула на привязанного Дабла. — Пообедать.
— Уже не первая, — сказал я ей. — Что он вам покоя не дает?
— Он оскорбляет наши чувства верующих в Мать.
— Кто тебе заказал его?
— Никто. Я сама.
Вот блин, еще одна религиозная кровососка нарисовалась! Ну сама не сама, а на месте Дабла я бы задумался о смене сериала. Если все кровососущие на него ополчатся, то ему трудно будет жить, не озираясь от каждой тени.
