Расследование закончилось арестом Исера Беери, который отдал Тобианского под трибунал.
На судебном процессе в августе 1948 года Беери упорно отрицал все обвинения в превышении служебных обязанностей. «Я назначил трех судей для суда над Тобианским, — говорил он. — Я выступил в качестве обвинителя. Судьи рассмотрели доказательства и согласились с моим требованием смертной казни. Мы знали, что Тобианский был алкоголиком и жил явно не по средствам. Тяжесть его вины была такова, что приговор был приведен в исполнение немедленно. Как вы помните, это был решающий период войны. Войны не на жизнь, а на смерть. Я просто выполнял свой долг».
Суду стало известно, что Тобианский просил о помиловании в тот момент, когда все уже было готово для приведения приговора в исполнение. «Я прослужил в «Хагане» двадцать два года. Разрешите мне хотя бы написать письмо сыну», — попросил он. Его просьба была отклонена.
Судьи по делу Исера Беери пришли к выводу, что военно-полевой суд над Тобианским был незаконным. Тобианскому даже не предоставили элементарного права на защиту. Приговор не утверждался ни одной высшей инстанцией, и на него не была подана апелляция.
Одновременно суд признал, что данный случай произошел в чрезвычайно трудный для истории Израиля период. И Тобианский и Беери пали жертвами шпиономании. Кроме того, отсутствовали какие-либо нормативные акты. В Израиле в то время не было ни законов, ни прецедента, которые можно было использовать при рассмотрении дела о государственной измене.
Исер Беери не был злодеем. Его преданность и патриотизм не подвергались сомнению. Не было найдено никаких доказательств его вины. Отдавая приказ о казни Тобианского, он не сомневался в его виновности.
Однако в любом случае, постановил суд, справедливость должна торжествовать[10]. Беери признали виновным и приговорили к тюремному заключению на дневное время суток. Он избежал необходимости проводить ночи в тюрьме, что по израильским обычаям считалось позором.
Но для такого человека, как Исер Беери, этот приговор был хуже смерти. Несмотря на то что президент Израиля Хаим Вейцман[11] помиловал его[12], Беери чувствовал себя обесчещенным в глазах своих сограждан. Он был вынужден уйти со службы и в 1958 году умер от инфаркта.
Казнь Меира Тобианского повлияла на дальнейшую судьбу Моссад. Приведя к падению Исера Беери, она способствовала возвышению другого человека, который со временем стал руководить не только Моссад, но и всеми разведывательными службами Израиля. Этот выдающийся человек сделал для Моссад больше, чем кто-либо другой. Звали его Исер Харел.
Исер Харел[13] прибыл в Палестину из Латвии в 1930 году. Его семья, попавшая в Латвию из Витебска, уехала в Палестину на два года раньше. Когда семнадцатилетним юношей Харел перебирался к своей семье в Палестину, уже тогда проявились его способности к подпольной работе: Исер сумел пронести револьвер через английскую таможню, отличавшуюся особо строгим досмотром. Таможенники никогда бы не заподозрили в этом безобидном лопоухом пареньке полутора метра ростом контрабандиста.
По прибытии Исер устроился на работу в кибуц[14] неподалеку от Херцлия, расположенного на морском побережье в нескольких милях от Тель-Авива. Он так усердно трудился на апельсиновой плантации, что заработал себе кличку «Стаханович» по аналогии с русским шахтером Алексеем Стахановым, чье имя стало синонимом высокой производительности труда[15]. Исер быстро освоил иврит, но так и не смог избавиться от русского акцента. Среди жителей кибуца он был известен как серьезный и даже суровый человек.
Жена Исера Ривка, уроженка Польши (с ней Исер познакомился в кибуце), напротив, была веселой и энергичной женщиной. Она любила петь, танцевать и ездить на лошади. Они прожили в кибуце почти тринадцать лет, поначалу поселившись в палатке, разбитой среди песчаных дюн. В 1943 году из-за разногласий с жителями кибуца чета Харел была вынуждена покинуть его. Они переехали в Тель-Авив, где построили дом.
Вскоре Исер вступил в «Хагану» — еврейскую подпольную армию, которая в то время боролась против банд арабов. Через несколько месяцев он перешел на службу в разведку.
Исер хорошо справлялся со своими служебными обязанностями и быстро продвигался по службе. Вскоре он уже возглавлял группу разведчиков, а после окончания второй мировой войны стал командовать подразделением ШАИ в районе Тель-Авива. Этот пост он занимал в течение нескольких лет.
Именно в это время Исер Харел получил прозвище «Исер-маленький». Формально основанием для такого прозвища явился его рост. Но главной причиной стало все-таки то, что его необходимо был отличать от другого Исера, Исера Беери. Эти два человека были хорошо известны в одних и тех же кругах, и их одинаковые имена создавали путаницу и осложнения в отношениях военных и разведчиков.
Исер-маленький отлично служил в период между второй мировой войной и Войной за независимость Израиля. Харел боготворил Бен-Гуриона и был беспредельно предан ему. И, естественно, он надеялся, что после падения Исера Беери в декабре 1948 года его назначат на должность руководителя ШАИ.
Однако этот пост достался уроженцу Польши Хаиму Герцогу[16]. Исер-маленький был вынужден согласиться на пост руководителя второй по значимости израильской спецслужбы — «Шин-Бет», которая занималась обеспечением внутренней безопасности.
Исер с большим усердием приступил к новой работе. Но он был слишком горд, самонадеян, амбициозен, чтобы удовлетвориться этой должностью. Почти одновременно с затеянной Бен-Гурионом реорганизацией спецслужб Израиля Исер-маленький начал предпринимать шаги для установления своего контроля над ними.
Несмотря на всевозможные препятствия, его усилия увенчались успехом. Не прошло и года, как он сумел убедить главу Моссад уйти в отставку, а еще через пять месяцев занял его пост. Спустя некоторое время Харел установил контроль над «Алия бет» и стал председателем комитета по делам спецслужб, который занимался координацией деятельности различных разведывательных организаций Израиля.
Теперь Исер был действительно главой спецслужб Израиля. Более десяти лет он фактически единолично руководил всеми разведывательными операциями. Ответственный только перед Бен-Гурионом, он являлся человеком номер два в Израиле.
Исер был буквально одержим манией секретности, с тех пор как возглавил подразделение ШАИ в районе Тель-Авива. После второй мировой войны он собрал огромный архив, содержащий всевозможную информацию по обеспечению безопасности, сведения о нацистских преступниках и другие материалы, которые, по его мнению, могли когда-либо пригодиться.
Опасаясь, что англичане захватят архив, Исер снял в Тель-Авиве небольшую квартиру и оборудовал в ней потайную комнату, где в течение многих месяцев хранил свои бесценные документы. Несколько раз англичане пытались обнаружить его тайник, но безуспешно.
Однако этого было недостаточно для Исера. Объезжая окрестности Тель-Авива, он заметил строящийся многоквартирный дом. Это навело его на одну мысль. Выйдя из машины, он подошел к мастеру и осторожно расспросил его о рабочих. Поговорив с некоторыми из них, Исер выбрал одного, которому, по его мнению, можно было доверять, и попросил оказать ему маленькую услугу.
Ему нужна была комната, расположенная в центре здания, для хранения архивных документов. О тайнике не должны были знать ни архитектор, ни другие строители. Рабочий сделал ему такую комнату. Именно здесь Исер хранил архив вплоть до того времени, когда англичане покинули страну и он смог найти подходящее помещение в Яффе.
