Для начала вот тебе двадцать тысяч.
Чэнь Фэй:
– …
Пожалуйста, уйди уже…
Иногда Чэн Исе, устав от препирательств, заставлял Чэн Цяньли притворяться собой, всё равно Чжо Фэйцюань не умел их различать. Однако, если Чжо Фэйцюань не отличал близнецов, Линь Цюши и всем остальным это давалось с лёгкостью, и они каждый раз бросали на Чэн Цяньли сочувственные взгляды, пока тот, обнимая своего толстенького корги, обиженно морщился, похожий на свежеиспечённую баоцзы, но не решался ослушаться старшего брата.
Чжо Фэйцюань всё разорялся:
– Чего молчишь, а, Чэн Исе? Сказать нечего?
Линь Цюши, не выдержав того, с какой мольбой на него смотрел Чэн Цяньли, обратился к юноше:
– Я иду за продуктами, хочешь со мной?
– Хочу, хочу! – сразу поднялся Чэн Цяньли.
– Эй, я же с тобой разговариваю, куда ты собрался? – возмутился Чжо Фэйцюань.
Чэн Цяньли сказал ему:
– Дружище, давай поговорим в другой раз, сегодня я занят. Занят! – Затем бросил Тоста и по-быстрому слинял.
Линь Цюши на машине привёз Чэн Цяньли в ближайший гипермаркет, и пока они бродили по рядам, Чэн Цяньли задал ему вопрос:
– Линьлинь, что в последнее время происходит между тобой и Жуань-гэ?
Линь Цюши, изучая срок годности йогурта, переспросил:
– А что между нами происходит?
– Вы почему-то перестали разговаривать.
– И ничего не перестали, мы разговариваем, – возразил Линь Цюши. – Почему ты спросил?
– Да так, просто… с тех пор, как появилась эта Чжуан Жуцзяо, вы как-то странно стали вести себя друг с другом. – Он почесал затылок. – Наверное, мне показалось?
– Разве?..
Глядя на растерянного Линь Цюши, Чэн Цяньли повторил:
– Наверное, мне всё-таки показалось. Эй, мне нравится клубничный, возьми побольше…
Линь Цюши, больше ничего не сказав, положил в корзину ещё бутылку клубничного йогурта.
Когда они вернулись в коттедж, Чжо Фэйцюань уже ушёл, и Чэн Цяньли выдохнул с огромным облегчением:
– Не знаю, какая муха укусила брата! Зачем он связался с этим болтуном Чжо Фэйцюанем? Он же говорит без умолку, просто кошмар…
Лин Цюши, вспомнив кое о чём, глянул на Чэн Цяньли и спросил:
– Скоро откроется твоя седьмая дверь, верно?
– Ага, – подтвердил Чэн Цяньли. – Череза два месяца.
– Уже подготовился?
– А чего мне готовиться? – немного растерялся Чэн Цяньли. – Подсказка у брата, он пока мне её не давал. Сказал, что покажет, когда будем внутри…
– Вы идёте только вдвоём?
– Да, только вдвоём.
Линь Цюши понимающе покивал.
В общем, за это время в Обсидиане произошло ещё много чего, от всяческих дел у обитателей коттеджа голова шла кругом. Жуань Наньчжу тоже был очень занят, постоянно пропадал где-то, иногда по несколько дней не возвращаясь в коттедж.
Линь Цюши даже не знал, чем конкретно он занимается. Хотел спросить, но подумал, что у них пока не те отношения, чтобы интересоваться каждым шагом, и ещё тот поцелуй… Линь Цюши прикасался к своим губам и невольно вспоминал то ощущение тёплой мягкости, а осознавая, какие мысли его посещают, чуть пошевеливал ушами, которые мгновенно заливались краской, и чувствовал некую досаду от сложившегося положения…
Фильм, в котором снялась Тань Цзаоцзао, вышел в кинотеатрах, билеты продавались не очень хорошо, но в актёрских кругах работа получила хорошую оценку. Режиссёр преследовал цель заполучить какую-то международную награду, которой удостаивались лучшие фильмы в конце года.
Вот только, насколько помнил Линь Цюши, следующая дверь Тань Цзаоцзао тоже долна была открыться где-то как раз к концу года.
А пока на улице стоял август, и летнее тепло превратилось в невыносимую жару.
Жуань Наньчжу передал Линь Цюши подсказку для пятой двери, чтобы тот подготовился к походу в задверный мир вместе с Гу Лунмином в конце месяца.
Фраза на записке гласила: «Око за око, зуб за зуб». Подобные подсказки, в которых не за что зацепиться, считались более сложными, но у Жуань Наньчжу не оказалось других подходящих, так что он выбрал меньшее из зол.
Глядя на бумажку в своих руках, Линь Цюши осознавал, что никаких особых приготовлений сделать не сможет, и вообще, скорее всего, узнает смысл этих слов, только войдя за дверь.
– Ты точно решил идти один? – спросил его Жуань Наньчжу, когда отдавал подсказку.
– Да, так будет лучше, – ответил Линь Цюши. – Мне стоит научиться самостоятельности.
Жуань Наньчжу, посмотрев на него долгим взглядом, сказал:
– И то верно.
– У тебя… в последнее время всё в порядке? – подумав, поинтересовался Линь Цюши. – Я вижу, ты не в настроении.
– Всё нормально, – заверил Жуань Наньчжу. – Со мной всё в порядке.
Слишком простой ответ прозвучал слишком быстро, ясное дело, Жуань Наньчжу что-то скрывал.
– Что тебя тревожит? – не отступал Линь Цюши.
– Что ты думаешь о Чжуан Жуцзяо?
Вопрос застал Линь Цюши врасплох.
– Чжуан Жуцзяо… А что с ней не так?
– Тебе нравится, какой она стала?
– Не вижу ничего плохого, хотя… и раньше не видел.
Чжуан Жуцзяо повзрослела, перестала быть пугливой девчонкой, которая пряталась за чужими спинами. Разумеется, цена за подобное взросление оказалась страшной – потеря самого любимого и самого надёжного человека. Когда жизнь содрала с неё кожу, Чжуан Жуцзяо наконец изменилась, стала такой, какой её хотел видеть погибший возлюбленный.
– Дай мне ещё время, я должен подумать, – это было последнее, что сказал Жуань Наньчжу в том разговоре.
Линь Цюши казалось, что его собственная голова заполнилась туманом. Он и раньше плохо разбирался в человеческих чувствах, а столь странное поведение Жуань Наньчжу и вовсе окончательно его запутало.
Впрочем, раз Жуань Наньчжу попросил, нужно дать ему ещё немного времени, так подумал Линь Цюши. У всех бывают моменты, когда не можешь разобраться в чём-то.
Заранее отправив Гу Лунмину браслет и оговорив пароль для встречи, Линь Цюши стал ждать открытия двери.
За окном не смолкали цикады, жара вновь набирала обороты, и Линь Цюши сидел на диване под кондиционером и поедал арбуз. Чэн Цяньли прилёг рядом вздремнуть.
Линь Цюши в любой момент был готов отправиться за дверь, которая открывалась в ближайшие пару дней: везде носил с собой рюкзак и не снимал оговоренную одежду.
Примерно в три часа дня его посетило то самое, уже знакомое, чувство – дверь открылась.
Сопевший рядом Чэн Цяньли, как
