Джон привёл бы довод о том, что солдаты федеральной армии не имеют на вооружении таких карабинов, но решил, что это будет лишним. Пусть, по легенде он не будет знать почти ничего о федеральной армии, но, к сожалению, при пристрастном расспросе, скорее всего придётся признаться, что он раньше там жил.
- Нет. Просто повезло.
- Ладно. Допустим, я тебе поверил. Но отпустить ей богу не могу.
- Почему?
- Ты же сообщишь своим дружкам, что караван вышел, и по какому пути идёт. А так не будет тебя, и они дойдут спокойно. Так что на три дня ты мой. Либо гость, либо задержанный, как сам решишь. Да и вдруг за три дня кого-нибудь поймают в округе, и он укажет на тебя.
- Не укажет, а что до того, кто, предпочту быть гостем. Если у вас ещё найдётся какая-нибудь работа, буду очень рад.
- Зависит от того, что ты умеешь.
- Ну, я могу что-нибудь перетащить из одного места в другое, вообще помочь в чём-то.
- Ладно, вставай, двинем. Нам ещё долго идти.
Миллстоун встал, не делая резких движений, и направился в сторону города. Бородач шёл рядом и уже не держал его на прицеле своего ружья, но Миллстоун понимал, что это не повод надеяться, что можно убежать. Может быть, он нарочно изобразил доброго увальня, а на деле за долю секунды способен выхватить из кобуры свой револьвер и выбить наружу содержимое его головы.
- Так чем ты зарабатываешь на жизнь, просто Джон? - спросил незнакомец.
- Разным. Если подворачивается работёнка, охочусь за кем-нибудь. Если надо - могу найти что-нибудь.
- То есть, ничегошеньки не умеешь.
- Почему же? То, что я назвал, не считается?
Бородач рассмеялся. От этого смеха Джону показалось, что он его полностью раскусил, и сейчас намеренно задаёт дурацкие вопросы, чтобы посмотреть, как Миллстоун будет выкручиваться. Но здравое мышление подсказывало, что этот человек не может ничего знать ни о том, откуда Джон, ни о том, чем он занимается.
- Здесь много охотников за добычей, сколько их уже упокоились и здесь, и в других местах. Нужно либо уметь стрелять лучше остальных, либо уметь ещё что-то, чтобы прибиться к толпе, осесть. Понимаешь меня?
- Понимаю. Ещё не встретил такой толпы, где хотелось бы осесть.
- Ты шёл с запада?
- Нет.
- С севера?
- Возможно.
- И что, на севере негде осесть?
- Говорю, же не хотелось, - отмахнулся Джон, и тут же про себя подумал, что сам бы себе не поверил.
У него отлично получалось быть на той стороне - ставить людей в тупик, цепляться за то, что они пытаются скрыть, тянуть за эту неудобную нитку и выпытывать информацию. Он стольких за свою карьеру подловил, раскусил и склонил к сотрудничеству, что считал себя вполне компетентным, но вот находиться по другую сторону и увиливать ему ещё не доводилось, и сейчас он понимал, что такими темпами не очень-то опытный законник раскусит его.
- А вы не боитесь, что я попытаюсь убежать, выстрелю в вас? - спросил он после минутной тишины.
- Почему ж боюсь-то? - усмехнулся бородач, - я этого только и жду. Вона, ружьё убрал, иду, трещу с тобой, всё жду обшарить твои карманы, когда мозги твои будут на песке. Может, тогда узнаю о тебе какую-нибудь правду.
- А вы не промах.
- А ты думал? Я враньё чую за версту. Говор у тебя федеральный, и сам ты весь такой холёный, хоть и поистрепался немного.
- Федералы здесь не в чести?
- Здесь не в чести все, кто задумал какую-то пакость мне учудить. Плевать, федерал ты, или брат огня. Разница в том, что первые гадят по мелочи, а вторые по-крупному.
- И чем же вам так нагадили федералы?
- До нас им пока далеко, но ты и сам знаешь, что вы делаете с приграничными городами.
- А я сказал, что я федерал?
- А мне и не надо, чтоб ты говорил. Я и сам всё вижу, - всё так же спокойно ответил незнакомец.
- То, что я там часто бывал, не значит, что я федерал.
- И по каким делам бывал?
- По разным. Найти что-то, к примеру, или кого-то.
- Следопыт что ли?
Это было ещё одно издевательство. Скажи Джон, что он следопыт, борода шерифа расширилась бы из-за огромной улыбки, потому что для следопыта его слишком легко поймали. Так что даже пытаться сказать что-то подобное не было смысла.
- Нет. Я не выслеживаю. Я ищу.
- А в чём разница?
- Разница есть. Вы меня выследили, а тех, кто ограбил караван, нужно уже искать.
- Сыщик?
- Ближе.
- И на кого работал?
- Ну, эти люди не хотели бы, чтобы я говорил.
- Понятное дело. Опять брешешь. Мне в принципе дела нет. Побудешь здесь, сколько я скажу, если не объявится кто-то, кто укажет на тебя пальцем - отпущу, и даже пушку отбирать не буду.
- Спасибо, - сказал Миллстоун.
- Но если вздумаешь глупить, я тебя мигом провожу туда, откуда не возвращаются.
- Не вздумаю.
- Посмотрим.
- Вы так и не сказали, как вас зовут.
- Ты тоже.
Миллстоун улыбнулся.
- А я уж подумал, что вы и вправду умеете отличать правду от лжи. Моё имя, то, которое я вам назвал, настоящее.
- Значит, и правда Джон?
- Правда.
- Ну а я Багс. Багс Бакстер. Твоя фамилия?
- Миллстоун.
- Фамилия уж точно, как у федерала.
- Если бы я встретил вас на границе федерации, сказал бы, что вы тамошний полицейский.
- Да, а ты порой за словцом в карман не лезешь. Так что сразу видно, где врёшь, а где нет.
- Не всё стоит говорить первому встречному.
- Это уж как пить дать.
Остальной путь до города они почти молчали, изредка перекидываясь парой фраз. Миллстоун обдумывал то, что слишком рано ему придётся пустить в ход свою легенду, но иного выхода не было. Конечно, лучше было уйти подальше, но он не предвидел такого развития событий. Впрочем, можно было бы начать и отсюда.
А его легенда не предписывала умалчивать федеральное прошлое. Подробностей лишних не раскрывать, но и не замалчивать. Если уж его раскусил первый попавшийся законник одной из микроскопических республик, то что говорить о тех, кто объединился в более серьёзные группировки. Он и сам бы себя раскусил, если бы провёл на этих территориях достаточное количество времени, а потом бы встретил того Джона Миллстоуна, который несколько дней назад пересёк границу. Проблема состояла в том, что подготовиться к жизни здесь было невозможно. Дикие территории такое место, где все всех знают, но вот на территории федерации о диких территориях и их порядках мало что известно. Есть, конечно, агенты, возможно, ещё оставшиеся в живых, но никого из них нельзя вернуть только ради консультации. Нет, они полностью внедрились в среду, и ждут своего часа.
