с людьми.
— А где жил святитель Тихон? — спросил Кузнецов.
— Не важно, где жил, а важно, как верил. Он и смерть свою предвидел. Когда Господь открыл ему день его кончины, святой отправился посетить крестьян, работавших в поле на жатве ячменя. Те подошли под благословение и услышали неземной голос, призывавший святого в небесные обители. Тремя днями позже тот, кто в течение многих лет своей молитвой воздвигал страждущих с одра болезни, был поражен недугом. Он утешил мать, плакавшую у его изголовья, и напомнил ей, что, живя на земле, мы должны уповать только на воскресение. Вот и ты уповай, сын мой.
— Вот почему вы вспомнили святителя Тихонова — хотите веру в меня вселить? — догадался о смысле услышанного Кузнецов.
— Хочу, сын мой, поскольку вижу в твоих глазах беспокойство и смятение. А вспомнила я святителя Тихона, епископа Амафунтского, не только поэтому. Родилась я в Москве возле храма его имени, построенном в 1689 году. Окна нашего дома выходили прямехонько на храм. Там меня крестили, и с тех пор я была его прихожанкой. Но однажды разрушили наше святилище. Приехали бульдозеры и в течение одного дня сравняли храм с землей. И возвели на его месте «пятиконечную звезду» и рынок. Нам бы уехать оттуда после этого, а мы остались. А потом война началась. И спустя месяц немецкие самолёты стали бомбить город. Воздушные тревоги тогда ещё не объявляли, даже не знали, что это такое. Вот и в тот день не объявляли. А когда бомбы стали падать, люди бросились спасаться в «пятиконечную звезду», да многие друг дружку в панике передавили. Там и мои родители погибли.
— Что же это за «звезда» такая? — удивленно спросил Кузнецов.
— А метро это, «Арбатская» называется, — ответила старушка. — Ты разве не бывал там?
— Как же — бывал, конечно. Только давно это было.
— А ты на днях там снова будешь, сынок, — сообщила внезапно старушка. — И запомни мои слова: бойся женщины в белом одеянии. Слуги сатаны иной раз не в чёрные одежды обряжаются, а в белые, чтобы скрыть свои тёмные помыслы. Вот и эта будет в белом одеянии. Сама красивая, как все ведьмы, а мысли страшные.
«Прямо, как с Пушкиным получается, — мелькнула в голове у Кузнецова неожиданная мысль. — Ему гадалка в молодости тоже нагадала беду от молодого человека с белой головой и на белой лошади. Этим человеком оказался Дантес. Только Александра Сергеевича это предупреждение не спасло — всё равно отправился на дуэль».
— А ты поэта не вспоминай, — вернула разведчика к действительности старушка, изрядно при этом ошеломив своей проницательностью. — Он был человек легкомысленный, хотя и великий. А у тебя работа серьёзная. А чтобы тебе спокойней было, я иконку-оберег дам — она беду отведёт.
Сказав это, старушка полезла свободной рукой в карман своего старенького пальтишка. Но в следующую секунду лицо её погрустнело.
— Странно, нету иконки — неужто дома забыла? — сообщила она разведчику, хотя точно помнила, что перед выходом положила иконку в карман. Она не знала, что нитки, которыми она когда-то зашила дырку в кармане своего старенького пальто, пять минут назад как будто нарочно расшились и иконка выпала на землю.
Однако отступать от своих намерений старушка не собиралась и сообщила:
— Ты не волнуйся, сынок, в церкви другой оберег есть, у нашего батюшки. Я как раз туда направляюсь. Ты меня здесь подожди, или вместе пойдём.
— Рад бы, бабушка, но времени у меня нет — и так опаздываю, — честно признался Кузнецов. — А чтобы вы не волновались за меня, я другим метро воспользуюсь — станций ведь много.
— Так она тебя везде найти может — сатана он ведь всюду.
— Ничего, бабушка, мы его обхитрим, — Кузнецов улыбнулся и на прощание приобнял старушку за хрупкие плечи.
* * *
Поднявшись на нужный этаж, Кузнецов подошёл к двери под номером 38, обитой тёмным дерматином, и несколько раз нажал на кнопку звонка, вызванивая «пароль», который должен был сообщить обитателям квартиры, что пришёл тот самый гость, которого они ждали. Шума шагов за дверью не было слышно, но Кузнецов и не рассчитывал их услышать, зная, что в подобного рода квартирах в коридорах обычно лежат мягкие коврики, которые скрывают подобный шум. Такими же «хитрыми» были и дверные глазки — снаружи невозможно было определить, смотрят ли в них изнутри или нет. Поэтому, нажав на звонок, Кузнецов терпеливо стоял и ждал, когда ему откроют. А что это обязательно случится, он не сомневался — его внезапный приезд и телефонный разговор с коллегами убедил его в этом.
Ждать пришлось чуть меньше минуты. После чего дверь открылась, и Кузнецов увидел перед собой Авдея Карпова — заместителя начальника Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР. Не говоря ни слова, гость перешагнул через порог, после чего дверь за ним закрылась. И только в коридоре, при закрытой двери гость и хозяин квартиры дали волю чувствам — крепко обнялись.
— Рад видеть тебя, Дмитрий, в целости и сохранности, — выпуская гостя из своих крепких объятий, произнёс Карпов. — Ну и напугал же ты нас своим внезапным появлением. Что случилось?
— Может, мы пройдём из коридора в комнату? — предложил вошедший, сопроводив свои слова улыбкой.
— Конечно, проходи в гостиную, — и Карпов жестом пригласил гостя пройти первым.
Когда они вошли в просторную комнату, где на столе стояла бутылка армянского коньяка и ваза с фруктами, Кузнецов спросил:
— Мы здесь одни?
— Абсолютно, — коротко ответил хозяин квартиры, приглашая гостя присесть на стул.
Хозяин квартиры обманул гостя. В квартире за стеной сидели «технари», которые должны были записывать на магнитофон предстоящую беседу.
Когда гость уселся, Карпов сноровисто откупорил бутылку и разлил напиток по рюмкам. Затем первым поднял свою и произнёс короткий тост:
— За твой приезд, Дмитрий!
Первым осушив свою рюмку, Карпов подвинул к себе пустую тарелку и, взяв из вазы яблоко, с помощью ножа разрезал его напополам.
— Бери, не стесняйся, — предложил он и коллеге, указав ножом на вазу.
— Спасибо, я сыт, — коротко ответил Кузнецов.
— Извини, но в ресторан тебя пригласить не могу — ты у нас лицо засекреченное, — сказав это, Карпов отправил в рот первый кусок яблока. Прожевав его, он вновь вернулся к началу разговора:
— Так что случилось, Дмитрий?
— Я бы хотел встретиться с кем-то из нашего высшего руководства.
— Ты мне не доверяешь? — собираясь отправить в рот следующий кусок яблока, спросил Карпов.
— В моей ситуации это вполне естественно.
— Но ты так и не объяснил, что это за ситуация?
— Она касается высшего руководства страны.
— Но
