— Ой, Сергей Иванович, не слушайте его, он Вам такого наплетёт! Это так мальчишки говорят, когда им в туалет надо. Ну, совсем ещё дети! — прояснила ситуацию Светка Самойлова, староста классного значения.
— А, — улыбнулся Виталькин отец. — Ну, давай, звякни «по-мобильному» и догоняй! Метров через 400 развилка будет. Если что, то по правой тропке иди.
— Я быстро, догоню…
Но этому не суждено было сбыться. Никита рассчитывал догнать очень быстро, но сначала он дошёл до развилки, свернул на право, а потом тропка привела к деревне.
«Ну и куда теперь?» — подумал он.
У крайнего дома, на завалинке, сидел дедуля «ровесник последнего царя — батюшки» и грелся на солнышке.
— Дедуль, куда наши ребята пошли, а??
— А? Да ты не нашенский! Ты чей будешь-то, откель такой, а?
«Повезло, — подумал Никита. — Дедушка воспринимает слова, как дореволюционный телеграфный аппарат!»
— Из Покровска я, дедушка, из Покровска!
— Откель? Это где?
— Из Покровска, 43 километра и — МОСКВА!!! — почти кричал Никита…
— А! Москвич! Значит, соседом будешь!
— Москвич, дедушка, москвич. — «Фольксваген с Мерседесом!» — мысленно произнёс Никитка.
— Да, долго ты добирался. Да и путь не близкий.
— ДЕДУШКА, ГДЕ ЗДЕСЬ У ВАС НАХОДИТСЯ КАПИЩЕ?
— А он тебя, видать, встречать поехал. В Барановичи. В райцентр.
— КУДА? — не въехал Никита.
— В Барановичи.
«Ага, я за 10 минут на своих двоих до Белоруссии добрался. Шиза косит наши ряды, а ряды всё гуще и плотнее».
— КТО ПОЕХАЛ??
— Кто-кто, вот не понятливый! Дед твой, Иван Каплич! — старичок уже начал выходить из себя, разговаривая с этим непонятливым мальчишкой.
— КАПЛИЧ?
— Тебя-то Никитой кличут?
— Да, Никита.
— Ну, вот я и говорю — сосед! Ох, малый, уморил ты меня совсем. Иди вон в ту хату, что рядышком с моей стоит, там тебя Васильевна ждёт-дожидается.
Никита пошёл, но не к дому, а дальше по тропинке. Тропинка привела к грунтовке, грунтовка к бетонке с указателем, направленным туда, откуда он пришёл: «с. Ямично -2,5 км». Чуть выше располагались ещё две стрелки, указывающие в разные стороны: «г. Барановичи — 28 км» и «г. Ивацевичи -22 км». Под этим столбом Никита и сел…
— Эй, малец, тебе куда? — рядом с мальчишкой затормозила полуторка, груженная досками, приоткрыв дверцу, из кабины приветливо улыбался шофёр.
Вид остановившейся рядом с ним довоенной машины окончательно запутал Никиту.
— Теперь не знаю… — честно признался он.
— Ну, как знаешь, а то подброшу…
— Это Белоруссия? — решил попытать счастья и всё же разобраться во всём Никита.
— Белоруссия.
— Сейчас 14 часов 27 минут?
— Да, где-то так, — согласился шофёр, посмотрев на солнце.
— 5 июня?
— С утра было пятое.
— Год 20…?
— 5030!
— Нет, серьёзно! — взмолился, чуть не плача Никита.
— Я с ним серьёзно, а он шутки шутить! 41! 1941! Что, сам не знаешь, что ли? — шофёр хлопнул дверцей и уехал, оставив Никиту на обочине дороги в состоянии нокаута. Слёзы из глаз потекли сами собой.
— Ой, дитятко, заплутал! Не плачь! — К Никитке подошла какая-то бабушка и стала передником вытирать ему лицо. Не плачь, вон какой уже хлопец! Что ж ты Ермолаича не послушал, в хату не зашёл? Ушёл куда-то, а, Никита?
Только теперь Никита понял, что эта бабушка и есть Васильевна.
Всё наладилось само собой. Капличи особо Никиту не донимали расспросами, тем более, что внучок заплутал и перепугался (как считали дед Иван и баба Катя). Оказалось, что Никита очень похож на их сына в детстве и на настоящего внука, который должен был приехать в гости из Москвы: невысокий, жилистый, русоволосый, с любознательными глазами на скуластом лице и немного лопоухий («За уши оттянули, когда с днём рождения поздравляли» — объяснял Никита).
И всё же дед был очень удивлён и огорчён поведением внука: соседские мальчишки звали Никитку купаться, а тот ответил, что не умеет плавать, и боится воды; звали в ночное — коней пасти, а внук ответил, что у него на коней какая-то «аблергия». Сеню, что через дом живёт, извалял в грязи, за то, что дразнил «Никитяй — Хиляй», да ещё досталось двоим парнишкам, пытавшимся помочь Сеньке выбраться из грязи. Все трое были известными на улице драчунами и не чахлыми ребятами, но после этого случая ближе, чем на расстояние вытянутой руки, к Никитке не подходили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Парни постарше смеялись над Сенькой и его компанией:
— Что, Сенька, москвич такой маленький и худенький попался, что втроём в него кулаками попасть не смогли?
— Ага, попади в него! — отвечал Сенька. — Вёрткий, как бесёнок, а толкается, как кабан! А еще он дерется не по правилам, цепляется за одежду и подножки ставит!
Дед Иван чуть-чуть был горд внуком, хотя и не показывал вида. Зато Никита очень любил ходить в лес за грибами (любимый внук упросил показать окрестные леса, овраги и болота на следующий день после приезда). Пришлось деду показывать и речку Мышанку, и речку Шару, и Выгонощанское озеро (слава богу, Погоню — болото не упросил показать). Стоило ему показать место один раз, как оно становилось внуку знакомым.
Но всё же старый Каплич волновался, и было из-за чего: уходил Никита за грибами ни свет — ни заря, взяв с собой перекус, а приходил затемно. Лес- то внук любил, да вот грибов, что-то мало приносил. И что самое странное: все чаще брал в лес лопату, пилу, гвозди, молоток… Дед как-то спросил про это внука, но тот пробурчал себе под нос что-то совсем непонятное: «Да уж… лохонулся… Как сказал почтальон Печкин — еще бы с сундуком за грибами пошел!»
21 июня в село приехал с попутной машиной на побывку к родителям старшина Андрей Ляпунов. На границе конечно же усиление, но начальник заставы отпустил его по поощрению, на сутки, тем более — рядом.
Мальчишки, да и девушки стали потихоньку собираться у хаты Ляпуновых: всем хотелось посмотреть на героя — пограничника.
— Дядя Андрей! Можно я надену фуражку…
— А это у Вас знак «Ворошиловский стрелок»?
— А шпионов Вы ловили…
Всё было хорошо, пока не пришёл Никита… Никита попросил старшину отойти в сторонку… Они о чём-то говорили, пограничник сначала смеялся, потом перестал… Через полчаса старшина Ляпунов голосовал на дороге, пытаясь как можно быстрее вернуться на заставу.
Глава 2
Пашка.
Пашка впервые ехал к бабушке на скором поезде один. Не только без папы и мамы, но и без кого-либо провожатых. 14 лет, как — никак, исполнилось. Ехал не в купе — в плацкарте, в 1-ом вагоне. Папа, конечно, провожая, посмотрел на Пашкиных соседей оценивающим взглядом. Рядом ехали молодая женщина и два ее ребенка: мальчик лет 10 и девочка, которая без умолку говорила, что осенью пойдет в школу, как она будет учиться на одни пятерки…
«Маленькая, глупенькая…», — думал про нее Пашка. — «То ли вот дело он: парень в полном расцвете сил, с учебой все шик и супер, командир сводного отряда «Юнармия», 2 разряд по боксу (жаль, конечно, что только 2 место в Первенстве области), участвовал в многодневных туристических походах, проходил подготовку в лагере «Патриот», собирает — разбирает «Калашникова» по нормативу «отлично», даже несколько раз стрелял боевыми патронами на стрельбище… И вообще, будет он через некоторое время офицером!»
![]()
Вот это — да! Пашка достал телефон и стал фоткать: поезд ехал мимо стоянки множества паровозов. Говорят, что это специальный запас, на случай войны, если «кина не будет и электричество кончится!»
Когда Пашка задремал, глядя в окно, он не понял… Поезд резко затормозил и стал останавливаться. От неожиданности Пашка стукнулся лбом о деревянный столик у окна, зашипел от боли и подумал о «дровах, которые везли в поезде». От этих мыслей его вывели частые и короткие гудки паровоза… И только сейчас он понял, что в вагоне — паника, вагон не его плацкарт, соседи — тоже не его… Все начали толкаться, кричать…
