после замужества взяла другую фамилию, и мои племянники уже не Фрессоны.
Не исключено, что в доме есть еще чьи-то захоронения — наверняка не все из предков решались на откровения в посмертных записках… В доме давно пора сделать ремонт, так что если вскрыть все деревянные панели, поменять полы, можно будет найти еще чьи-нибудь косточки. Надеюсь, у вас это получится, и на том и завершится кровавая эпопея. Аминь.
P.S. Бабкин скелет был найден мною неделю назад под туалетным пьедесталом. Похоже, выбором места погребения, убийца хотел показать своё отношение к жертве. Теперь же её останки находятся на теле моего отца — я тоже не лишен чувства юмора, и решил, что убийце и убиенной есть что вспомнить. Пусть пообщаются, пока вы их откопаете и захороните.
P.S.S. У меня же несколько недель не прекращаются сильные боли, и как намекнул врач, мой конец уже приблизился вплотную, и до Рождества я вряд ли дотяну.»
* * *
Лежащий на кровати человек зашарил рукой по столу. На пол упали таблетки, следом опрокинулась кружка с водой. Он нащупал очки, судорожно сжал их, второй рукой завозил по телу, дернул ворот рубашки, хрипло всхлипнул и покинул и этот мрачный дом, и не слишком приветливый для него мир.
В следующий миг дубовый каркас дома загудел. Ему глухо вторили старые глиняные стены с панельной обшивкой. Конструкция завибрировала, словно стряхивая с себя нечто чуждое. От вибрации, лежащие на столе два листа бумаги, исписанные неровным мелким почерком с обеих сторон, сначала сдвинулись к краю, затем, один за другим, слетели на пол. Дверь ванной комнаты на первом этаже распахнулась и тут же с грохотом захлопнулась. Дом продолжал трястись и потряхивался до тех пор, пока письмо покойного не пододвинулось к большой щели между половицами и не было поглощено ею целиком. И тут оба этажа квартиры заполнились многоголосым стоном. Это был сдавленный стон, застрявший на самой высокой ноте своего бессилия. Голоса доносились из ванной, из каминного основания и из-под огромной каменной вазы, вмурованной в пол прихожей, из-за резной дубовой панели, прикрывающей стену во всю ее высоту напротив входной двери, и из-под старых дубовых половиц обеих комнат верхнего этажа. Надежда на ближайшее захоронение в земле оказалась призрачной и для двух душ, заключенных в своих останках в ванной комнате, и для других, неучтенных, неизвестных жертв старого дома…
А сам дом готовился к приезду новых жильцов. На жизненном пути брата и сестры, Криса и Джулии, явственно прорисовывался маршрут — дом из дубовых бревен на Rue de la Psalette, город Ренн, Бретань.
Конец
