Алиса приблизилась к стеклу вплотную.
- Кто это? - спросила она, хотя сама уже знала ответ.
- Чувак, которого Катюха замочила. Бывший её.
- Не ври, - откликнулась Катя со своего места. - Он мне никем не был. Случайный подонок.
Алиса постучала пальцами по стеклу. Труп отреагировал моментально: припал лицом и стал всматриваться в темноту с вновь вспыхнувшей надеждой.
- Мне Катю!
- Стрелять в него не пробовали?
- Пробовали. Возвращается.
- А удовлетворить его просьбу? - пошутила Алиса.
- Сами трахайтесь с покойниками! - закричала Катя, шутку не оценив.
- Почему обязательно трахаться?
Пришлось напарнице Кати пояснить:
- Он жениться пришёл. Говорит, что любит и всё такое. Достал уже своим нытьём, козёл!
- Как у вас тут интересно!
- Я наказана! - в отчаяньи сказала Катя, уткнувшись в ладони лицом.
Труп продолжал метаться снаружи, не находя общего языка с часовыми.
- А мне кажется, что наказан он, - высказала вслух догадку Алиса. - Открой дверь.
- Может, не надо?
Труп не стал ломиться в помещение и проявлять другие признаки невежливости. Он лишь внятно и спокойно повторил свою назойливую просьбу.
- Тебе других баб мало? - спросила Алиса, с каждым словом забывая всё более о том, с кем она разговаривает.
- Мне других не надо. Эта — моя.
- Мальчик, а ты ничего не перепутал? Ты насиловал её со своим дружком на глазах у пьяных обезьян.
- Не было этого! Мы любили друг друга. А потом она меня бросила.
- У тебя ложная память.
Труп осёкся, как бы прислушиваясь к разумным доводам, но тут же отмахнулся от высказанной гипотезы:
- У меня хорошая память. Я учился на пятёрки.
- Мы все учились понемногу...
- Я богат! - вдруг сообщил он с каким-то новым приступом вдохновения.
- Поздравляю!
Алиса прислушалась: что-то приближалось к ним из темноты. Тяжёлое, рокочущее. Ещё не вполне осознав опасность, она походя выпустила пулю в мёртвого Романа и скрылась за дверью. Вызвала лифт. И очень вовремя — за окном образовался силуэт танка. Обыкновенного такого, из кино про немцев. Танк громыхнул железом и стал наводить орудие на них.
- Бегом! Сюда! - закричала Алиса.
Выстрелом из орудия разнесло лёгкую стеклянную оболочку. Дом, трёхэтажный, кирпичный, старой постройки, устоял. Танк заглох. Даже казалось, будто он в унынии опустил к земле своё дуло. А потом стало понятно, что он просто плавится. Как олово в консервной банке на костре. Через пару минут от него осталась красная лужа металла и пар.
Амазонки выбрались наружу по лестнице, так как оба лифта вышли из строя из-за снаряда, выпущенного по зданию. В полной боевой экипировке, готовые стрелять, взрывать и грызть вражескую плоть зубами. Но никто не ждал их наверху, кроме одинокого Романа, воскресшего в очередной раз для выполнения своей туманной, навязчивой миссии.
За город шли неспешной автоколонной, встречая по пути голосующих граждан — то ли людей, то ли этих невнятных порождений тьмы. Не останавливались. Случайно попавших под колёса — давили. Любовались фейерверками пожаров и взрывов.
И только когда оставалось полчаса до цели, пришлось по-серьёзному отвлечься. Дорогу преградил кратер, уходящий в глубину Земли на несколько, должно быть, километров. В соответствии с научными представлениями о строении планеты оттуда плевалась грозными алыми лучами магма, освещая небо, грохотало, свистело.
- Ад, - резюмировала Алиса. - С доставкой на дом.
Объезжать пришлось по мерзлому полю. Крюк получился приличный, часа на два.
Резиденция амазонок, расположенная в заброшенной деревне в помещении бывшей коровьей фермы, встретила их холодом и обнадёживающей пустотой. Пока запускался генератор, они развели костёр прямо у входа. Достали дежурный провиант и подкрепились.
Надвигающееся утро обозначилось в небе лёгкой серостью. Новый день ничего не обещал, его просто предстояло прожить.
27
Шабанов знал, что вляпался, с самой первой минуты их встречи. Последний раз с ним случилось такое много лет назад, ещё до того, как ему предложили сделать выбор. Увлекаемый воронкой, засасываемый ею всё глубже и глубже, он наблюдал за собой как бы со стороны. Как юный естествоиспытатель, сунувший бабочку в муравейник. С той лишь разницей, что он пребывал сразу в двух ипостасях одновременно: и у окуляра микроскопа, и под стеклом. И понимал, чем это закончится и почему началось.
Тогда, в первый раз, у него имелось оправдание — полное неведение глупой молодости. А сейчас? Почему он не хочет прекратить это падение в бездну, пусть и сладкое, но такое предсказуемое? Что могло сломаться в том защитном механизме, который был заложен в него искусными мастерами? Или же ничего непоправимого на самом деле не происходит? Просто он дразнит себя, уверенный, что в любую секунду способен рвануть «стоп-кран». Как тогда, когда он стоял на хлипкой табуретке с петлёй на шее, играя со смертью в «кто первый мигнёт» и дразня её.
Шабанов всегда старался быть точным в формулировках. Прежде всего, перед самим собой. Поэтому если бы кто-то, заслуживающий полного доверия, спросил, что у него со Светланой, то он бы ответил: мне удалось оказаться с ней в одной постели. Все прочие удостоились бы другого, более стандартного, завёрнутого в приличия, ответа, но именно он менее всего соответствовал бы действительности. Шабанов давно для себя уяснил, что общеупотребимые выражения, описывающие отношения между мужчиной и женщиной, хромают на обе ноги. Если твои ухаживания приняты, то автоматически из этого, казалось бы, очевидного факта не следует ровным счетом ничего. Он может означать что угодно: любовь, ненависть, равнодушие, бессилие, усталость, выгоду, соблазн, минутную слабость, глупость... Не хватит словаря перечислить все варианты. Поэтому мужчина, состоящий «в отношениях», отталкивается лишь от собственных чувств и намерений.
В ситуации со Светой Шабанов не мог даже твёрдо сказать, легко ли ему далась победа. Если судить по срокам или израсходованным финансам, то да. Но являлось ли это победой? И кого над кем? Она впустила его к себе в дом, но где там было его законное место? Он знал точно лишь одно: теперь он будет её защищать и нести ответственность за всё, что с ними происходит.
- Застегни, пожалуйста, - попросила она, подставляя спину.
Продолжая размышлять, он машинально выполнил её просьбу.
- Нам придётся снова съезжать, - выговорил он, наконец.
Не его вина, что им приходится вести кочевой образ жизни. Весь мир валится в тартарары. Но в её глазах — лёгкий укор. Почти рефлекторный.
- Тебе виднее. Когда?
- Сегодня. Вещи собирать не нужно. Их привезут потом. Просто оденемся и уедем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
