Шила пыталась понять, почему она так взбудоражена. Зачем демонстративно страстно поцеловала Тима и огорошила его заявлением насчет свадьбы, о которой если и думала, то весьма неопределенно. А тут словно захотела обезопасить себя. От кого? Неужели от этого надменного красавца? Да какое ей до него дело! А почему я, собственно, решила, что ему есть до меня дело? Подумаешь, смотрел пристально! Надо быть проще и не делать из пустяков далеко идущие выводы.
В шатре царил таинственный полумрак. Стены были задрапированы алыми и сиреневыми атласными шалями, с потолка свисала золоченая лампа, на покрытом лиловой шелковой скатертью столе разложены карты. В общем, подходящая декорация.
Собрав колоду и перетасовав ее, Шила села в старинное резное кресло, закрыла глаза.
Она давно не гадала на себя. Фактически с тех самых пор, как два с половиной года назад ей выпала карта, означавшая страсть. Боже, каким недобрым оказалось это вещее пророчество! Сейчас, раскладывая перед собой карты, Шила боялась вытащить тот же зловещий символ.
Колода в руках делалась все тоньше, а от расклада Шиле все больше становилось не по себе. Карту, сулящую свадьбу, неожиданно покрыла другая — означающая тираническую власть. Еще одна, выпавшая между первыми, говорила о непримиримой борьбе. Последняя же карта повергла Шилу в шок: опять страсть!
Она похолодела. Больше двух лет ей пришлось потратить, чтобы забыть прошлое и навсегда от него избавиться. Уравновешенный, добродушный Тим стал для нее тихой, надежной пристанью после катастрофы, постигшей ее отношения с Фрэнком.
Вспомнив о нем, Шила до боли закусила губу. Боже, как наивна и романтична была она когда-то! Так хмелеют от предчувствия чего-то радостного и светлого, будто пришла весна. И сердце тает от нежности, когда самый прекрасный на свете мужчина дарит тебе свою улыбку. И кровь закипает, томимая страстью… Она и вообразить не могла, что будет потом мучиться самим воспоминанием о ночи, проведенной с Фрэнком, умудрившимся растоптать все ее возвышенные представления о любви, которая связывает мужчину и женщину…
Психологическая травма оказалась столь сильной, что Шила долго вообще сторонилась кавалеров, а мысль о возможных интимных отношениях приводила ее в ужас. Даже в кино она с отвращением наблюдала постельные сцены.
Собственный первый сексуальный опыт не принес ей ничего, кроме унижения и разочарования. Она больше не хотела любить! Никого, никогда!
Ее спасением стали выпускные экзамены в колледже, потом работа в рекламной компании, захватившая целиком. В ней она нашла то, что придало смысл жизни и постепенно зарубцевало раны на сердце. Здесь же, у Эббота, Шила встретилась с Тимоти Стрингом, чувства к которому отнюдь не походили на страсть, зато с ним было безмятежно-спокойно. Она отдавала себе отчет, что относится к нему скорее как к другу, чем к возлюбленному, но была уверена: если выйдет за него замуж, их брак будет счастливым, то есть без бурь и потрясений, оставляющих за собой лишь обломки исковерканных судеб…
Колокольчик, висевший у входа в шатер, возвестил о новом посетителе, и Шила быстро смешала колоду, сунув зловещую карту в середину.
На пороге стоял Роналд Ирвинг. Его мощная фигура как бы сразу заполнила все пространство. Шила невольно съежилась — столько поистине исполинской силы было в облике этого человека.
Они молча смотрели друг на друга. Смятение охватило ее. Ирвинг улыбнулся, будто знал, что она в его власти. Шила с трудом взяла себя в руки.
— Что вы хотите? — строго спросила она.
— Вас, — тихо, но твердо произнес он, сверкнув голубыми глазами.
От такой наглости у нее перехватило дыхание, слова застряли в горле, губы перестали слушаться.
— Вас… — повторил Ирвинг, приближаясь к столу. — Хочу, чтобы вы предсказали мне судьбу. Говорят, вы отличная гадалка.
Шила видела только его глаза, в которых светились лукавые искорки.
— Вообще-то я больше верю не картам, а собственной интуиции, — продолжал он. — Но сегодня не помешает узнать, ждут ли меня сюрпризы, уготованные небесами.
— Хорошо. — Шила старалась вести себя так, будто перед ней просто очередной клиент и предстоит обычное гадание. — Не угодно ли присесть, мистер… э-э… мистер…
— Ирвинг, — подсказал тот, устраиваясь в кресле напротив. Он непринужденно откинулся назад, наблюдая за Шилой из-под чуть прикрытых век. — Меня зовут Роналд Ирвинг. Мое имя говорит вам о чем-нибудь?..
Шила насмешливо взглянула на него.
— Для карт имя не имеет значения, у них своя логика. Иногда они безжалостны. Не боитесь узнать о себе правду?..
— Я ничего не боюсь.
Похоже, так и есть, подумала Шила. Удивительное лицо: красивое, но жесткое, особенно в очертаниях скул, подбородка, губ. Одновременно отталкивающее и привлекательное. Опасное сочетание. Впрочем, какое мне дело…
— Тогда начнем. Снимите верхнюю карту, положите в середину. Только не открывайте, пожалуйста… Теперь загадайте желание.
Ирвинг улыбнулся, послушно выполнил все распоряжения, но при этом как бы ненароком коснулся ее руки, отчего Шила невольно вздрогнула.
— Вам не следует думать ни о чем постороннем. Сосредоточьтесь только на загаданном желании.
— О! Это очень просто. Оно у меня перед глазами.
Шила вспыхнула.
— Надо иметь железные нервы, чтобы терпеть ваши намеки. Уймитесь.
— Но вы же терпите, — иронически заметил он.
— Вынуждена терпеть во имя той суммы, которой вы позолотите ручку гадалке, работающей здесь ради обездоленных сирот.
— Сирот я не обижу. — Ирвинг полез во внутренний карман пиджака, достал роскошный кожаный бумажник, извлек из него чековую книжку. — Тысяча фунтов устроит?..
— Вы жертвуете тысячу? — изумилась Шила.
— Исключительно ради вас. — Ирвинг вынул тонкую серебряную ручку, аккуратно, разборчиво вписал в нужные строчки сумму и размашисто поставил подпись. — А теперь, когда с формальностями покончено, прошу вас продолжить, я сгораю от нетерпения узнать, что сулят мне карты.
Шила приняла чек, положила его в ящичек для пожертвования. Она понимала — ее визави рисуется, пускает пыль в глаза, рассчитывает произвести впечатление, расставляет сети, но пусть не надеется на улов.
— Благодарю вас, весьма щедро с вашей стороны.
— Пустяки. — Брови Ирвинга капризно изогнулись. — Почему же вы не приступаете? Сколько можно тянуть!
Это была команда, приказ, не терпящий возражений. Ненавидя себя за неспособность послать его ко всем чертям, Шила послушно разложила карты.
— Так что же ждет нас в будущем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
