— А как быть с тайными лабораториями Атлантиса? — спросил смутно знакомый парнишка из окружения Громова. — Я слышал, там применяют психотропные магопиаты, чтобы сломать ядро.
— Если такие исследования и ведутся, — резонно заметил профессор Гумилёв, — то я о них не в курсе. Полагаю, будет некорректно оперировать городскими легендами. Лучше перейдём ко второму пункту. Это невозможность подчинения. Что я имею в виду? Превратить вас в безвольную куклу не может никто — благодаря тому, что одарённые, в сущности, не являются людьми.
— Это как? — изумилась Анжелика Ю.
— Очень просто, барышня. Наш мозг отличается по своей структуре от аналогичного органа хомо сапиенс. У нас есть средоточие. И это же средоточие помешает целиком сломать вашу волю. Справедливости ради замечу, что высокоранговые менталисты способны внедрить в ваше подсознание некие образы или желания, которые вы можете принять за свои собственные. Подобные техники практикуются в психокоррекционных центрах. Без лицензии ничего такого делать нельзя.
— Даже сотрудникам тайной канцелярии? — спросила Аврора.
— Сотрудники спецслужб, откровенно говоря, делают, что им заблагорассудится, — хмыкнул профессор. — Я надеюсь, вы не станете объектами их интереса.
Ох, не договариваешь, дед.
Уверен, Волков и подобные ему персонажи научились обходить часть твоих ограничений.
— Третий пункт, — Гумилёв повысил голос, чтобы пресечь дальнейшие пререкания. — Во время инициации менталист не может воздействовать на ваше средоточие. Кем вы станете, зависит исключительно от вас. Суть обряда заключается в раскрытии имеющегося потенциала, а не в создании одарённого «с нуля».
— А каким же образом появились первые обладатели Дара? — не выдержал Денис Липень, потомственный шляхтич из Минской губернии.
— Загадка, — профессор развёл руками. — Как говорится, пути Основателя неисповедимы. А теперь, ученики, перейдём к возможностям менталистов. С вами могут сделать несколько вещей. Прочесть мысли на вербальном уровне, угадать намерения, сканировать эмоциональный фон, устроить глубокое дознание, причинить фантомную боль, напугать, ошеломить, исказить пространственное мышление. И это — далеко не полный список. Интересный нюанс: даже высокоранговый менталист не способен рассмотреть ядро личности вселенца. Или эмиссара, как любят говорить господа из тайной канцелярии.
— А они существуют? — нахмурилась Аврора. — Вселенцы?
— Ещё одна городская легенда, — отмахнулся Гумилёв. — Не те вопросы задаёте, уважаемые. Как воспрепятствовать ментальной атаке? Реально ли выставить блокаду против волшебника, превосходящего вас по всем параметрам? Я отвечаю — да. Только приготовьтесь к изнурительным тренировкам, внутреннему превозмоганию и отказу от устоявшихся стереотипов. Начнём.
И мы начали.
Сперва закрыли глаза и попытались убрать вербализацию. Базовая обманка, как сказал профессор. Суть в том, чтобы прервать внутренний монолог, преобразовать текст в аморфные конструкции. Например, вместо слова «река» — ощущение водного потока. Вместо глагола «ударить» — образ боксёра, выбрасывающего руку…
На Авроре все мои обманки не сработали. Девушка безошибочно расшифровывала понятия и вектор моих мыслей. Кроме того, я не всегда контролировал вербальную составляющую — обычный текст прорывался сквозь вереницу образов и ощущений…
Оставшуюся часть пары мы посвятили примтивной одноуровневой блокаде.
— Настало время поработать с гримуарами, — сказал Гумилёв.
Группа зашевелилась.
Мы еще не брались за основы магии, не сбрасывали в ректорат перечень факультативов. И, соответственно, не владели главным инструментом начинающего волшебника.
— У вас сегодня числились «основы»? — уточнил профессор.
— Нет, — покачала головой Лагранж. — Ближайшая пара — в понедельник.
Дед задумчиво кивнул.
— Ничего страшного. Принцип несложный. Ваша задача — научиться выстраивать ментальный блок, трансформировать это умение в образ, наполнить получившуюся технику маной и вписать в гримуар. Я покажу, как это сделать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И мы приступили к возведению защиты.
Аврора справилась с задачей даже не напрягаясь, чем вызвала одобрительный возглас профессора. Среди тех, кто владел данной техникой на приличном уровне, был и Громов. Ещё несколько парней и девчонок с явно аристократическими фамилиями осилили блокаду в первые четверть часа практикума.
У меня не заладилось.
Я выстраивал в своём воображении крепостную стену с угловыми башнями, укрывался светящимся энергетическим куполом, а затем формировал простую фразу, которую Авроре предстояло угадать. И всякий раз девушка виртуозно обходила мои заграждения. Чем дольше продолжалась эта клоунада, тем сильнее я закипал. Интересно, как наносят ментальные атаки другие студенты? Они ведь не умеют…
Наверное.
— Не злись, — посоветовала Лагранж. — Дело не в визуальном представлении. Ты же не пользуешься маной, глупыш.
Последнюю фразу девушка произнесла беззвучно.
Так, чтобы расслышал один я.
Делаю несколько глубоких вдохов. Если не получается действовать стандартными приёмами… Может, стоит прибегнуть к боевому опыту из прошлой жизни? Я ж кибермансер. У нас были пси-техники, направленные на защиту от удалённых хакерских атак. В моём мире, подключаясь к интернету вещей, ты становишься как охотником, так и жертвой. Если тебя хакнули, то вполне можно лишиться рассудка. Или сжечь себе нейроусилитель. Чтобы этого избежать, мы применяем опцию «конструктор». Собираем вокруг себя сферу из виртуальных блоков. Многослойную сферу со сложным лабиринтом внутри. Атакующий проникает внутрь и не может выбраться…
Успокоившись и нормализовав дыхание, я взялся за грёбаную головоломку.
Навыки вернулись быстрее, чем я ожидал.
Не теряя времени, я вызвал в себе чувство опасности, прогнал по венам поток энергии и вкачал всё это в систему ходов. Отрешившись от происходящего в аудитории, я нагородил вокруг себя такое, что Аврора нахмурилась. Я уловил эхо её чувств. Заинтересованность, лёгкая досада…
— Давай, — сказал я.
В мозгу полыхнула кодовая фраза.
Предложение, до которого Лагранж необходимо добраться.
Я ощутил давление. Девушка навалилась на мою конструкцию, снесла один из внешних слоев, попыталась забраться поглубже и увязла в невообразимой круговерти ходов-переходов. Защита сотряслась от незримых ударов, но выдержала.
— Нечестно! — вырвалось у Авроры.
— Почему? — улыбнулся я.
— Там несколько уровней! А ты должен выстраивать однослойный барьер!
— Дайте-ка гляну, — заинтересовался профессор, до этого расхаживавший по кабинету.
Едва заметное присутствие.
Гумилёв действовал гораздо тоньше моей напарницы.
— Занимательно, — в голосе наставника послышалось удивление. — И эффективно. А теперь, молодой человек, разберите вашу блокаду и соберите повторно. Придумайте упрощённый символ, запускающий процесс. Впишите его в гримуар.
— Как это сделать?
— Надо погрузиться в транс, — подсказала Аврора. — Это выйдет само собой.
Я позволил защите рассыпаться в пыль.
Повторная сборка далась на удивление легко. Несколько секунд — и вымышленные кубики заняли положенные позиции. Я влил в технику некоторое количество маны и прикоснулся ладонью к обложке гримуара. То, что произошло дальше… было для меня откровением.
Гримуар откликнулся на прикосновение.
Словно был не ежедневником, а живым существом.
По телу прокатилась дрожь, и я чуть не убрал руку, но волевым усилием сдержался. Реальность подёрнулась дымкой, я ощутил небывалую эйфорию. Захотелось взять ручку и что-то написать…
Незаметно для себя я раскрыл гримуар на первой странице и принялся вычерчивать знак. Окружность, испещрённую горизонтальными и вертикальными линиями. Эти чёрточки складывались в клетки, наливались силой, мерцали красным, впитывались в бумагу… Нет, не так. Намертво встраивались в ткань.
Я кайфанул от процесса.
