— Я надеюсь, ты выполнил мою часть и дал ему по морде так сильно, что он навсегда забудет, как жертвовать собой, — Сара усмехнулась и кивнула Тео. В этом жесте было немыслимое количество благодарности и радости, по нему она тоже скучала. — В любом случае это момент не только сказать «Привет, козел, ты сейчас получишь», это скорее «Я рада, что вы вернулись и дали мне возможность попрощаться».
— Какое «попрощаться»?! — Лиам посмотрел на ничего непонимающего Тео так, будто он его предал и не сказал нечто важное. — Так, ты не можешь ругать меня за жертву и через пять минут откинуться! Это так не работает!
— Примерно так это и работает, мои дорогие! — Сара, противореча своим словам, громко засмеялась. Тео отметил какой-то странный запах вокруг дерева. Здесь явно происходило что-то странное. — Хорошо, а теперь серьезно. У меня нет выбора… Точнее этот выбор крайне ограничен и несправедлив. Я не хотела никому говорить иначе за этим бы последовали новые вереницы сделок.
— А чего плохого в сделках? — Лиам искренне возмутился. Рейкен поморщился, теперь к смеси запахов добавился страх и паника.
— Сказал оборотень, который провел два месяца в Лабиринте, тот кто видел, как Нью-Йорк горит и, самое главное, одинокий парень без права выбора. Может действительно хватит мучать Минотавра? Мы… Ты, Лиам, стал ему другом. Не подумал, насколько больно отправлять в ад своего друга без возможности и рта открыть? — она вскинула бровь. — Ты кинулся за Тео, после всего, что между вами произошло, а каково ему? Нет, я вам солгала. Минотавр не появился в битве не только из-за Гарпии, но и по моей просьбе. — Она свела брови у переносицы.
— Ты подвела нас к черте абсолютного проигрыша из-за нежелания заключать новые сделки? Минотавр фактически наше самое сильное оружие. Мы могли бы заказать сердечный приступ у Гарпии, — Тео фыркнул.
— И в ответ он бы попросил твой, — грубо сказала Сара. — Да, Тео, сделки с Минотавром закончатся здесь и сейчас. Я и Талия знаем, насколько сильной и невообразимо ужасающей может оказаться Королева Гарпий. И мы подготовились. Талия не просто так не участвует в битве с приспешниками. Если наши стаи не смогут справиться со стайкой куриц, то Королеву никому не одолеть. Со сделками покончено, и точка. Во имя любви или мести, неважно, этот узел уничтожен.
— Хорошо, хорошо, не кипятись, — Лиам хотел добавить в прямом смысле. Он кинул взгляд на Эллери, девушка почему-то держала расстояние. — Давай ты скажешь, какого хрена происходит и почему необходимо умирать. Неметон этого не стоит, ты же понимаешь, да? Никто не пошел бы на это с полным осознанием твоей смерти. Даже Тео! Вин здесь, Джастин и ребята тоже. Все приехали к последнему бою!
— Эй! — завопил Тео.
— Я знаю, знаю, — она улыбнулась, и животные вновь начали возвращаться к женщине, — Все на самом деле просто, если слегка подумать и знать историю Неметонов. И вправду, для начала создания первого необходимо колоссальное количество энергии, благо, я набрала столько, даже больше, чем нужно, и во-вторых парадокс. Уверена, Тео с этим отлично справился, — Рейкен самодовольно улыбнулся. — Чего тут сложного-то? — Рейкен закатил глаза. — А вот есть и третий на самом деле «не смертельный» пункт. Я должна вырастить этот самый Неметон, или подарить ему жизнь, свою или чужого человека.
— Так, хорошо, а в чем проблема вырастить Неметон? Зачем кого-то убивать? — Лиам сжал руку Тео неосознанно, пытаясь найти поддержку. — Почему-то мне кажется, этот вариант хуже убийства или смерти, да?
— Как посмотреть…
И в эту секунду все вокруг будто остановилось. В это место буря не дошла, ленточки и фонарики колебались лишь под действием мягкого, теплого ветра. И пусть солнце сокрыто за облаками, было так хорошо и приятно сидеть на голой траве и дышать запахом скошенной травы, смесью цветочных ароматов и людей, ставших стаей и семьей. Лиам знал, Сара оттягивает момент, чтобы дать привыкнуть к ощущению потерянности. Они так невероятно странно и удачно маневрировали среди неудач и лишений, поэтому попросту не верилось в идеальный исход. Кто-то должен умереть, потерять или стать несчастным. Это не закон сверхъестественного мира, это правило математики и равновесия. Данбар думал, что стал этим самым главным лузером, тем самым оттянув весь негатив от близких людей. И судьба, во главе с Сарой и Тео, заставила по-иному взглянуть на ситуацию. Он был жертвой, но всего лишь был. И, почему-то он чувствовал, никаких мозгов не хватит, чтобы спасти Сару.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я буду вынуждена раствориться в Неметоне, стать кормилицей и матерью. Не в смысле поливать каждый день и удобрять дорогим навозом из Валмарта, нет. Быть проводником, первым проводником в мир, — ничего не понимающие лица Лиама и Тео, а заодно и Эллери заставили улыбнуться. — Я не смогу отойти от него дальше, чем на несколько километров иначе он погибнет. Или я.
— И что в этом такого?! — Лиам подпрыгнул, опрокинув Тео валяться на земле. — Построишь вокруг него свой мотель, мы проложим дорогу и будем ездить к тебе, как и раньше, два раза в год, отдыхать. — Данбар сжал кулаки. — Ты все равно никогда, черт возьми, из него не выходишь! Так в чем проблема?! Почему ты так пугаешь! — его глаза заблестели красным, вылезли когти. — Давай! — он выкрикнул чересчур безнадежно. — Давай! Скажи, что это не все! В чем главный подвох.
— Прости меня, дорогой, прости, — она грустно ему улыбнулась. — Однако такова ответственность. Ты, как никто другой, должен её понимать.
— Не прощу!
— Простишь, — усмехнулась Сара. — Уже простил, если вообще обижался. — она отчего-то посмотрела на Тео. — Вы же помните, Джерард пытался составить карту Неметонов? Так вот, центрального там найти не удастся никогда. И никому вообще. Он сокрыт от глаз людей, оборотней и прочей нечисти. Лишь я и животные будут знать его точное расположение. Вот такова моя судьба.
— То есть ты говоришь о том, что после ритуала ты исчезнешь навсегда? Переживешь наших внуков? Правнуков? Сотни хомячков и саму Луну?! — Лиам не собирался сдерживаться. — Ты не можешь поступить так ни с нами, ни с собой!
— А кого мне поставить на роль Неметона? — она выгнула бровь. — Эллери или Стайлза? Больше друидов среди нас нет. И, давайте будет говорить правду, я самая опытная и сильная, вероятность умереть при слиянии с Неметоном у меня ниже. Практически нулевая. Если мы не вернем Неметоны, наши друзья погибнут, а Нью-Йорк не только сгорит, но и еще затонет и разлетится на камушки. — Лиам вновь пораженно сел. — Дорогой мой, ты должен понимать, я не умираю. Я буду жить… Вечно. Охранять твой род, твою искру. Поверь, все, что мне нужно в мире, так это знать: с вами все впоряке. Даже с Тео.
— Эй! — Рейкен возмутился, но обнял Лиама. Даже у него дрогнуло сердце.
— То есть, как только завершится ритуал… Мы больше никогда тебя не увидим? Это чертово дерево навсегда заберет тебя? Последние объятия? Взляд? — Сара улыбнулась Лиаму и положила руку на плечо. Они молчали пять минут. Кто-то приходил в себя, а кто-то сдерживал слезы. — Сара?
— Нам пора, времени осталось совсем немного.
Она не ответила Лиаму. Он знал почему. Все знали. Даже чертовы бабочки.
— Пойдемте к дереву, — они подошли к стволу дерева. Ветер будто стал дуть сильнее. Потоки энергии менялись. — Итак, мои дорогие придурки. Ваша роль в этом процессе проста. Положили лапки на дерево и думаем о путешествии во времени и выходе из Лабиринта. Даю вам пару минут сконцентрироваться и начинаем. Я пошла, время вытащить все, что я успела собрать за прошедшее время. Удачи нам всем.
А Лиам не смог услышать её наставления. Его голова гудела, словно по ней врезали со всей дури сковородой и били, пока все звезды не высыпались на небо. Тео смотрел, как полностью ошалевший Лиам пытается справиться с эмоциями и не умереть от сердечного приступа. Рейкен сжал зубы, потом закусил губу. Он так сильно невзлюбил эту женщину и теперь был вынужден переживать о её дальнейшей судьбе. Возможно звучало круто, вечность… Однако это синоним слова одиночества. Ей придется довольствоваться короткими случайными встречами с живыми существами. Никому как ему, Тео, не известно насколько больно ощущается это слово в действительности. И, глядя на Лиама, который бесстрашно отдал жизнь за них, черт возьми, себя, ушедшего за ним в Лабиринт, он не мог не признать — придурковатость — их общий стиль. Тео улыбнулся. Искренне, на его глазах блестели слезы, ни то от страха, боли, ни то от счастья.
