«Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… десять… двадцать семь… сорок три…», — разогретый до состояния кипения Дима замучался считать отстегиваемых рабов, коих неустанно загоняли в клетку для обреченных, как он про себя ее назвал.
Не хотелось повторяться, но вот уж кто выделялся, так это они — узники с пятым тавро. Жалостливые крики, искренние проклятья, честнейшие мольбы, бессмысленные истерики и просто слезы сыпались из них, как рога изобилья и сей человеческий гвалт являлся столь отвратительным, что хотелось заткнуть уши или вырезать их всех, лишь бы успокоить ничего не стыдящееся человеческое стадо.
«Если бы мне дали возможность выбрать из них достойных жить, то я бы отвернулся и сказал убить, сжечь и развеять пепел по ветру, чтобы их ДНК больше никому не навредила… Не думаю, что кого-нибудь пожалел, не думаю… Если только в секунду слабости, но она бы прошла столь быстро, что я бы и не успел…», — кровожадно подумал костлявый парень, совершенно не чураясь вспыхнувшей внутри себя жестокости и отлично понимая, что умеет хорошо относиться к людям, а это оправдывает любые уродливые мысли.
Оставалось еще немало человеческого скота с пятым тавро и пусть на пожирающей заживо жаре красноватого оттенка казалось, что время течет очень медленно, на самом деле оно быстро летело. На каждого всхлипывающего пленника тратилось максимум двадцать секунд, и вот он уже влетал внутрь прохладного «прилавка», подбадриваемый пинком круторогого воина, держащего смертельное копье в мускулистой лапе. Для Димы же отстегиваемые позади рабы ассоциировались с подходящими к концу картинкам слепящего калейдоскопа, после просмотра которого небольшая камера «Спящих» ласково распахнет прохладные объятья и напоит троицу братьев по духу холодной водой.
Разогретый адской жарой мальчишка отчетливо видел и чувствовал, как огрубевшая кожа скрипит, подобно кожаным сиденьям нового БМВ, а ее отшелушивающиеся лоскуты почти подошли к концу. Судя по всему дальше утолщаться некуда, ибо он с любопытством ущипнул себя за еле оттянутый кусок впалого живота и ничего не почувствовал. Такое ощущение, будто все онемело, отчего Дмитрий возбужденно раздул ноздри, зачерпнув горячего воздуха и поразившись, насколько же все-таки быстрым стало течение его скучной, совсем недавно убого-запойной жизни.
Остающиеся снаружи узники, как заметил любопытно обернувшийся Дима, внешне походили на воина-масаи, но до пугающей темноты кожи Лкетинга им было не добраться вовеки веков, ибо невозмутимый туземец стал угольно-черным, а те так и остались темно-коричневыми.
Задумавшийся мальчишка скептически осмотрел свои руки, ноги, да и вообще видимые участки тела, и понял, что мать его бы точно не узнала… Ее сын-алкоголик стал похож на шоколадку, и сам бы себя не признал, а уж с нынешней кривой харей, которую не видел, но представлял, и вовсе следовало впасть в тоску, но времени на это катастрофически не хватало.
Геенна Огненная стала для него тем местом, где не было времени хандрить, а мозг непрерывно работал, впитывая нереальный окружающий мир, ежесекундно ища сотни выходов из создавшегося положения, однако безрезультатно. И в этом не было ничего страшного, ибо всегда оставалась надежда на скрытую внутри него часть, жившую собственной жизнью и не дающую погибнуть или причинить вред близким людям. Именно она произнесла: «Еще рано!», — в полной воды, светящейся трубе, ведущей в Сортировочную, именно она защитила от Варгха, посадив под невидимый колпак, когда тот первый раз его осматривал, и именно она охраняла его всю беспокойную жизнь. Вот и недавно он с легкостью убил кровожадного сатира и вылечил искалеченного малыша Лизы, не испытав удивления, а просто приняв сие, как само собой разумеющееся, ведь подобное происходило не первый раз.
При жизни на Земле Дима слишком мало знал о настоящем мире и том, что находится за гранью человеческого понимания. Все это тщательно скрывается от людей, и чтобы найти сию информацию требуется думать собственной головой, выискиваяистину по всему миру и в закоулках интернета, дабы вернуть память, спрятанную в бесконечности Вселенных. Именно из-за ложных земных учений он не понимал, что с ним происходит, ведь забитый обманом разум не мог внятно объяснить происходящие чудеса, аргументируя их психическими заболеваниями, кои должны залечиваться до полного отупения, дабы вернуть безмозглую овцу в стадо, но никак не направить по нужной дороге.
Люди не единственные разумные создания, это требуется понять каждому, однако человеческую расу беспрестанно загоняют в ограничительные рамки, растя невежественные, одноразовые кучи мяса, полные ложных ценностей и откармливающие ненасытный Ад. Может когда-нибудь наступит тот счастливый день, когда индивиды, считающиеся безумцами, примут себя такими, какие они есть, вот тогда-то и откроется их истинная, нечеловеческая суть, с уникальной логикой и талантами. Они сумеют отыскать собственный путь и показать его опустошенным людям, так похожим на слепых котят, кои торкаются туда, где торчит сиська побольше. И возможно те поймут, что их сегодняшний выбор ведет никуда.
«Пятьдесят семь… шестьдесят три… семьдесят…», — отстегиваемые позади люди подходили к концу, и совсем скоро «Спящие» должны были остаться на раскаленной цепи втроем.
Проклятые солнца Геенны Огненной напекли всклокоченную голову так, что в серо-голубых глазах летали белые мушки, а сам Дима пошатывался, водя по иссушенному рту каменным языком. Макушка неимоверно чесалась, но сил поднять раскаленные руки совсем не было, горячий же воздух заходил в сухое горло с хриплым свистом. Проклятые двадцать секунд на каждую особь человеческого скота превратились в жарящую заживо пытку, и если добавить к кошмарной температуре еще градусов тридцать, то даже новая дубленая кожа слезет, оголив красное, начавшее запекаться мясо.
Сквозь сумасшедший рыночный гвалт слышалось, как позвякивает цепью и прерывисто икает Такеши, видимо тоже не от хорошего самочувствия. Откуда в обладающем «волшебной» капельницей теле икота, да и вообще любые недомогания, Дмитрий не понимал, считая, что такая штуковина обязана исправить внутри все возможное. Ответа на этот вопрос он, как не размышлял, дать не мог, а азиат в свою очередь продолжал мучительно икать, и вдруг неожиданно подошла их очередь.
— Ну, что «Спящие»?! Дождались?! Хреново выглядите! Ха-ха-ха! — закатился в злобном хохоте замученный работой с рабами сатир, не могущий сдержать садистскую радость и подошедший впритык к троице друзей. — Как обычная тупая скотина! Вот именно в такие моменты я понимаю, что «Спящие» на деле ничем не отличаются от земных животных! — он сильно ударил Такеши кулаком в живот и тот издал звучную отрыжку, неизвестно, как уместившуюся в столь тщедушном теле, но сто процентов являющуюся виновницей икоты, ибо спустя три секунды азиат облегченно затих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
