Вокруг ходили люди, они с интересом смотрели на Алексея. Брусчатка с одной стороны упиралась в ворота, через которые они только что въехали, в обе стороны от них расходилась высокая стена, увенчанная зубцами и башенками, в другую сторону она устремлялась неширокой, прямой улицей, видимо к центру города.
Двери в здании, возле которого они остановились, были открыты, и Прохор тихонько подтолкнул Алексея к ним.
– Заходи, не мешкай, не смущай люд добрый.
Мещеряков вошёл вовнутрь помещения. Его глазам открылась небольшая комната с высокой стойкой, за которой виднелась голова ещё одного стражника, в глубине помещения было несколько решётчатых дверей, за закрытыми на замки, коваными решётками виднелись совершенно тёмные, без окон и какого-либо искусственного освещения камеры. Вдоль одной стены, напротив стойки стоял ряд табуретов, за стойкой и рядом с ней располагались двери, которые вели, скорее всего, в служебные помещения. Это был классический полицейский участок, каких за свою жизнь Алексей видел не мало.
– Проходи, мил человек, присаживайся. Вот господин хорунжий, – обратился Прохор, к сидевшему за стойкой стражнику. – Погляди, какого мы красавца в нижнем городе нашли.
Он достал из висевшей через плечо сумки ПМ и бумажник Алексея, положил всё это за стойку на стол перед начальником.
– А вот это при нём было. Документов никаких, а вот это, похоже, оружие какое, тока я не пойму что оно и к чему.
– Да видать по всему не из наших краёв, иноземец, наверное. Оставляй всё здесь, а его вон в камеру пока. Доложим по команде, а там пусть разбираются, куда дальше. Не понимаю Прохор, и чего вы его сюда тащили. Явно не горожанин. Скинули бы в реку, или канал, какой и никаких забот. Нет, всё тебе надобно. Теперь отписывайся, кто такой, откуда. Чего доброго ещё по тайным канцеляриям затаскают, не дай Бог.
– Да как модно, господин хорунжий, человек вроде как живой ещё был.
– Вот в том-то и дело, что вроде как живой, Вот и сделал бы его вроде как мёртвым.
– Так уж больно приметный, а как с посольством, каким к князю пожаловал?
– И то верно, ладно давай его в камеру. Ты с кем в патруле был?
– С Николой.
– Где этот оболтус?
– На дворе задержался, с возницей, что привёз нас сюда, лясы точит.
– Давай его сюда бегом. Да куда, куда побрёл? Этого вон в камеру спочатку определи.
Прохор провёл Алексея в ближайшую камеру и закрыл за ним решётку. Камера была узкая и совершенно тёмная. В дальнем углу стоял невысокий деревянный топчан, гладко отполированный, не одним задержанным. Недолго думая, Алексей улёгся на него и постарался заснуть. Думать и гадать, что с ним произошло, и куда он попал, смысла не было. Всё одно придётся сидеть здесь и ждать начальства. Хорунжий, по всей видимости, человек, не обременяющий себя лишними проблемами, и тем более не принимающий ни каких решений. Для него самым простым выходом из любой непонятной ситуации было радикальное решение – нет человека, нет проблем.
Проваливаясь в тяжёлый сон, Алексей слышал распоряжения хорунжего.
– Значит так Никола, вот тебе свиток, дуешь сейчас в тайную канцелярию. Знаешь где это?
– Знаю господин хорунжий.
– Вот и хорошо. Значит этот свиток туда, а на словах расскажи подробно, где нашли, как нашли, может, чего говорил или бредил. Да опиши его хорошенько, чтобы заинтересовались, да забрали от нас поскорее. Всё понял.
– Всё, господин хорунжий, я бегом.
Сквозь сон Алексей слышал, как возвращались с дежурства стражники, докладывали о происшествиях за ночь, как приходили новые и получали задание на очередное дежурство. Все они подходили к его камере и тихонько переговаривались. В конце концов, он окончательно провалился в глубокий сон.
Глава – 2.
Проснулся Алексей от того, что его бесцеремонно перевернули на живот. Кто-то коленом прижал голову к топчану, второй человек умело завернул за спину руки и крепко стянул их в запястьях и локтях узкими кожаными ремешками. После этого его подняли и поставили на ноги.
– Выходи, мил человек, подтолкнули его сзади к двери.
– По обращению не скажешь, что вы меня за милого человека принимаете, – огрызнулся Алексей, слегка разминая затёкшую на жёстком топчане спину.
– Ты не огрызайся, да не перечь, вот разберутся с тем, кто ты да что ты, тогда и определят, как с тобой далее-то обращаться, а пока принимай всё как должное и моли всех Богов, дабы разобрались повнимательнее, да не уличили тебя, в чём незаконном. А то ведь нас со злодеями разговор короток, голову долой, да в яму за городом.
– Добрые вы здесь, как я посмотрю, – кто с ним разговаривал, Алексей не видел, люди стояли за спиной, но судя по голосу, это был человек, лет тридцати – тридцати пяти, очень уверенный в себе.
За стойкой сидел уже другой дежурный, в помещении кроме него находилось ещё два человека, одеты они были во всё чёрное. Эти двое молча, ни чего, ни кому не говоря, взяли Алексея с двух сторон под руки, и повели к выходу. На улице вплотную к зданию, дверь в дверь стояла чёрная карета, куда его и затолкнули. Двери за сопровождающими закрылись, и карета быстро покатила в сторону центра. Ехали недолго, за занавешенными окнами рассмотреть ничего не удавалось, в конечном пункте назначения карета встала также дверь в дверь со зданием, к которому они подъехали. Алексея вывели, провели коротким, узким коридором, затем процессия спустилась по крутой винтовой лестнице, приблизительно на два, два с половиной этажа под землю в подвал. Несколько поворотов узкого коридора с влажными, выложенными булыжником стенами и они упёрлись в кованую дверь.
Дверь неожиданно легко открылась, и Алексея завели внутрь помещения. Идеально круглая комната являлась пыточной, или допросной, как кому больше нравилось. Помещение освещалось факелами, расположенными по кругу на расстоянии примерно метра один от другого. Посередине был расположен очаг, накрытый решёткой, в очаге весело горел огонь, на решётке сверху лежали самые, разнообразные орудия пыток, разогревались. Свод помещения уходил высоко вверх и заканчивался дымоходом. С одной стороны, ближе к стене в потолок был вбит блок, через который перекинута верёвка с крючком. Алексея подвели к нему, крючок зацепили за ремешок, стягивающий локти и на всякий случай подтянули верёвку, так, что Алексей почти повис в воздухе, слегка касаясь носками пола. Затем конвоиры быстренько сняли с него всю одежду, причём, не потрудившись развязать руки, то, что невозможно было снять, просто разрезали, разули, в результате чего Алексей оказался подвешенным на блоке совершенно голым. Напротив блока, по другую сторону очага стоял стол, все его вещи, если конечно, те тряпки, в которые они превратились, можно было назвать вещами, были положены на стол.
Все перемещения от участка до этой камеры пыток, все действия конвойных происходили в полной тишине, ни кто из них не проронил ни слова, создавалось впечатление, что они просто немые. Проделав все приготовления, конвойные тут же вышли. Алексей осмотрелся по сторонам. Короткий, но крепкий сон сделал своё дело. Голова перестала болеть, только немного ныла в месте удара, и он уже мог соображать, но, не смотря на это, Алексей ни как не мог даже предположить где он находится. Всё походило на страшный сон, или ужасную сказку, а ещё было ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Руки начали понемногу затекать, Вывернутые и растянутые сухожилия начали болеть, в этот момент двери бесшумно открылись, в помещение зашёл человек в таком же чёрном одеянии. Единственное, что отличало его от конвоиров, так это высокое качество материи, из которой был пошит костюм и безупречность покроя. Ни одна морщинка, ни одна лишняя складочка не нарушали лёгкости линий сюртука. Идеально отглаженные прямые, узкие брюки заправлены в невысокие чёрные сапожки, тончайшей кожи. Стоячий ворот чёрной атласной рубахи был заколот большой перламутровой жемчужиной в серебряном обрамлении. Шляпа с широкими полями закрывала глаза и верхнюю часть лица, поэтому было трудно определить его возраст. Из-под шляпы на плечи спадали такие же, как и одежда, чёрные, тщательно уложенные волосы. Сразу стало понятно, его допрос не доверили мелкому чиновнику. Кто-то из высших чинов, тайной канцелярии, а в том, что Алексея доставили именно туда, он уже не сомневался, решил спуститься в подвалы и задать вопросы лично.
Человек подошёл к столу и начал внимательно рассматривать всё, что на нём лежало. Для начала он осмотрел одежду, прощупал каждый шов, затем в его руках оказалась кобура с разрезанными лямками. Глядя на неё, он о чем-то задумался, но задерживаться не стал. Все вещи, после осмотра летели в сторону к дальней стене. Последними, к стене полетели замечательные кроссовки, а точнее то, что осталось от них после досмотра. Алексей так их любил тончайшая кожа, лёгкая полиуретановая подошва, но после осмотра они превратились просто в маленькие кусочки той самой кожи, умело отделённой от подошвы, которая в свою очередь была разрезана на предмет изучения всех её пустот. Закончив со всем этим, человек обошёл стол и сел в стоящее за ним кресло, только тогда он посмотрел на Алексея.
