Позже, в кафе я рассказала все, что знала про Лену, про ее характер, про жизнь до Витюши и с Витюшей, и про сегодняшнее мерзкое происшествие.
— Ты ее к себе взяла?
— Пока да. Но я не могу ее взять надолго. Это не моя квартира. Алексей ее почти не знает. Поэтому я расстроенная. Не знаю, как ей помочь. Денег у нее нет. Друзей и родственников здесь нет. Да и дома только отец. Мать умерла, а мачеха к ней достаточно равнодушна. Деньгами я ей тоже помочь практически не могу.
— А с псом что будет?
— С псом проще. Мальчишки мои собачники и кошатники. Так что даже если Джек останется у нас, никто возражать не будет.
— Настя, я могу предложить вот что. Сам я недавно купил большой загородный дом и живу в нем. А тут, недалеко от вашего дома у меня есть квартира. Я в ней иногда ночую, но вполне смогу и обойтись. Завтра я отвезу твою Лену в эту квартиру. Пусть живет пока я не найду ей какую-нибудь добрую бабушку, которая комнату дёшево сдает. Я бы мог взять ее к себе на работу, там она побольше бы получала. Но не хочу. Если она уволится, это может сказаться на тебе. А ты пока не собираешься менять работу. Я прав?
— Да. Пока меня все устраивает. Но правильно ли будет ставить в приоритете мои удобства?
— Правильно! — абсолютно безапелляционно произнес Николай. — Хорошо. Теперь на счет пса. Джека я завтра же возьму к себе. У меня вокруг дома высокий забор, охрана. Так что этот непоседа не сбежит. И носиться ему там есть где.
— Нет, Коля. Джек у нас останется. Его только что из дома выгнали, и мы его неизвестно куда отправим. Он же не знает тебя совсем.
— Давай все же попробуем. Обещаю, что если он будет сильно грустить, я его привезу назад. Но я думаю, что ему понравится. Там просторы, клумбы, тропинки. Бегай хоть вдоль, хоть поперек.
— А кто за ним присмотрит пока ты на работе?
— Охрана. Нормальные мужики. Они подружатся.
— Мы подумаем с мальчишками. Завтра не отдадим.
— Как ты собралась гулять сразу с двумя шебутными собаками?
— Так же как и раньше. И Ваня с ними носится. Как их веселую компанию разбивать?
— Хорошо. Поговори с Алексеем. Кстати, я ему сегодня звонил. Предлагал работать у меня. Он согласен.
Я откинулась на спинку стула, и задумчиво смотрела на сидящего напротив Николая. Как то он очень резко и властно вошел в нашу жизнь.
Николай вопросительно задрал бровь.
— Что не так?
— Ты где Лешкин номер взял? Я тебе его точно не давала. Все Павловы у тебя под колпаком?
Николай засмеялся.
— Где Павловы — это очень загадочный вопрос. А вот я у тебя под плинтусом. Нет! Я у тебя под каблуком. Это точно.
Я фыркнула.
— Тебя не то что под каблук не засунешь, тебя и в руки никак не возьмешь. Ты огромный, упрямый и страшно хитрый.
— Возьми меня в руки. Я не буду упрямиться. И хитрить тоже не буду.
— Я подумаю.
— Не надо думать. Давай возьмемся за руки и вместе прыгнем в отношения.
— Как в омут?
— Я не дам тебе утонуть. Скорее сам утону. Уже тону.
— И я уже тону, — подумала я. Но вслух не сказала.
— Мы уже в прыжке, ты не заметил?
— Я рад, что ты так думаешь, — улыбнулся Николай и накрыл мою руку своей.
— Идем. У тебя там мальчишки волнуются, Лена вся в тревоге. А нам еще целоваться!
Я засмеялась.
И да, мы опять целовались в машине. И опять Николай залез мне под джемпер, расстегнув куртку. И сегодня я позволила ему, задрав его припасть горячими губами к голой коже. И опять я пришла в себя, только услышав свой стон, который опять прозвучал как будто со стороны. Я попыталась остановится. Но тут Николай поднял меня как пушинку и усадил себе на колени, лицом к нему. И целовал губы, глаза, шею, скользил языком по мочке уха, ласкал руками груди. Пытался освободить их от чашек бюстгальтера, но мое закрытое, консервативное белье было против таких откровенных ласк. В какой-то момент мышцы рук Николая напряглись, и я подумала, что он сейчас разорвет на мне бюстье. Но нет. Он глубоко вздохнул и прижал к себе меня, расхристанную, всю зацелованную, с задранным джемпером и не сдавшимся бюстгальтером. Так мы и сидели. Его плащ холодил голую кожу, одна из пуговиц уперлась мне в сосок, вызывая горячие спазмы по всему телу. Он крепко обнимал меня. И я понимала, что готова пойти с ним до конца. И я не понимала, как такое возможно всего лишь после трех встреч.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты меня с ума сводишь, — тихо почти простонал он.
— А ты меня, — опять в унисон его словам пронеслось в моей голове.
Потом он сам привел в порядок мою одежду и повел домой. Уже в подъезде, возле нашей двери, Николай остановился и привлек меня к себе. Прижавшись губами к моему виску, тихо попросил, — Назови еще раз Колей.
Я его Колей назвала? Не помню такого,… но упрямиться не стала. Приподнялась на цыпочки и прошептала ему в губы, — Мой Коля.
И снова мы сорвались в поцелуи.
24
На следующее утро разбудил меня Джек. Он запрыгнул к нам с Леной на диван, держа в зубах поводок. И стал укладывать этот поводок то на меня, (я лежала с краю), то перешагнув через меня, на Лену. Ясно. Джеку пора гулять. Лапа тоже вела себя возбужденно. Эти двое вместе — банда. Сейчас еще третий член этого преступного сообщества проснется и начнется ураган, тайфун, цунами. Пришлось ради спокойствия семьи вставать раньше привычного времени и быстро собравшись бежать на прогулку с Джеком и Лапой. Пока собиралась, цыкнула на Лену, которая встала и порывалась пойти вместо меня, или вместе со мной. Взяв собак, вышла из подъезда на белоснежную улицу. Оказалось, что ночью шел снег и покрыл весь двор пока ещё тонким слоем. Я впервые видела такую красоту. Замерла, вдыхая свежий морозный воздух и разглядывая белое покрывало, укутавшее газоны, тротуары, карусель и горку на детской площадке, висевшее белоснежными клочками на ветках кустов и деревьев и даже на проводах. Красиво! Мои собаки и так обладавшие не хилым темпераментом, увидев снег еще больше взбодрились. Гулять одной с двумя озорными собаками оказалось действительно сложно, как и предсказал Николай. По улице они рванули как эскимосские лайки, а я почувствовала себя нартами без каюра. Доскакав — доскользив до сквера, я не стала спускать их с поводка. Боялась, что потом придется гоняться за ними по всей округе. Собаки были этим очень недовольны. Лапа пыталась грызть толстый брезент своего поводка, показывая мне, что свобода стоит и ее зубов, и моих нервов. А Джек, возбужденно лая, носился вокруг, старательно запутывая нашу компанию в поводках. Ужас!
Когда мы, возвращаясь домой, зашли во двор, наткнулись на Витюшу. Он остановился и буравил меня взглядом с непонятным выражением. Потом ничего не сказав сорвался с места и быстрым шагом завернул за угол дома. Поскакал на работу, паразит. А барышня его дома осталась? Если она не работает, то довольно скоро надо ждать попытки возврата в «лоно семьи» Лены. Но я этого постараюсь не допустить, не взирая на ее желания. Говорят, насильно осчастливить невозможно. А насильно не дать одной девушке спустить в унитаз свою жизнь возможно? Надеюсь, да.
Вернулась домой. Алексей уже убежал на учебу. Пока завтракали «правильными» и неправильными» бутербродами, обрадовала Лену тем, что ей нашли временное бесплатное жилье, и сегодня после работы ее туда отвезут. И это недалеко от нашего дома. Ну, как мне сказали. А в выходные я ее навещу. Потом Лена ушла в Эдельвейс, взяв свой чемодан на колесиках. А я повела Ваню в школу. По пути Ваня несколько раз переспрашивал меня, правда, что Джек останется с нами? Или его Лена возьмет? Я отвечала, что правда останется. Как тут Джека отдать?!
Надо сказать, что я постоянно обдумывала свои артефакты, которые я наделала для домовых. И как сделать, чтобы они выдавали магический поток идентичный, или близкий моему. Днём меня озарило. Я попросила Котова принести один из сделанных мною артефактов для лечения домовят. Навесила не него отпечаток моей ауры, привесила «аккумулятор», подпитывающий ауру и самозаряжающийся от магического поля мира. А потом переделала сам поток волшбы так, чтобы он, перед тем как начать выделяться, смешивал в себе магию моей ауры и магический поток планеты. Провозилась долго, благо новых сильно изможденных домовых, требующих незамедлительного лечения, не было. Запустила артефакт и облегченно выдохнула. Мои домовые полетели к артефакту как металлические опилки к магниту. Облепили его и блаженно жмурились. В магическом зрении поток магии артефакта выглядел как мерцающее сияние, переливающееся нежными переходами от бледно-голубого к кобальтовому цвету, со вспышками ярких синих искр. Красиво.
