и потрясений, и пинков,
но я не про закалку стали,
а про сохранность чугунков.
Еще судьба не раз ударит,
однако, тих и одинок,
еще блаженствует и варит
мой беззаветный чугунок.
* * *
Давным-давно хочу сказать я
ханжам и мнительным эстетам,
что баба, падая в объятья,
душой возносится при этом.
* * *
Прекрасна в еврее
лихая повадка
с эпохой кишеть наравне,
но страсть у еврея —
устройство порядка
в чужой для еврея стране.
* * *
Прорехи жизни сам я штопал
и не жалел ни сил, ни рук;
судьба меня скрутила в штопор,
и я с тех пор бутылке друг.
* * *
Я слишком, ласточка, устал
от нежной устной канители,
я для ухаживанья стар —
поговорим уже в постели.
* * *
Хоть запоздало, но не поздно
России дали оживеть,
и все, что насмерть не замерзло,
пошло цвести и плесневеть.
* * *
Одно я в жизни знаю точно:
что плоть растянется пластом,
и сразу вслед начнется то, что
Творец назначил на потом.
* * *
Вечерняя тревога – как недуг:
неясное предчувствие беды,
какой-то полустрах-полуиспуг,
минувшего ожившие следы.
* * *
Создателя крутая гениальность
заметнее всего из наблюдения,
что жизни объективная реальность
дается лишь путем грехопадения.
* * *
Много высокой страсти
варится в русском пиве,
а на вершине власти —
ебля слепых в крапиве.
* * *
Создан был из почти ничего
этот мир, где светло и печально,
и в попытках улучшить его
обреченность видна изначально.
* * *
Я по жизни бреду наобум,
потеряв любопытство к дороге;
об осколки возвышенных дум
больно ранятся чуткие ноги.
* * *
В периоды удач и постижений,
которые заметны и слышны,
все случаи потерь и унижений
становятся забавны и смешны.
* * *
С людьми я вижусь редко и формально,
судьба несет меня по тихим водам;
какое это счастье – минимально
общаться со своим родным народом!
* * *
России теперь не до смеха,
в ней жуткий прогноз подтверждается:
чем больше евреев уехало,
тем больше евреев рождается.
* * *
Любовь завяла в час урочный,
и ныне я смиренно рад,
что мне остался беспорочный
гастрономический разврат.
* * *
Нам потому так хорошо,
что, полный к жизни интереса,
грядущий хам давно пришел
и дарит нам дары прогресса.
* * *
Всего лишь семь есть нот у гаммы,
зато звучат не одинаково;
вот точно так у юной дамы
есть много разного и всякого.
* * *
Я шамкаю, гундосю, шепелявлю,
я шаркаю, стенаю и кряхчу,
однако бытие упрямо славлю
и жить еще отчаянно хочу.
* * *
Политики раскат любой грозы
умеют расписать легко и тонко,
учитывая все, кроме слезы
невинного случайного ребенка.
* * *
Я часто угадать могу заранее,
куда плывет беседа по течению;
душевное взаимопонимание —
прелюдия к телесному влечению.
* * *
Разуму то холодно, то жарко
всюду перед выбором естественным,
где душеспасительно и ярко
дьявольское выглядит божественным.
* * *
Нам разный в жизни жребий роздан,
отсюда – разная игра:
я из вульгарной глины создан,
а ты – из тонкого ребра.
* * *
Сегодня думал я всю ночь,
издав к утру догадки стон:
Бог любит бедных, но помочь
умножить ноль не может Он.
* * *
Поскольку много дураков
хотят читать мой бред,
ни дня без глупости – таков
мой жизненный обет.
* * *
Жаль Бога мне: Святому Духу
тоскливо жить без никого;
завел бы Он себе старуху,
но нету ребер у Него.
* * *
Когда кому-то что-то лгу,
таким азартом я палим,
что сам угнаться не могу
за изолжением моим.
* * *
Творец живет не в отдалении,
а близко видя наши лица;
Он гибнет в каждом поколении
и в каждом заново родится.
* * *
На нас эпоха ставит опыты,
меняя наше состояние,
и наших душ пустые хлопоты —
ее пустое достояние.
* * *
Полностью раскрыты для подлога
в поисках душевного оплота,
мы себе легко находим бога
в идолах высокого полета.
* * *
При всей игре разнообразия
фигур ее калейдоскопа,
Россия все же не Евразия,
она скорее Азиопа.
* * *
Только полный дурак забывает,
испуская похмельные вздохи,
что вино из души вымывает
ядовитые шлаки эпохи.
* * *
От мерзости дня непогожего
настолько в душе беспросветно,
что хочется плюнуть в прохожего,
но страшно, что плюнет ответно.
* * *
Я много повидал за жизнь мою,
к тому же любопытен я, как дети;
чем больше я о людях узнаю,
тем более мне страшно жить на свете.
* * *
Все в этой жизни так заверчено,
и так у Бога на учете,
что кто глядел на мир доверчиво —
удачно жил в конечном счете.
* * *
На все глядит он опечаленно
и склонен к мерзким обобщениям;
бедняга был зачат нечаянно
и со взаимным отвращением.
* * *
Если хлынут, пришпоря коней,
вновь монголы в чужое пространство,
то, конечно, крещеный еврей
легче всех перейдет в мусульманство.
* * *
Я достиг уже сумерек вечера
и доволен его скоротечностью,
ибо старость моя обеспечена
только шалой и утлой беспечностью.
* * *
Себя из разных книг салатом
сегодня тешил я не зря,
и над лысеющим закатом
взошла кудрявая заря.
* * *
Льются ливни во тьме кромешной,
а в журчании – звук рыдания:
это с горечью безутешной
плачет Бог над судьбой создания.
* * *
К чему усилий окаянство?
На что года мои потрачены?
У Божьих смыслов есть пространство,
его расширить мы назначены.
* * *
К нам тянутся бабы сейчас
уже не на шум и веселье,
а слыша, как булькает в нас
любви приворотное зелье.
* * *
За то, что теплюсь легким смехом
и духом чист, как пилигрим,
у дам я пользуюсь успехом,
любя воспользоваться им.
* * *
Та прорва, бездонность, пучина,
что ждет нас распахнутой пастью,
и есть основная причина
прожития жизни со страстью.
* * *
В любом пиру под шум и гам
ушедших помяни;
они хотя незримы нам,
но видят нас они.
* * *
Есть у меня один изъян,
и нет ему прощения:
в часы, когда не сильно пьян,
я трезв до отвращения.
* * *
Мы с рожденья до могилы
ощущаем жизни сладость,
а источник нашей силы —
это к бабам наша слабость.
* * *
Твой разум изощрен, любезный друг,
и к тонкой философии ты склонен,
но дух твоих мыслительных потуг
тяжел и очень мало благовонен.
* * *
Листая календарь летящих будней,
окрашивая быт и бытие,
с годами все шумней и многолюдней
глухое одиночество мое.
* * *
Женился на красавице
смиренный Божий раб,
и сразу стало нравиться
гораздо больше баб.
* * *
Нелепо – жить в незрячей вере
к понявшим все наверняка;
Бог поощряет в равной мере
и мудреца, и мудака.
* * *
Друзья мои,
кто первый среди нас?
Я в лица ваши вглядываюсь грустно:
уже недалеко урочный час,
когда на чьем-то месте
станет пусто.
* * *
Когда растет раздора завязь,
то, не храбрейший из мужчин,
я ухожу в себя, спасаясь
от выяснения причин.
* * *
Взгляд ее,
лениво-благосклонный,
светится умом,
хоть явно дура,
возраст очень юный,
непреклонный,
и худая тучная фигура.
* * *
Людей, обычно самых лучших,
людей, огнем Творца прогретых,
я находил меж лиц заблудших,
погрязших, падших и отпетых.
* * *
Боюсь бывать я на природе,
ее вовек бы я не знал,
там мысли в голову приходят,
которых вовсе я не звал.
* * *
Я б не думал о цели и смысле,
только часто мое самочувствие
слишком явно зависит от мысли,
что мое не напрасно присутствие.
* * *
Явил Господь жестокий произвол
и сотни поколений огорчил,
когда на свет еврея произвел
и жить со всеми вместе поручил.
* * *
Я к веку относился неспроста
с живым, но отчужденным интересом:
состарившись, душа моя чиста,
как озеро, забытое прогрессом.
* * *
Ничуть не больно и не стыдно
за годы лени и гульбы:
в конце судьбы прозрачно видно
существование судьбы.
* * *
Нас боль ушибов обязала
являть смекалку и талант;
где бабка надвое сказала,
там есть и третий вариант.
* * *
Потоки слов терзают ухо,
как эскадрилья злобных мух;
беда, что недоросли духа
так обожают мыслить вслух.
* * *
Со всеми гибнуть заодно —
слегка вторичная отвага;
но и не каждому дано
блаженство личностного шага.
* * *
Везде, где можно стать бойцом,
