Меж тем, градус холодной войны в мире стремительно спадал, и подвергался упадку ВПК многих стран, а вместе с тем и расходы на науку. Успехи космической программы конца 1960ых и начала 1970ых были успешно забыты. США отказались от полёта на Марс, понимая, что могут не суметь его осуществить в принципе. А неудача означала бы откат назад в плане космического престижа. Поскольку это уравняло бы США и СССР, из-за того, что обе державы не смогли послать космонавта на Марс. Космическая отрасль всё более и более ограничивалась запусками на орбиту спутников, которые теперь играли огромную роль. Поскольку вся орбита Земли была занята огромным числом спутников связи и инфраструктуры, многие из которых были долговременными, и я контролировал всю эту сеть. При этом, отдельные космические миссии по Солнечной системе продолжались, но космос пришёл в упадок. Чудовищная бюрократия и волокита, которые пришли туда, когда я ушёл оттуда, буквально уничтожили отрасль не хуже действий развитых инопланетян. Тупые и бесконечно тупые, переполненные спесью чиновники, не имевшие даже зачатков знаний, не работали сами и не давали работать другим. Подчас просто не пуская в отрасль тех людей, которые могли бы сыграть роль талантов и гениев науки. И эти люди не только не могли создать новые космические технологии сами, но даже не могли отличить новую технологию от старой, перспективную от бесполезной. Подчас чиновники от космоса даже не могли сказать, какой металл для ракеты лучше, тот у которого прочность 800МПА или тот у которого прочность 1200МПа. Не понимали элементарных вещей, как-то, зачем повышать температуру плавления металла, или зачем увеличивать у двигателя удельный импульс. Однажды, один великий учёный СССР, заслуженный сотрудник, доцент кафедры теории ракетных двигателей по фамилии Егорычев Виталий Сергеевич, вообще сказал лучшую крылатую фразу в истории освоения космоса всех времён и народов. Что охарактеризовала не только его как блестящего специалиста своего времени, но и всю современную космическую программу человечества, отразив всю её истинную, глубокую суть. "Зачем делать ракетный двигатель лучше? Если итак неплохо летает?". Лично я разобрал бы эту фразу на цитаты, чтобы наиболее полно охарактеризовать успехи космической программы человечества, и глубоко осознать качество научных кадров СССР и США этой отрасли. Которая за следующие годы, после моего полёта на Луну, не только не создала новых ракетных двигателей, но даже умудрилась оставить совершенно без изменений, и сохранить серийное производство двигателей разработки конца 1950ых годов. Впрочем, я понимал, производство ракетных двигателей непростая задача, с которой я сам то справлялся с трудом, включая наиболее взрослых и опытных долгоживущих СССР. И теперь, когда отрасль была наводнена смертными, которые даже не понимали, зачем вообще нужно хорошо работать, когда зарплату итак платят. Судьба отрасли была закономерно предрешена. И люди, которые по идее должны бы были заниматься созданием новых технологий, занялись согласовыванием друг с другом бумажной макулатуры. И кой кто, когда я пару раз пытался ненадолго встрять, даже сказал мне, что я ничего не понимаю в управлении крупном предприятии и создании новых технологий, без макулатуры то никак. И зачем создавать новое, когда ещё не согласованы все бумажные документы по производству двигателей начатому 50 лет назад. В возможности модернизации двигателей всё же были, может не такие глобальные, как требовалось, но были. Например, создавая двигатель на свободных радикалах водорода, или на атомарном водороде, конечно конструктор столкнулся бы с проблемой их хранения на борту в больших количествах. Но почему бы, не создать трёхкомпонентный двигатель, на кислород водороде, где в камеру сгорания подавался бы в количестве 1% от массового расхода атомарный водород. То есть, можно было бы создать насос ТНА на кислород водороде, а подавать в камеру свободные радикалы, которых на борту совсем мало, и это увеличило бы удельный импульс двигателя на 500 метров в секунду, что совсем не мало. Но до таких сложных решений мозг людей не дорос, и даже действующие ракеты производились с большим трудом. Тем не менее, несмотря на крах космических отраслей СССР и США, меня это волновало мало, мне было обидно, что теряется всё, что я создавал столько лет, но не более. Тем более, я сам отдал отрасль на откуп чиновничьему ското-быдлу, и итог был предсказуем. Я понимал, что сейчас и на современном этапе движение в космос невозможно. А в будущем я создам глобальную электронную систему, которая будет работать совсем не так как сейчас.
Тем временем 1976ой год прошёл под знаком модернизации моего ИИ, которого я учил самообучаться, сопоставляя большие объёмы данных, и находя решение. В это же время у военных стали появляться первые сложные беспилотные аппараты, а моя силиконовая долина поставляла в армию США современную электронную технику самого разного типа. Небывалого расцвета достигло и программирование, теперь у меня в стране было множество программистов, компьютерных языков, и все они быстро развивали электронную отрасль. Правда, я использовал труд других программистов на вспомогательные задачи обеспечения, на создание игр, программ аэрокосмической отрасли, операционных систем пользователей и любых рабочих приложений широкого спроса. Наиболее важные направления я держал сам.
В 1977ом году я поставил себе задачу спуститься с 7 микронной технологии, на 5 микронную, и после работ, длившихся несколько месяцев с применение микро манипуляторов, мне удалось создать устройство печати 5 микронных микросхем. И малость устройств достигла рекордных значений, подумать только, размер проводка в компьютере 0,005мм. Опираясь на эту технологию, я к февралю 1978ого года создал очередной суперкомпьютер мощностью 350 мегагерц, который был назвал "джин". Этот компьютер огромной мощности стал новым прибежищем для моего искусственного интеллекта, а Юань смогла ещё более увеличить мощность продаваемых ПК. Одновременно выпустив в 1978ом году игровые приставки нового поколения. Теперь компьютерные игры стали цветными, яркими, имели сложный сюжет, и двумерный персонаж, выполненный в хорошей графике, привлекал людей.
Однако, мощности моего суперкомпьютера для функционирования ИИ было слишком мало, и я понимал, если я не смогу качественно уменьшить размер печати плат микросхем, не видать мне полноценного ИИ. И пока мир продолжал расширять сеть Интернет и увеличивать производство персональных компьютеров, я на протяжении двух лет колупался с уменьшением устройств печати микросхем, являясь центром развития всей микроэлектроники в мире. Поскольку никто кроме меня не обладал технологиями, не знал и не понимал, как улучшить печать плат, которые итак уже были невероятно малы. И да без микроманипуляторов с этим не справиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
