отвечает второй охранник таким же грубым и низким голосом. — И да, не советую вам грубить нам. А иначе нам придется применить силу.
— Не бросайтесь угрозами. Я прекрасно знаю, что вы начнете кулаками махать, только если кто-то отдубасит вас первым.
— Послушайте, молодой человек, лучше уходите по-хорошему, — сухо требует первый охранник. — Хозяин сегодня никого не ждет и всегда предупреждает нас о том, что к нему приедут гости.
— Я — его племянник, одноклеточная ты амеба! — скрестив руки на груди и сильно нахмурившись, чуть громче грубо бросает Эдвард. — Эдвард МакКлайф, если вы еще не забыли и мое имя!
Первый охранник получше присматривается к Эдварду и через несколько секунд хлопает в ладони.
— Ах, черт, это ты, МакКлайф! — радостно восклицает первый охранник. — Прости, не признал тебя сразу с твоим стогом сена на голове. Ты что забыл с утра в зеркало посмотреться и пошел на улицу прямо так? Ладно хоть успел напялить свои рваные шмотки и не вышел в одних трусах.
Оба охранника начинают с издевкой громко смеяться, пока Эдвард явно сдерживает себя с мыслью, что эти люди запросто могут повалить на землю одним ударом.
— Не потеряй свои штаны, раздолбай безмозглый, — хмуро бросает Эдвард. — А то народу вряд ли понравятся твои дырявые труселя.
— О-о, щенок, да ты сегодня в ударе! — усмехается первый охранник.
— Эй, малой, а что у тебя с рожей? — интересуется второй охранник, повнимательнее посмотрев на Эдварда. — Кто это так начистил тебе твою смазливую рожу, что на ней теперь красуется куча фингалов?
— Не твоего ума дело! — огрызается Эдвард. — Лучше заткнись и сейчас же пропусти меня к дяде Майклу. Узнаю, какие гадости он еще задумал учудить.
— Ну раз уж ты пришел… — Второй охранник открывает ворота, запертые на ключ, который он всегда держит при себе. — Думаю, твой дядюшка обрадуется твоему нежданному визиту. Ведь он так тебя любит.
— А я хочу, чтобы этот выживший из ума старый хрыч сдох! Задолбал он уже травить мне жизнь!
Эдвард резким, быстрым шагом проходит мимо двоих здоровенных охранников. А через несколько мгновений он чувствует, как один из них крепко берет его под локоть.
— Советую тебе не убивать своего дядюшку, — грозит первый охранник. — Понимаю, что ты боишься, что он может раскрыть все твои грязные секреты. Но его смерть тебя не спасет. И ты обязательно отправишься за решетку, где будешь сидеть, пока не сдохнешь сам, или тебя на ужин не сожрут крысы.
— Не беспокойся, приятель! — низким голосом сухо бросает Эдвард. — Пока что я не доставлю вам всем удовольствие встать горой за этого гада, и выполнить его приказ расквитаться со мной. Конечно, было бы здорово забрать у него все денежки и этот домик, но это случится потом. Когда никто не может сделать так, чтобы я проиграл в этой войне.
Эдвард резко выпускает свою руку из хватки огромного охранника, резко встряхивает головой и задирает ее, когда уверенно направляется к огромной позолоченной парадной двери. Немного постояв напротив нее и начав переносить свой вес с одной ноги на другую, мужчина пару раз нажимает на дверной звонок, прислоняется к стене и ждет, пока ему кто-нибудь откроет. И вскоре дверь открывает молодая служанка в сером платье средней длины и белым фартуком, покрытый какими-то пятнами, со светло-русыми волосами, забранные в высокий хвост, и серо-голубыми глазами. На первый взгляд она кажется очень суровой и грубой. Как будто эта служанка того же сорта, что и эти два охранника и человек, проживающий в этом доме. Впрочем, увидев на пороге МакКлайфа-младшего, эта девушка разводит руками с легкой улыбкой на лице.
— Надо же, кого я вижу! — радостно восклицает служанка. — Неужели сам Эдвард МакКлайф, любимый племянник моего достопочтенного хозяина, решил пожаловать к нему?
— И тебе привет, Кэтрин, — с фальшивой улыбкой здоровается Эдвард. — Вижу, никто здесь не сидит без дела. Двое дебильных охранников, постоянно забывающие все на свете, охраняют дом, садовники следят за зеленью, а служанки до блеска натирают каждую часть этого места. Только лишь самые верные сообщники дяди Майкла сейчас отдыхают в своих комнатах и ждут своего следующего задания.
— М-м-м, ты опять работаешь язычком впустую. Не знаешь, куда направить свою энергию, которой у тебя слишком много.
— Оставь свои плоские шуточки при себе и впусти меня в дом. Я хочу переговорить с твоим мерзким хозяином.
— Ну что ж, заходи, раз уж пришел! — Кэтрин отходит от порога. — Не стесняйся.
— Да, Кэтрин Хадли, ты не меняешься… — Эдвард уверенно заходит в дом с тихой ухмылкой. — Берешь плохой пример со своего хозяина в желании полизать ему зад.
— А ты все также мечтаешь жить в этом шикарном доме?
Пока Кэтрин закрывает входную дверь, Эдвард с интересом осматривается вокруг и восхищается исполненным в темных цветах интерьером поистине роскошной гостиной. Она настолько огромная, что здесь может разместиться очень много гостей на каком-нибудь торжественном приеме. Высокие белоснежные потолки, на которых расположены несколько огромных хрустальные люстры и маленьких галогенных лампочек. Лакированный паркет, ступая по которому можно услышать негромкий стук… Несколько мягких диванов и кресел, сев на которые можно буквально утонуть… Незамысловатые картины, висящие на стенах в темных рамках… Стоящий между диванами черный журнальный столик, на котором лежат какие-то бесполезные вещички… Искусственные цветы в вазах разного размера почти во всех углах гостиной и на столиках… Можно увидеть слегка прикрытых темными шторами несколько простых окон высотой во всю стену и стеклянные двери с позолоченными ручками, ведущие на шикарный задний двор или в другие помещения этого дома, и сразу две широкие закругленные лестницы. А с балкона, огороженный простой стеклянной оградой, можно увидеть прекрасно увидеть все, что происходит на первом этаже.
— Было бы неплохо, — задумчиво отвечает Эдвард. — Не скрываю своего желания владеть всей этой красотой.
— Ну если бы ты стал верной слугой моему хозяину, то он бы позволил тебе почувствовать себя состоятельным человеком, — уверенно отвечает Кэтрин, подойдя к Эдварду после того, как она закрывает дверь, и складывает руки перед собой. — Ты же ведь знаешь, какой он щедрый, если люди преданы ему как собаки.
— Ну да, проще купить эту преданность за чужие деньги, чем пытаться зарабатывать ее поступками.
— Ой, да брось, Эдвард! — машет рукой Кэтрин. — Все прекрасно знают, что ты жутко злишься из-за того, что у тебя нет таких денег, какие есть у твоего дяди. Поэтому ты так и говоришь! Была бы у тебя хорошая работа, свой собственный дом и куча денег, ты бы вряд ли завидовал успешным людям. Ни для кого не
