во двор. Лай. Качающиеся стебли. Шуршание.
Движение, быстрое, молниеносное. Глаз не успевает, что уж говорить о руках? Сэм попытался войти в состояние транса, который не единожды испытал. В чуме у шамана, затем в сгоревшем кинотеатре. Но на этот раз существо не откликнулось. Не было таинства погружения во всеобъемлющее всеведение, когда замирает движение, утихает кружение пыли и биение мысли. Плетью хлестнул дикий, первобытный ужас, подобно лавине сметая человеческое сознание, дерзнувшее ступить во святая святых.
Лай, переросший в жалобный плач. Выстрел. Выстрел чуть выше лая. Подавившая сознание пелена спала. Резко, так же, как и нахлынула, словно ее выключили. Не могли транслировать из пробитой головы. Рядом с черной, лоснящейся потусторонней тушей абаса, лежал скуля и теребя окровавленными лапами Собака. Треск, Сэма грубо откидывает в сторону. Он приземляется на бок, смотрит как Иван поглаживает окровавленный бок пса, а из его ладони сочится прозрачная протоплазменная субстанция. Такая же, как у умирающего Столярова, или ему так показалось при мертвенном свете луны, которая, наконец, прекратила верчение в небосводе огненным зигзагом, снова развалившись на две половины?
– Дойдешь? – Иван поднимает пса на руки, на миг высвобождает одну и вздергивает его на ноги.
Издали доносится спасительное тарахтение пикапа, почти перебивая трели сверчков, почти перебивая разъяренное шипение и шуршание за спиной. Тропинка плывет и раскачивается перед глазами, вверх-вниз, ее мотает их стороны в сторону, словно бы не земля под ногами, а бушующее море. Пятно съежившегося в темноте дома, который тщетно пытался скрыться от надвигающегося, ожившего кошмара. От шороха. От самых страшных созданий, которых когда-либо создавало воображение. Ибо нет чудовищ страшнее тех, которые создаем мы сами. Светлячки мягкими огоньками мельтешат на тропе. Впереди два больших, ярких, зовущих. Нет, это фары. Два спасительных маяка среди бушующей стихии и ужасов ночи. Вот он наплывает: черный, лоснящийся, мерно фосфоресцирующий под светом тусклой луны. Стремительно убийственный, неуязвимый в своей завораживающей жути. Ярким проблеском метеора мимо несется опаляющий вихрь, одинаково легко принизывающий как воздух, так и источник страха. Рой метеоров вспарывает горячий, настоянный на полыни воздух, и лишь потом, погодя догоняет гром. Торжествующий, ликующий. Рокочущий с неба и вторящий выстрелам на земле.
Глава 03. Вторая модель
Очнулся Сэм в машине. Вскинулся, лихорадочно оглядываясь. Иван сидел за рулем, всматриваясь в стелющуюся под колеса мокрую от дождя шкуру дороги. На заднем сидении, вцепившись ручонками в густую собачью шерсть, спала, тревожно вздрагивая, бледная, худющая девочка. На вид ей было лет семь, не более, даже во тьме салона были видны выступающие из-под кожи синюшные жилки. Собак тихо урчал, видимо, охраняя ее покой и во сне. Иван обернулся посмотрел долгим, испытующим взглядом. Словно и не Иван, а кто-то другой смотрел смешливыми зелеными глазами.
– Что это было? – прохрипел Сэм, нащупав бутылку с водой в надежде смягчить опаленное горло.
– Вообще это я должен спрашивать, «что это было». Не успел оттащить пса в машину, оглядываюсь, стоишь соляным столбом, а вокруг тебя абасы вьются, мало не хороводы водят. Твои ж дружки, их спроси.
– Ага. Спросишь. Ты, небось, каждого свинцом попотчевал. Столяров бы одобрил.
– Ну, по одиночке и ты с ними сдюжишь, а вот сворой они тебя на клочки порвут, это факт. Ладно, спи.
Сэм хотел возразить, но веки словно налились свинцом, и через мгновение он канул в омут забытья.
Проснулся также резко, толчком, как и спал. Глубоко, без сновидений. Видимо контуженное сознание приходило в себя после ментальной атаки абасов. Пикап стоял на заправке, Иван сноровисто, со знанием дела накачивал помпой топливо. Сэм словно глядел на свое отражение. Но в отличии от его отрешенной прострации, Иван весело насвистывал под нос. Задняя дверца пикапа была открыта, на заднем кресле, опустив ноги наружу, сидела спасенная девочка. Иван даже как-то умудрился омыть ее исхудавшее угловатое личико. У ее ног примостился Собака, настороженно посматривая по сторонам, по-своему, по-собачьи, учуяв кто больше всех нуждается в его защите и опеке. Сэм задеревенело выбрался наружу, кивнул Ивану и привычно направился в магазинчик-забегаловку. На удивление он был не разграблен, видимо некому уже было в такой глуши, или попросту не успели. Побросав найденные припасы в большие пластиковые пакеты, на миг задержал взгляд на яркой упаковке леденцов, которые раньше игнорировал, от них только пить больше хочется. Подойдя к пикапу забросил пакеты в кузов, прикрыл брезентом, трепанул по голове заворчавшего Собаку и присев на корточки протянул леденцы девочке. Та какой-то миг смотрела далеким, невидящим взглядом, потом протянула руку, взяла. По ее личику, словно дождь по осеннему окну, потекли слезы. Сэм чертыхнулся, не смог больше выдерживать ее взгляд, и отошел к Ивану.
– Привет, Сэмми. Как ты? – участливо поинтересовался Иван, завинчивая канистру.
– Мерзко. Могу только представить, как досталось ей, что она пережила и видела. Как вообще выжила.
– Ее не трогали. Оставили как приманку. Быть может для нас или других. Но не на тех нарвались.
– Да, ты у нас теперь вторая разновидность. Старина Филипп К. Дик и не разобрался бы без пол литру.
– Вырвались же. Да и не одни, девочку спасли. А что за разновидность такая, вторая?
– Был давно такой писатель. Книжку написал про Армагеддон, прям как у нас. Только без черной дыры, заражения и абасов. Ядерная война, ну а в конец, дико поумневшие роботы, неотличимые от людей.
– Это в мой огород, что ли метишь? – сначала было обиделся Иван – Хотя, может ты и прав. Столярова, сколько лет знали, получше других людей был. И как там говорил Пензиас, это человеческие технологии, да? Тогда представь какие они у них. Так что, может быть. Только без шестеренок внутри. Из измененных клеток, чтобы через червоточину проходил. А что там изменено, наверное, таких специалистов уже и нет, чтобы разобраться. Есть пить-хочу, ну и остальное там. Без сна могу дольше, как сейчас. Ну, и абасов…
– Боевая программа? – усмехнулся Сэм – Было бы неплохо, вон как меня в оборот взяли.
– Кто знает, Сэмми – потягиваясь до хруста подытожил Иван – Всяко может быть. Стараниями наших спасителей, коллекционеров, хотя нет. Их правильнее все-таки называть Искателями.
– Почему Искателями?
Сэм увидел, как девочка выбралась из салона и сопровождаемая Собакой направилась к ним. Иван умолк. Та подошла к ним, ткнулась лицом в Ивана, словно прячась от всего мира, обняла. Его руки прижали девочку к себе, а в обычно смешливых зеленых глазах зажглись злые искры. Сэма даже передернуло. Не поздоровиться тому, кто посмеет их разлучить, или посягнуть на жизнь. Руки Ивана привычно скользнули по детской головке, поглаживая, и он продолжил, цепко изучая обстановку.
– У меня сложилось такое впечатление, Сэмми, что они что-то ищут. Очень нужное. Важное.
