— Я буду в гостинице на Чернова 35, — словно во сне набрала Ксения ответное сообщение, — напиши, когда придешь, я спущусь.
Увидев пометку «доставлено», она сунула телефон в карман и убыстрила шаг. Неужели, неужели она узнает сегодня что-то, что или облегчит жизнь или, наоборот, превратит ее в сущий кошмар, подтвердив все ее страшные подозрения?
Знакомая процедура оформления номера не заняла много времени, но Ксении казалось, что девушка-администратор уж больно медлительна. Хотелось быстрее оказаться внутри, чтобы наедине с собой привести мысли и чувства в порядок, чтобы опер по ее внешнему виду не понял, что его информация слишком важна для нее. Нужно запастить хладнокровием, чтобы встретить правду, какой бы она ни была, с бесстрастным лицом.
Время тянулось долго.
Услышав короткий стук в дверь, Ксения без какой-либо задней мысли открыла. Думала, это кто-то из техперсонала, но была крайне удивлена, увидев на пороге Кира.
— В фойе много народу, а в ресторане все столики заняты, — с извиняющейся улыбкой объяснил он свое появление и, оттеснив ее плечом, вошел в комнату.
— А как… — Ксения даже не успела сформулировать вопрос, как он, невинно пожав плечами и хитро сощурившись, самодовольно сказал:
— Я умею убеждать.
Она с сомнением закрыла дверь и не без труда вызвала на лице улыбку. Не только вежливую, но и теплую, как она надеялась.
— А ты чего здесь? От изменщика-мужа сбежала?
Пока Ксения, слегка сбитая с толку его грубым в своей прямоте вопросом, собиралась с мыслями, как бы ответить подобающе, он прошел вглубь комнаты и по-хозяйски оглядел номер. Как будто вернулся домой после долгого отсутствия и теперь проводил ревизию в своих апартаментах, придирчиво выискивая следы ее неряшливости.
— Ты сказал, есть новости?
Ксения решила все-таки не отвечать на вопрос и упорно старалась не замечать его непривычной развязности. Вроде они пока еще не близкие друзья, чтобы обсуждать столь личные вопросы. Однако опера, казалось, ее замешательство нисколько не смущало. Он вальяжно развалился в единственном в номере кресле и с едва уловимой насмешкой наблюдал за ней. Ксении на мгновение почудилось, что она маленькая беспомощная мышка перед хитрым, коварным котом.
— А, да, новости, — спохватился он, словно забыв о причине встречи, — точно! А новости такие, — у него во рту была жвачка, и он перегнал ее из одной стороны щеки в другую, — единственная Дарья с фамилией Цихмейструк никуда из Москвы не уезжала, по крайней мере, адрес регистрации не менялся уже несколько лет. Только она старше тебя не на год-два-три, а на десять. Ровно на десять лет.
Ксения проигнорировала нажим в его голосе (он явно на что-то намекал) и пересохшими губами спросила:
— А среди умерших ее нет? Или пропавших без вести? Ведь это можно проверить?
Она даже не замечала, что стоит перед ним, как нашкодившая школьница, вынужденная оправдываться за свое поведение, а строгий «учитель» буравит ее взглядом и не верит слышанным уже не единожды обещаниям вести себя хорошо.
— Не-а, нет таких, — его челюсть сделала еще один круг, вернув комочек жвачки на прежнее место. — И родственников у нее нет. И однофамильцев. Короче, с подругой твоей имя-фамилия совпадают, а вот возраст нет. Целых десять лет разницы. С тобой. Не думаю, что у тебя была настолько взрослая подруга.
— Почему ты так уверен? Ты, что, знаешь мой год рождения?
— Пф-ф, — усмехнулся Кир, — конечно. Я все про тебя знаю, — после заметной паузы он неожиданно поднялся с кресла и так же неожиданно приблизился к Ксении. — Я даже знаю, почему ты здесь, а не дома, с мужем, — сказал, склонив голову и заглядывая ей в лицо. — Хочешь, скажу?
— Ну, скажи, — совершенно растерялась Ксения, не зная, как реагировать на резкий поворот в разговоре. Для вида растянула губы в улыбке и с вызовом взглянула на опера, но он, кажется, раскусил ее игру, потому как хитро скривил губы и, развернувшись на пятках, снова направился к креслу.
— Знаешь, у меня отец всю жизнь гулял от матери, изменял в открытую, не таясь. А она всю жизнь положила на то, чтобы страдать, унижаться, бегать за ним, лишь бы он ее не бросал, — он вновь развалился в кресле с видом кота, натрескавшегося сметаны. — И позже я понял, что ей это нравилось. Ее это устраивало, ведь можно было не обращать внимания на собственную жизнь, на своего единственного сына, просто упиваться горем и винить всех вокруг себя. Вы, женщины, сами позволяете себя с вами так вести, а потом удивляетесь, что мужья вас не уважают и ни во что не ставят. Да потому что не за что. Вы сами рушите свою жизнь и жизнь своих детей — делаете их несчастными.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты был несчастным ребенком? — нашла повод прервать поток непрошенных откровений Ксю. Зачем ей знать про его детство?!
— Да, я бы предпочел, что моя мать ушла от такого мужа и жила спокойной, счастливой жизнью, а не видеть все эти бесконечные истерики и скандалы, не слушать вопли, что все мужики — козлы.
— Иногда уйти нет возможности.
— Ой, — скривился Кир, — нет возможности… Не верю. Кто хочет, ищет возможности, кто не хочет, ищет отговорки и оправдания. Вот ты… Ты уверена, что муж тебе изменяет, но при этом максимум, на что ты способна — это свалить из дома на ночь в гостиницу и все. Завтра ты вернешься, и все будет как прежде. Он будет изменять, а ты будешь обманывать себя, говоря, что все мужики так делают.
— Не говори так. Ты не знаешь мою ситуацию...
— Да все я прекрасно знаю, — отмахнулся Кир. — Ты действуешь так же, как поступила бы любая баба на твоем месте.
«Баба» царапнула, но Ксения не подала виду.
— Ты же шла к Олесе, чтобы «разобраться» с ней. Поговорить, попросить, поплакать. Поунижаться, в конце концов, но сделать все, чтобы она отстала от твоего мужа. Вместо того чтобы решать проблему в себе, ты кинулась к ней. А ей пофиг. Она проститутка, хоть и бывшая. Бывших не бывает, профессиональные навыки нелегко забыть. Она привыкла за ночь несколько мужиков обслуживать и получать за это деньги. Вот и твоего мужа она доит — он уже обеспечил ее квартирой, они постоянно встречаются, что дальше будет, неизвестно. А ты молчишь, без слов соглашаешься на правила его игры. И дальше будешь молчать, потому что сделать что-то другое, духу не хватит.
— Я, кажется, советов не просила, но так уж и быть, — пряча за язвительностью и сарказмом боль от слов опера, растянула губы в улыбке Ксю, — послушаю. Что же мне делать, знаток отношений? Где взять этот дух и на что?
Кир усмехнулся, по достоинству оценив ее позу — скрещенные на груди руки, задранный с вызовом подбородок, живой блеск в глазах.
— Как вариант, разведись. Займись своей жизнью, начни все сначала. Любовника заведи на худой конец.
— На себя намекаешь? — улыбка Ксю была как приклеенная.
— Нет, что ты! — наигранно удивился Кир. — Кто я и кто ты? Ты на меня даже не посмотришь, ведь ты мой работодатель, а я твой подчиненный. Кстати, готов отвезти тебя завтра к этой Дарье, если хочешь. Ну, так что? Едем?
— Да, конечно, — разговор о насущном вернул Ксению в прежнее состояние. Озабоченность и тревога отразились на ее лице. Даже слова опера о том, что их поначалу вроде как дружеские отношения перешли в платную плоскость, прошли мимо ушей.
— Тогда лады, завтра в одиннадцать буду ждать тебя внизу, — Кир резво встал с кресла и энергично прошагал к выходу. Распахнув дверь, остановился и, склонившись к провожавшей его Ксении, с нажимом прошептал: — А насчет моего совета подумай!
Глава 22
«Знаешь, зачем я ходила к Лесе? Чтобы попросить не втягивать тебя в свои проблемы и разборки, потому что если вы помогаете кому-то, то это обязательно выльется в криминал».
А он-то, дурак, понадеялся, что она его приревновала. Что хотя бы на секунду испугалась, что может его потерять. Что в ней проснулось желание бороться за него. Ни черта подобного! Ни-хре-на!
Неприятно. Очень. Жаль, что счастливое время взаимопонимания и любви безвозвратно ушло. Теперь у них больше деловые отношения, умело маскирующиеся под супружеские. И «дела» эти держат их крепче любви. Много крепче. Увы…
