Кажется, я догадываюсь, что нужно МОРу на самом деле. Меня и других эмиссаров хотят превратить в инструменты для редактирования реальности. Поэтому «Эскапизм» заинтересовался кибермансерами. Суть моих заданий будет заключаться в стирании исторических персонажей, на которых укажет искусственный разум. Прикрытие эмиссаров от недремлющего ока канцелярии — лишь начало.
Я должен увидеть будущее.
Понять, чего испугался МОР.
А ещё меня напрягает Громов. Этот говнюк не успокаивается, хочет пустить слух о том, что я влез в Академию по протекции. Мой авторитет пошатнётся не только в группе, но и среди бойцов отряда сдерживания. Я уж молчу про наставников, среди которых найдутся принципиальные типы.
Меня начало клонить в сон.
Сняв ботинки, я забросил ноги на кожаный диванчик и растянулся во весь рост. Лимузин ехал плавно, неровности дороги если и были, то не ощущались. Перед тем, как погрузиться в омут, я успел подумать об Авроре Лагранж. Мы гуляли по парковым дорожкам, обнимаясь и держась за руки. Менталистка вела себя загадочно — всю дорогу намекала на некий сюрприз. Мы оторвались друг от друга, когда ей позвонил личный шофёр и сказал, что машина ждёт на Кутузовском.
Отношения с девушкой…
В прошлой жизни я спал со многими девушками. Все они либо оказывали эскорт-услуги, либо работали в «Ростехно». Были и случайные знакомства. В барах разных городов. По всему миру. Ничего серьёзного. Я никогда не был готов к долгосрочным отношениям с женщиной. Только не с моей профессией. Видимо, есть в мужчине некая тяга к продлению рода, передаче своего опыта, достижению бессмертия в своих детях, раз я отважился на рождение Лизы.
Почему не полноценная семья?
Сложно объяснить.
Я не готов расстаться со своим ребёнком, если не заладятся отношения с матерью. Или заниматься бесконечным дележом маленького человека, судами и прочей хренью. В прошлой жизни я не верил в «любовь до гроба». Рано или поздно что-то идёт наперекосяк. И лучше подстелить соломку, чем разгребать ворох проблем.
Во что я верю сейчас?
Да ни во что. Я не знаю, куда меня будут заводить связи с местными девушками. Разница в том, что для аристократии многожёнство в порядке вещей. Женщины здесь относятся к браку… весьма своеобразно. С одной стороны, должны быть некие обязательства. С другой — мужа придётся делить с другими женщинами. Воспринимать их как часть своей семьи. Хороших подруг и любовниц одновременно. Память предшественника подсказывает, что многие семьи практикуют групповой секс, чтобы сблизиться максимально. Устранить саму мысль о конкуренции. А ведь есть браки, в которых одна жена значительно младше другой…
К этой модели сложно привыкнуть.
Хотя преимущества для мужчины очевидны.
С этой мыслью я и уснул. Провалился в нежные объятия тьмы. Океан небытия, долгожданного спокойствия и уюта… Даже не верится, что я, наконец, отдохну…
В ту же секунду меня начали трясти за плечо.
— Ваше сиятельство.
— Ммм… отстань.
— Приехали, ваше сиятельство.
— Уже?
— Мы в «Филимоново».
Нехотя открываю глаза. Сажусь, шарю по полу, нахожу ботинки. В салон врывается прохладный ветерок, пахнет осенью. Пока я обвуваюсь, Дамир терпеливо ждёт. Рюкзак он уже достал из багажного отделения.
Мы припарковались у главного входа родовой усадьбы.
Снаружи темно.
Горят фонари, крыльцо освещено плафонами. Вдоль периметра парковки — низкие столбки с галогенными лампами в решётчатом обрамлении.
Дверь хлопает.
По ступенькам спускается мать.
— Сынок, я так рада!
Непривычно слышать такие слова от незнакомой женщины. Почти незнакомой. Во мне уживаются воспоминания Макса Ву, кибермансера из альтернативного будущего, и Виктора Корсакова, русского аристократа. Наследника старинного графского рода.
Валентина Алексеевна притянула меня к себе и крепко обняла, едва я выбрался из машины. Женщине на вид было около тридцати пяти, но я знал, что она выглядит моложе своих лет. Стройная, следящая за собой. Изысканно одетая, с благородной осанкой. Вероятно, их брак с отцом был спланирован десятилетия назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Морщинки в уголках глаз были почти незаметны.
Тело носителя отозвалось нежностью — Виктор любил свою мать.
— Вы посмотретите на него!
По ступенькам сбежал Андрей Корсаков, мой отец.
— Возмужал. Окреп.
— Так уж и окреп, — хмыкнул я.
Батя обнял меня по-мужски — крепко, без лишнего сюсюканья. Отстранился, хлопнул по плечу.
— Седьмой ранг! Кто бы мог подумать.
Глаза матери расширились.
— Это правда?
— А то, — батя пребывал в благодушном расположении духа. — Он же не звонил, пришлось через Машу всё узнавать. Встречай мастера и светового мага, а не хлипкого юнца, женщина!
Большинство окон в доме светились.
Я заметил силуэт, очертившийся в одном из проёмов второго этажа.
— Вид у тебя какой-то измученный, — сказал батя, когда мы направились в сторону крыльца. На верхних ступеньках маячила фигура лакея, которому Дамир передал мой рюкзак. — Выспаться тебе надо. Завтра большой праздник. Приедут интересные люди.
Дамир пошёл отгонять лимузин в гараж.
Мы вошли в дом, и лакей принял из моих рук ветровку.
— Устал с дороги? — спросила мать.
— Всё хорошо, — улыбнулся я.
— Усталость проходит за ужином, — Андрей Корсаков потрепал меня по шевелюре. Я давно не видел, чтобы глава рода был настолько счастлив. — Все уже в сборе.
Клавдий, вероятно, был занят приготовлениями к торжеству — в холле я его не встретил.
Одолев анфиладу роскошных покоев, мы переступили порог малого обеденного зала. Теперь я знаю, что в доме есть и такой. Здесь семья ужинает и собирается, чтобы скоротать время долгими зимними вечерами. По утрам в этом же зале накрываются шведские столы.
На меня обрушились приглушённый гомон, звон посуды, внимательные взгляды.
— Смотрите, кого я привёл! — провозгласил граф Корсаков. Все разговоры молниеносно стихли. — Мастер света, будущий глава рода!
Раздались сдержанные аплодисменты.
Помещение уступало своими размерами большому залу, но при этом здесь было уютнее. Электрокамин, грамотная подсветочка, светло-бежевые шторы и П-образный стол. Круглые светильники на стенах. Матово-белые панели вместо многоступенчатых люстр. Больше дерева, старины, тепла. Несколько кожаных кресел, барная стойка, рассохшийся от старости буфет.
Домочадцы буквально пожирали меня взглядами.
Ненавидящими, восхищёнными, заинтересованными. Дядя за столом отсутствовал — вероятно, он сможет появиться только завтра.
Отец с матерью прошествовали к центру стола.
Выскочивший неизвестно откуда лакей усадил меня рядом с дедом — Илларионом Даниловичем Корсаковым. По левую руку от меня сидела Елизавета Фёдоровна, вторая жена отца. Напротив разместилась одна из жён Архипа Илларионыча. Рома, Лена и Таня ужинали на дальней оконечности стола. Все трое старались не пересекаться со мной взглядами. Насколько я помню, сёстрам ещё год предстоит проучиться в хоумскульном формате. После этого они будут поступать, но далеко не факт, что в Магикум. Роман собирается связать свою жизнь с армией. Поэтому через год будет пробиваться в Николаевскую академию Генерального штаба.
Мои дражайшие родственники уже прошли через обряд инициации. Ленка — менталист в ранге новика, Таня — адепт огня. Роман тоже адепт, но световой. И развивается, если мне память не изменяет, крайне медленно. Что и наводит его отца на грустные мысли о вырождении.
Батя постучал вилкой по бокалу.
— Мои возлюбленные родичи! Вы знаете, что я возлагал огромные надежды на инициацию Виктора. Пробуждение Дара замедлилось, и мы прибегли к… жёсткому сценарию. Мой сын выжил, сделался студентом Магикума и поднял седьмой ранг! Такого не случалось за всю историю Академии. Есть повод гордиться. Я верю, что тёмные времена для нашего дома скоро пройдут. Завтрашний приём многим покажет, что Корсаковых ещё рано списывать со счетов. Предлагаю тост. За силу нашего рода!
