США. Для выполнения своего намерения Румрих собрался сфабриковать фиктивный приказ начальника штаба армии, заманить с его помощью в нью-йоркскую гостиницу на якобы проводимое совещание командира одного из полков полковника Элгина с комплектом секретных документов, усыпить его хлороформом и изъять все находящиеся при нем материалы. Его напарник отказался выполнять такой дикий и несуразный план без санкции из Германии, и тогда “Краун” запросил согласие на эту авантюру у Файфера. Англичане, а затем и американцы узнали об этом из перлюстрации проходившей через конспиративный адрес Джордан переписки. Должным образом проинструктировав полковника Элгина, ФБР совместно с военной контрразведкой попыталось заманить таинственного и, очевидно, немного ненормального немецкого агента в ловушку. Эта затея сорвалась, поскольку Файфер категорически запретил проводить подобную акцию и решил перевести Румриха на консервацию, пока тот не одумается. Но пока его указание добиралось до США, “Краун” задумал другую, столь же безумную операцию. Ранее он получил задание добыть несколько десятков незаполненных американских паспортов за весьма высокое по тем временам вознаграждение в тысячу долларов и при этом толком не усвоил, о чем в точности шла речь. Агент позвонил начальнику консульского отдела нью-йоркского отделения госдепартамента США Хойту, представился никогда не существовавшим заместителем госсекретаря Эдуардом Уэстоном и приказал доставить ему в гостиницу 35 незаполненных паспортных бланков. Хойт совершенно ничего не понял, поскольку спутавший термины Румрих, как оказалось, затребовал не тщательно оберегаемые бланки паспортов, а бланки анкет заявлений на их выдачу, пачками бесплатно предоставлявшиеся любому желающему. На беду немецкого агента, в Нью-Йорке размещалось одно из двух подразделений безопасности госдепартамента, возглавляемое специальным агентом Фитчем, которому начальник консульского отдела и сообщил о неизвестном ему заместителе госсекретаря и его странном требовании. Тот мобилизовал себе в помощь двух полицейских и отправился вслед за Хойтом в гостиницу, однако Румрих решил подстраховаться и от встречи с чиновником уклонился. По распоряжению “Эдуарда Уэстона” посылку оставили у портье, а “Краун” совершенно по-дилетантски попытался схитрить и на следующий день отправил за ней посыльного из почтового отделения Центрального вокзала. Затем он еще несколько раз попытался запутать следы, но в конечном счете был арестован 16 февраля 1938 года.
Вместе с полицейскими Румриха допрашивали специальные агенты госдепартамента Фитч и Таббс, однако инкриминировать ему какое-либо нарушение американских законов было невозможно. Попытка получить несколько десятков абсолютно открытых бланков документов, пусть даже столь экзотическим способом, никоим образом не могла быть квалифицирована как преступление. Задержанного полагалось с извинениями отпустить, но после передачи его дела в ФБР специальный агент Тарроу решил сверить почерк Румриха с фотокопиями написанных “Крауном” писем и обнаружил их полную идентичность. 19 февраля немецкий агент признался в шпионской деятельности и выдал всю известную ему информацию об агентурной сети абвера, а именно об уже уехавшем Аонковски, о двух по-прежнему действовавших его основных агентах Отто Фоссе и Вернере Гуденберге, о резиденте Грибле, о своем вербовщике Карле Шлютере, о курьере, парикмахере с лайнера “Бремен” Иоганне Гофман, а также о своем руководителе в рейхе Эрихе Файфере. Подобная информированность Румриха свидетельствовала об из рук вон скверной постановке конспирации в резидентуре “Илберг” и нанесла сильнейший удар по агентурному аппарату абвера в США. Однако это все же не заставило немцев полностью свернуть операцию, она продолжалась еще три года, хотя и с меньшей интенсивностью.
Соединенные Штаты были наводнены десятками внедрившихся в различные сферы жизни страны германских агентов, наиболее удачливые из которых глубоко проникали в технологические, политические и экономические секреты государства. Ланг похитил секрет бомбардировочного прицела фирмы “Норден”, Родер добыл сведения о гироскопах фирмы “Сперри”, Кодел внедрился в военное министерство, Гросс работал в области экономической разведки, Сауерма (граф Дуглас) проник в высокие политические и военные сферы, Шеффер также работал по линии политической разведки, Бенсманн и Матцхолд внедрились в окружение президента Рузвельта. Их достижения дополнялись успехами ряда других агентов, ныне известных лишь под оперативными псевдонимами или служебными номерами.
История с прицелом “Норден” получила широкую огласку, но интересна она не только этим. Знаменитые немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87 “Штука” строились для люфтваффе в огромных количествах и составляли подавляющую часть его бомбардировочного авиационного парка. Причиной такого явления явилось не какое-либо особенное предпочтение бомбометания с пикирования, а элементарное отсутствие у немцев надежных бомбардировочных прицелов, позволяющих поражать наземные объекты с горизонтального полета. Прицел “Норден” по тем временам был весьма совершенен и засекречен настолько, что американцы не продали его даже англичанам, несмотря на существовавшие между двумя странами тесные дружеские отношения. Инспектор сборочного цеха завода, производившего эти секретные приборы, американский гражданин немецкого происхождения Герман Ланг желал любым путем помочь своей исторической родине. В 1937 году он в инициативном порядке и абсолютно безвозмездно сумел передать в Германию часть чертежей по их производству. Вначале эксперты люфтваффе пренебрежительно проигнорировали материалы и сообщили в абвер, что кто-то просто пытается заработать на бесполезной технической документации. Однако руководитель соответствующего сектора военной разведки инстинктивно почувствовал, что это не так, хотя бы по причине полного бескорыстия неизвестного доброжелателя, представившегося именем Пауль. Офицер решил лично изучить ситуацию на месте и в конце 1937 года встретился в Нью-Йорке с загадочным доброжелателем. Ланг объяснил посланцу Германии, что делает это исключительно с целью помочь исторической родине и взамен не желает ни единого цента или пфеннига. В шпионаже он был абсолютным новичком и не фотографировал чертежи, а лист за листом вручную копировал их, что заняло немало времени и позволило доставить в абвер весь комплект документации лишь к началу 1938 года. Канарис лично курировал эту операцию и для налаживания серийного производства организовал прибытие супружеской четы Лангов в отпуск в Германию. После решения всех технологических проблем американские немцы отбыли обратно, а германские бомбардировщики получили столь желанный прицел. Ланг на некоторый период совершенно выпал из поля зрения разведки по причине исчерпания разведывательных возможностей и ввиду того, что он никогда не являлся настоящим агентом. До 1940 года о нем забыли.
Тем временем непрофессиональная работа вербовщиков агентуры из гестапо поставила под угрозу существование практически всего агентурного аппарата абвера в Соединенных Штатах. В феврале 1939 года в Германию из США временно прибыл натурализованный немец Вильгельм Дебовски, ставший на новой родине Уильямом Сиболдом. При въезде на территорию рейха он указал в анкете, что работает механиком на авиазаводе “Консолидей-тед эйркрафт компани”, чем и привлек к себе внимание спецслужб. После начала Второй мировой войны его дважды вызывали повесткой в местное отделение гестапо, однако полагавшийся на свое американское гражданство Сиболд проигнорировал оба приглашения. Третий вызов оказался значительно более впечатляющим. В нем упоминались скрытые
