походной лабораторией. Нет, пусть он просто возьмет образцы материалов, а ты сделай анализ и сравни то, что у тебя получится, с тем, что у них тут есть.
— Только сначала я сам съезжу на Стромынку, — сказал Ларькин, и майор не стал возражать.
***
Порой общественный транспорт быстрее автомобиля. Виталий решил добираться до места на метро. Зато от остановки «Преображенская площадь» до злополучных домов пришлось порядочно идти пешком. С двух сторон пространство между интересовавшими Ларькина корпусами и остальными зданиями занимали скверики, мало ухоженные и диковатые на вид. В них с одной стороны прятался детский сад, с другой — трансформаторная подстанция. С третьей был дворик, детская площадка, чуть поодаль обширная автостоянка и какой-то склад оптовой торговли. Дальше стояла вторая группа таких же старых домов.
С четвертой, с которой приближался Виталий, был большой, засыпанный кое-где строительным мусором пустырь. Здесь тоже раньше стояли дома, но они были не так давно снесены. Теперь здесь шло строительство новых жилых домов, о чем свидетельствовал недоделанный бетонный забор, большой неподвижный бульдозер и отрытый справа от тропинки котлован. Тропинка, которая шла через пустырь к домам, была широкой и. очевидно давно протоптанной. Шагая по ней, Ларькин отметил, что людей вокруг необычно мало: он словно попал в полосу отчуждения, за границей которой остались столичная толкотня и шум.
Приблизившись к зданиям, Виталий стал внимательно осматривать их снаружи. Дома как дома. Три серых оштукатуренных пятиэтажки. Одна была отведена под коммунальные квартиры, во второй долгие годы располагалось профтехучилище, а в третьей — общежитие пэтэушников. Стекла почти все целы, окна на первом этаже кое-где забраны решетками.
«Как тут могла бы располагаться, скажем, секретная база фэйри? В самой гуще жильцов? Ведь, если я не ошибаюсь, раньше ни о чем из ряда вон выходящем здесь слышно не было? — думал Ларькин. — Но стоило домам опустеть... Они так простояли больше месяца — и вдруг «Вампир» начинает фиксировать происшествие за происшествием. Бешеная аномальная активность. Кто же тут хозяйничает?»
Он получил ответ на свой вопрос очень скоро, когда попытался отпереть отмычкой замок на двери единственного подъезда корпуса «Б». Трудно сказать, являлись ли нарисовавшиеся с двух сторон люди подлинными хозяевами в здешних местах, но повели они себя именно так.
Их было двое. Один сидел за рулем белого «мерса», выдвинувшегося малым ходом со стороны корпуса «В». Другой появился со стороны неизвестно зачем устроенной перед общагой детской площадки, откуда-то из-за игрушечной избушки на курьих ножках. Он приблизился к Виталию с одной стороны, а «мерседес» остановился с другой, метрах в двадцати. Ларькин к тому времени уже сумел открыть замок и спрятал в карман связку отмычек.
— Что вы здесь делаете? Кто разрешил? — несмотря на обращение «вы», тон у мужчины был крайне невежливый и неприязненный. Одет он был в теплую неброскую куртку, спортивные брюки и теплые кроссовки, на голове — черная вязаная шапочка. Вид и размеры угрожающие, здоровенный такой дядька с жирными щеками и вытаращенными круглыми глазками.
— Разрешение я сам могу выдать. Если захочу, — спокойно ответил Виталий и продемонстрировал незнакомцу издалека приготовленное на этот случай милицейское удостоверение. — Майор Лямцев. А вот вы кто такие?
Он ожидал, что агрессивно настроенный здоровяк поубавит свою прыть, но тот повел себя совсем иначе. Изобразил на роже — ибо то, что у него находилось спереди между ушами, иначе как рожей назвать было нельзя — презрительное недоумение и ответил:
— Врешь. Лямцева я знаю. А ты кто? Колись сам, пока мы тебя...
Он не окончил фразы, потому что долго беседовать с такими типами Ларькин был не намерен. Виталию не понравилось то, что выбравшийся из «мерса» напарник верзилы-грубияна довольно быстро приближается, а собеседник уже вытянул из кармана куртки «вальтер». Наверное, для убедительности. Руки бугай распускать не спешил, потому что ни ростом, ни размерами Виталий ему не уступал. Да и стоял он, в отличие от верзилы, не на утоптанном скользком снегу, а на свободном от него бетонированном пятачке перед подъездом. К тому же, стоял так, что нападать на него совсем не хотелось.
Ничего угрожающего в облике Ларькина не было: свободная, уверенная, расслабленная такая стойка. Но почему-то при взгляде на капитана казалось, что любое направленное против него действие будет, в самом удачном случае, равно противодействию. Попытка достать пистолет тоже была действием. Ларькин по некоторым мелким, почти неуловимым признакам уже успел оценить степень тренированности своего визави и пришел к выводу, что ничего особенного тот не представляет. Прямо скажем, не майор Борисов — хотя и ростом повыше, и весом побольше. Весьма заурядная особь. Бык обыкновенный. Научно говоря, бос вульгарис. Хотя по-русски все-таки лучше звучит.
К тому моменту, когда ствол «вальтера» вышел на уровень вполроста, — туда, где стоял Виталий, Ларькина уже там не было. А был он недалеко, гораздо ближе к быку, чем секундой раньше. Правой рукой он успел схватить руку с пистолетом, а сам, находясь боком к здоровяку, продолжал быстро поворачиваться против часовой. Броска через спину, оказалось достаточно: «бос вульгарис» жестко приземлился на ледяной наплыв, тянувшийся вдоль стены здания, а «вальтер» переместился из его хрустнувшей кисти в руку капитана.
Трофеями приятно любоваться после схватки. В бою не стоит особо на них полагаться. Лучше пользоваться своим оружием, в котором уверен. Капитан достал свой ПМ.
Долговязый напарник верзилы, повинуясь выразительным знакам, которые Ларькин делал стволом «вальтера», поднял руки за голову и медленно повернулся спиной. Наметанный глаз и жизненный опыт подсказали капитану, что перед ним кадр, вернувшийся «оттуда». Повадки и многие приемы таких ловкачей были Ларь- кину хорошо знакомы. Не торопясь приближаться, он рассмотрел за правым ухом бандита блеснувшую металлом узкую полоску бритвенного лезвия. Страшное оружие в умелых руках, и одна из этих рук находится от лезвия в двух сантиметрах.
Капитан спрятал «вальтер», быстро схватил правое запястье долговязого, вывел его на болевой прием и опрокинул противника в снег. Следующим болевым — вращением кисти — он заставил его перевернуться на живот и зафиксировал руку бандита в последней фазе этого приема. Рука при этом заведена за спину, и свободы у нее так мало, что обездвиженного врага можно удерживать в лежачем положении, упираясь коленом в его плечо. Но Виталий не стал рисковать и разжимать захват, ограничился тем, что взял на прицел своего бывшего собеседника — того с полным основанием теперь можно было назвать Сидящим Быком — и велел ему не шевелиться.
— Продолжаем
