Он оглянулся на спутников. Йофрид упивалась своим триумфом, отец же был слишком поражен происходящим, чтобы возражать. Сам Харальд не особенно задумывался о том, почему их спутница тоже обрела способность открывать Двери. Обрела – и ладно, в дальнейшем пригодится.
Вытащив из ножен меч (чтобы привыкнуть к необычному балансу и неудобной рукоятке, он каждый вечер находил время для того, чтобы пофехтовать с отцом), Харальд шагнул к Двери. Белое, точно свежевытканное полотно, пламя колыхалось прямо перед ним, но жара от него не было.
Погрузившись в огонь, он ощутил памятную по прошлому разу легкую щекотку, словно тело терли множеством щеток из мягкого волоса, а затем все чувства пропали.
Вместе с телом улетучилось и ощущение времени. Он провисел в пустоте миллионы лет, прежде чем вновь осознал собственное существование.
Первым дало знать о себе осязание. Кожа ощутила прикосновение свежего ветра. Затем обрушились звуки – свист птиц, шелест травы и листьев.
Глаза привыкли последними. И поначалу Харальд им не поверил. Перед ним было около сажени земли, покрытой короткой блестящей травой, а потом мир заканчивался. Твердь обрывалась в бездну, в которой не было видно ничего, кроме голубого пространства, заполненного стадами облаков. Некоторые из них имели странный цвет – темный снизу и зеленый сверху, другие выглядели обычными – белыми и пушистыми.
Харальд потряс головой и огляделся, но видение не исчезло. Более того, все остальное можно было рассмотреть вполне отчетливо – черная скала с мерцающей на ней Дверью за спиной, деревья на самом краю обрыва, невысокие, с узкими и длинными, как у ивы, листьями.
Он сделал несколько шагов вперед, затем лег и высунул голову за край, ожидая увидеть внизу землю. Он подозревал, что находится на краю очень высокого обрыва, может, в несколько верст высотой.
Но там не было ничего. Пустота. Синяя бездна, не похожая даже на море. Зато там тоже были облака или что-то очень их напоминающее. Длинными колоннами они плыли мимо, и видно было, как ветер меняет их форму, точно гончар, который никак не может решить, каким должен быть сосуд.
– Что ты там увидел? – раздался от Двери голос
Йофрид.
– Ничего. – Харальд отодвинулся от обрыва и сел. – Совсем ничего…
Он увидел недоумение на лице девушки.
– Ты шутишь? – поинтересовалась она.
– Там нет земли, – ответил Харальд, поднимаясь, – и воды нет. Только пустота.
Дверь дернулась, словно полог ткани, который резко тряхнули, и выплюнула последнего из путешественников. Лицо его было ошеломленным, а в руке он держал обгорелую деревяшку, оставшуюся от факела.
Лучащийся серебром проход за его спиной стал гаснуть, пока не пропал совсем.
Тем временем Йофрид подобралась к краю бездны и глянула вниз. Харальд не видел ее лица, но по тому, как напряглась спина, можно было догадаться, какие чувства овладели девушкой.
– Действительно, ничего, – растерянно пробормотала она, оборачиваясь. – Как же так? Так не может быть!
Она посмотрела на Младшего, лицо того было невозмутимым. Так же спокойно он смотрел, как уже
Харальд подходит к самому обрыву, пытаясь понять, куда их забросила Дверь.
– Ну и ну! – сказал он. – Где мы?
– Вот уж не знаю, – пожал плечами Младший. – Пойдем осмотримся…
Обогнув скалу, они оказались в роще. Деревья тут были такие же, как на обрыве, только повыше, между темных, словно обмазанных смолой, стволов ощущался сильный аромат свежей листвы. Шуршала под ногами короткая трава, а между ветвей порхали птицы, разукрашенные в самые разные цвета – от алого до темно-синего.
Наземных животных им не встретилось, да и роща оказалась маленькой – полсотни саженей. Пройдя ее, они вышли к небольшому озерцу с чистой голубой водой, окруженному невысокими травянистыми холмами.
А за ними мир заканчивался. Вновь обрыв и равнодушная холодная пропасть с висящими в ней сонмами облаков. С этой стороны виднелось солнце – белесое и неяркое, оно почти не давало тепла и выглядело точно глаз, закрытый бельмом.
Ветер казался дыханием бездны. Он уныло свистел вокруг, выводя скучную однообразную мелодию.
– Остров, – первым выразил общую мысль Харальд. – А вместо воды вокруг – воздух.
– На чем же он держится? – резонно возразила Йофрид. – Почему не падает?
Ответить никто не успел. Из-за близкого обрыва выметнулось гибкое длинное тело. Мелькнули огромные белоснежные крылья, вытянутая морда, недлинные, снабженные копытами ноги, и существо, похожее на коня, выучившегося летать, устремилось в вышину.
Йофрид ахнула, Младший выхватил меч.
Вслед за крылатой лошадью, точно камень, выпущенный из пращи, вылетел хищник. Огромная ящерица с распахнутой зубастой пастью. Клыки в ладонь величиной, перепончатые крылья, чешуя на брюхе отливает голубизной.
В мгновение ока оба летающих животных превратились в точки и растворились в небесной синеве.
– Одно хорошо: тут есть на кого охотиться, – спокойно заметил Младший, пряча оружие. – С голоду не помрем.
Когда наступил вечер, они обошли весь островок, оказавшийся совсем небольшим. Лес, озерцо, скала на краю – вот и все, чем мог похвастаться клочок земли, неведомо какими силами подвешенный в воздушном пространстве.
Стоянку устроили у самой скалы, которая хоть как-то прикрывала от беспощадного ветра. Сбитая стрелой птица оказалась мясистой, ее тушка подрумянивалась над костром.
Харальд блаженно откинулся на спину и глядел в небо. Оно было не черным, а темно-синим, и звезды на нем выглядели точно серебряные монеты, разложенные на атласной ткани. Портили картину только облака. Точно хищные чудовища, они перемещались в вышине, жадно пожирая звезды.
Но были и другие. Эти, несмотря на ветер, висели неподвижно, и у Харальда в душе зашевелилось смутное подозрение, что это точно такие же осколки тверди, только расположенные чуть выше.
– Ужин готов, – объявил от костра Младший.
Горячее мясо, истекающее соком, жадно рвали зубами – последний раз ели еще в другом мире, перед тем как начать спуск в подземелье. Да и то «ели» – сильно сказано.
Только когда последняя кость была обглодана, брошена в костер и пламя зашипело, начав обугливать нежданную добычу, пришло время для разговора.
– Что будем делать дальше? – спросил Младший, и взгляд его был требовательным. – Тот, к кому мы идем, точно в этом мире?
– Да, – ответил Харальд, чувствуя себя неуютно. Словно он был виноват в том, что путники оказались в тупике, без всякой надежды на то, чтобы продолжить дорогу. – Тот, кто сказал мне о нем, назвал его Судьей…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
