— В моих видениях нет даже намека на то, что они были тиранами, — сказал он. — Возможно, это и есть настоящая цель видений. Заставить меня поверить в ложь о Сияющих. Заставить доверять им и, возможно, повторить их путь падения и предательства.
— Не знаю, — с сомнением ответила Навани. — Не думаю, что ты видел что-то такое заведомо ложное о Сияющих. Разные легенды утверждают одно и то же: Сияющие не всегда были плохими. Насколько легенды вообще могут соглашаться одна с другой.
Далинар встал, взял ее пустой бокал, подошел к сервировочному столику и заново наполнил его. Открытие, что он не сумасшедший, должно было прояснить положение, но вместо этого еще больше запутало.
Что если за видениями стоят Несущие Пустоту? Некоторые легенды говорили, что они могут завладевать телами людей и заставлять совершать зло. Или, если они от Всемогущего, что было их целью?
— Я должен все как следует обдумать, — сказал он. — Сегодня был очень долгий день. Пожалуйста, я бы хотел остаться наедине со своими мыслями.
Ринарин встал, почтительно наклонил голову и направился к двери. Навани поднялась, более медленно, ее гладкое платье зашуршало; она поставила бокал на стол и пошла за облегчающим боль фабриалом.
Ринарин удалился. Далинар подошел к двери, ожидая Навани. Он не собирался снова попасть в ловушку и остаться с ней наедине. Он выглянул в коридор. Солдаты стояли на посту, он мог видеть их. Хорошо.
— Ты рад? — спросила Навани, задержавшись около двери рядом с ним и положив руку на раму.
— Рад?
— Что ты не сумасшедший?
— Мы не знаем, управлял ли кто-нибудь мной или нет, — сказал он. — И, кстати, теперь у нас больше вопросов, чем раньше.
— Эти видения — благословения, — сказала Навани, положив свободную руку на его. — Я чувствую это, Далинар. Неужели ты не видишь, насколько они чудесны?
Далинар посмотрел в ее прекрасные светло-фиолетовые глаза. Такая внимательная, такая умная. Как бы он хотел доверять ей полностью.
Я никогда не видел от нее ничего, кроме чести, подумал он. Она не сказала никому о моем намерении отречься. Она никогда не пыталась использовать мои видения против меня.
Ему стало стыдно, когда он вспомнил о своих опасениях.
Она — изумительная женщина, эта Навани Холин. Чудесная, потрясающая и опасная женщина.
— Нас ждет еще больше забот, — сказал он. — И опасностей.
— Но, Далинар, ты испытываешь такое, о чем историки, ученые и фольклористы могут только мечтать. Я завидую тебе, хотя ты утверждаешь, что не видел там ни одного фабриала.
— Я уверен, что у древних не было фабриалов, Навани.
— И это меняет все, что мы думали о них.
— Наверно.
— Клянусь камнепадом, Далинар, — сказала она, вздохнув. — Неужели ничто не может зажечь в тебе страсть?
Далинар глубоко вздохнул.
— Слишком много что, Навани. Я чувствую себя так, как будто внутри меня кишит клубок угрей, чувства переплетаются одно с другим. Правдивость видений расстроила меня.
— Скорее взволновала, — поправила она его. — Ты помнишь, что сказал раньше? О том, что доверяешь мне?
— Я так сказал?
— Ты сказал, что не доверяешь своим клеркам и попросил меня записать видения. Одно влечет другое.
Ее рука все еще лежала на его руке. Она протянула свободную руку и закрыла дверь в коридор. Он хотел остановить ее, но не стал. Почему?
Дверь щелкнула, закрываясь. Они были одни. И она была так прекрасна. Эти умные возбужденные глаза, освещенные страстью.
— Навани, — сказал он, заставив себя подавить желание. — Ты опять.
Почему я позволяю ей делать это?
— Да, — сказала она. — Я упрямая женщина, Далинар. — В ее тоне не было и намека на шутку.
— Это непристойно. Мой брат… — Он протянул руку к двери, чтобы открыть ее.
— Твой брат, — выплюнула Навани, на ее лице сверкнул гнев. — Почему мы всегда должны думать о нем? Почему все только и думают о человеке, который давно умер? Его нет здесь, Далинар. Он ушел. Мне не хватает его. Но даже не наполовину так, как тебя.
— Я чту его память, — сухо сказал Далинар, все еще держа руку на дверной защелке.
— Отлично! Я очень рада за тебя. Но прошло шесть лет, и до сих пор все смотрят на меня как на жену мертвого человека. Другие женщины развлекают меня пустой болтовней, но не пускают меня в политические кружки. Они думают, что я — древняя реликвия. Хочешь знать, почему я так быстро вернулась?
— Я…
— Я вернулась, — сказала она, — потому что у меня нет дома. От меня ожидают, что я не буду участвовать ни в каких важных событиях, и только потому, что мой муж мертв. Мне ничего не дают делать, балуют и не обращают внимания. В моем присутствии им неудобно. Королеве и другим придворным дамам.
— Извини, — сказал Далинар. — Но я не…
Она подняла руки и коснулась его груди.
— Я не отняла его у тебя, Далинар. Мы были друзьями до того, как я встретила Гавилара. Ты знаешь меня такой, какая я есть, а не только как тень династии, павшей годы назад. Да? — Она умоляюще поглядела на него.
Кровь моих предков, подумал потрясенный Далинар. Она плачет.
Две маленькие слезы.
Он редко видел ее такой искренней.
И он поцеловал ее.
Он знал, это ошибка. Но все равно схватил ее, резко обнял и прижал к себе, не в силах больше сражаться с собой. Она растаяла. Он почувствовал соль ее слез; они бежали по щекам к ее губам и смешивались с его.
Поцелуй продлился долго. Слишком долго. Чудесно долго. Разум кричал ему, как пленник, запертый в тюрьме и вынужденный через решетку наблюдать за чем-то ужасным. Но часть его хотела это десятилетиями — теми десятилетиями, что он смотрел на двор брата, его брак и на единственную женщину, которую хотел юный Далинар.
Он поклялся, что никогда не разрешит себе даже думать об этом. С того момента, как Гавилар добился руки Навани, он запретил себе все чувства к ней и отошел в сторону.
Но ее вкус и запах, тепло прижавшегося к нему тела — были слишком сладкими. Волна цветущего аромата унесла прочь вину. На мгновение ее прикосновение изгнало все. Он забыл страхи и тревоги видений, Садеаса и стыд из-за ошибок прошлого.
Он мог думать только о ней. Прекрасной, проницательной, нежной, но сильной. Он прильнул к ней и мог бы держать ее, даже если бы вокруг суетился весь остальной мир.
Наконец он оторвался от ее губ. Она, ошеломленная, поглядела на него. Спрены страсти, похожие на крошечные снежинки, плавали в воздухе вокруг них. Вина накатила опять. Он попытался мягко отстранить ее, но она крепко прижалась к нему всем телом и не отпускала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
