Я пообещал, что менять не буду без его позволения. Очень хотелось, ехать скорее, но уже был вечер. Думал от волнения, не засну. Получилось наоборот. Не только заснул, но и проспал.
Но проснувшись, начал гонять всех своих и батюшкиных. Со мной ехали не только мои стольники, которые пока таковыми не считались. Просто друзья для игр. Была и взрослая охрана, стрельцы, десяток воинов иноземного строя и десяток рейтаров.
Помолившись и позавтракав, мы помчались к новым впечатлениям. От Кремля до моего нового места жительства, по прямой линии километров одиннадцать. Но сначала узкие московские улицы, с уже попадавшимися прохожими и возницами. А потом, наконец, свободная дорога. Но тоже не Щёлковское шоссе.
Дворец в Измайловском селе был хорош. Стоял он на острове, который окружала цепочка прудов. Я понимал, что, несмотря на то, что батюшка этот дворец мне подарил, всё равно настоящим хозяином оставался он. Государь на Руси истинный хозяин всего.
Однако меня это не напрягало. Главное было иметь пусть относительную свободу. Тем я выигрывал небольшой отрезок времени. Потом через полтора-года государь освободит трон. Но если в той истории Федор Алексеевич долго болел и на трон взошёл спустя полгода после смерти отца. То сейчас я венчаюсь на царство сразу же после смерти батюшки. И если, как говорит Прохожий, править я буду долго, то уже ни сестричка моя Софья, ни братик младшенький Петруша трон не займут. И пойдёт история по другому руслу.
А пока я обживал новое место жительства. Набирал войско. Точнее не войско, а людей преданных мне, которые позднее будут сухопутными и морскими офицерами, дипломатами и прочими чрезвычайно важными персонами служащими мне и государству.
Тут подошел сентябрь, и отметили наступившее 7182 новолетие или по европейски 1672 год.
В общем, я старался не делать резких движений, каких-то реформ. Зачем напрягаться, если вскоре всё будет мое, и я спокойно буду строить новую Русь. Пока же просто делал заготовки, записывал какие преобразования в первую очередь.
Так в заботах и учебе пролетело это лето. Отметили наступившее 7183. Здесь батюшка официально объявил, что я теперь наследник и после его смерти буду следующим царем.
А затем не прошло и полгода, как батюшка скончался. Спустя семь дней в Успенском соборе патриарх Иоаким венчал меня на царство
Глава 1. Лето 7184. (год 1676)
- Проходи Артамон Сергеевич, присаживайся, кваску испей. Вот Милославские говорят, что злоумышляешь против меня, государя твоего.
Боярин, только примостившийся за стол, вскочил, как молоденький, упал на колени.
- Государь, лжа и напраслина. Не виноват. Воистину оговор.
Со стороны, наверно смотрелось дико, боярин с бородой, стоял на коленях перед тринадцатилетним отроком. Ну а как иначе, отрок сей был государь московский Фёдор Алексеевич, а боярин пусть и высокого чина, как-никак Глава Посольского Приказа, но всё же подчинённый государя.
Я встал со стула, подошел к боярину.
- Ну, вот что Артамон Сергеевич, пригласил я тебя, не для того, что б обвинять. Помощь мне от тебя нужна, как раз по твоей должности, присаживайся.
Дьяк сел за стол, в два глотка выпил литровую кружку квасу.
- Прости, государь.
- Ничего. Вот для того, чтоб никто зря языками не трепал, хочу я тебя отправить из Москвы. Дело как раз по тебе поедешь в Митаву к герцогу Курляндскому Якобу. Задание же моё будет таково, ну, во-первых, конечно же, мир, дружба, помощь. Это важно. Но обязательно договорись, чтобы к нам ехали корабелы и моряки.
- Государь дозволь спросить?
- Говори.
- У Руси же нет выхода к морю, разве что в Архангельске.
- Вот что, Артамон Сергеевич. Служил ты моему батюшке, верой и правдой, надеюсь и мне, так же послужишь. Потому открою, то, что пока тайна. Собираюсь брать город Азов на юге, и возможно придётся воевать со Швецией, где тоже корабли понадобятся.
Я протянул грамоты, лежащие рядом со мной, на столе.
- Вот бери. Сдавай Приказ дьяку Украинцеву Емельяну и, не откладывая в долгий ящик, собирайся с посольством.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Здесь надо пояснить, почему я тороплюсь с взятием Азова. Вспомним то, что после смерти Федора Алексеевича, Русью правила сестра Софья. Так вот при ней дважды ходили брать Азов и оба раза неудачно.
Потом власть взял Петр. Тоже два раза ходил на Азов. Первый посуху и неудачно. А второй раз с кораблями, построенными на Воронежской верфи.
Вот и мне, чтоб туда-сюда народ не гонять, надо строить корабли в Воронеже, чтобы с первого раза взять Азов. Но этого мало. Надо и крымских татар, турок значительно подвинуть, чтоб не получилось, как в прежней истории тот же Азов обратно туркам вернули.
А пока надо послать гонца в Воронеж. Пусть лес корабельный заготавливают и сушат.
Так с Матвеевым разобрался. Теперь, надо что-нибудь поручить Ивану Богдановичу Милославскому. Тот тоже вроде бы мой сторонник, но и себя, свою семью не забывает. В Казань отправить, как было в той истории. А может сразу в Воронеж, пусть следит за строительством верфи. Сделаем, как было при Петре Воронежское Адмиралтейство.
Впрочем, легко сказать, но трудно сделать. Тяжелой оказалась Шапка Мономаха. Оказалось что большую часть времени я занят, не тем, что хочу, а тем, что должен. Возможно, позже я втянусь, ведь идёт только неделя, как я взошёл на трон, но надо освобождать время для личных дел. К тому же у царя нет личных дел, любое дело государственное.
Иван Богданович в панику не впадал. Всё-таки по матушке он мне двоюродный дядя. Выслушал молча, единственно уточнил, не рано ли по зиме ехать. На что я сказал:
- Можно не торопиться. Выехать, когда снег сойдёт, земля подсохнет. Время терпит. Вот только как узнать, сегодня некуда спешить, а завтра времени не хватает. Так что, дядя, не тороплю, но и не затягивай. Лучше приехать и осмотреться, чем всё второпях делать. Повтори-ка задание.
- Государь, приехать в Воронеж. Оглядеться, где больше корабельного леса, тот лес пилить и сушить. А на слиянии рек Дон и Воронеж строить верфи. Только, государь, не строили мы этих верфей.
- Ничего, главное лес пилить, надеюсь к нужному времени, мастера подъедут. Вот тебе в грамотцах всё подробно отписано. Ну, ступай.
Боярин откланялся и вышел.
А на следующий день пришел в Боярскую Думу с указом, да бы указ сей Дума утвердила. В указе говорилось.
С сего времени стольником и стряпчим, и дворянином московским, и дьяком и жильцом, и всяких чинов служилым людем носить служилое платье ферязи и кафтаны долгополые для того: по его, великого государя, указу они… бывают на его государевых службах в полкех носят ферязи и кафтаны и иное служилое платье, а к Москве приехав вместо того служилого платья носят городовое платье охабни и иное и в той перемене чинятца им убытки большие и для того то городовое платье охабни и иное отставить, чтоб впредь вышеписанных и иных чинов служилым людем в том убытков не было, а коротких кафтанов и чекменей никому не носить не которыми делы, а носить всем то служилое.
Надоело мне, что все ходят, в чём попало. Правда получилось не совсем по моему. Такое впечатление, что многое говорил настоящий Фёдор Алексеевич.
В принципе это мне не только не помешало, а скорее помогло. К тому же, уже не в виде указа, а в виде пожелания высказал, чтоб бороды брили, и волосы на голове стригли.
Ну, мне это не трудно было. В мои пятнадцать лет бороды ещё не было. А вот чтобы объяснить. Какую стрижку хочу, пришлось одного стригаля подстричь, чтоб другой по образцу меня подстриг.
Хорошо быть царем. В царстве пока ещё мало было нормальных зеркал. У меня же были, в этих зеркалах смог оценить работу стилистов семнадцатого века. Не совсем то, но надежда есть, что со временем будет похоже на то, что хочу.
На следующий день Боярская Дума собралась в единой одежде. Уже хорошо. Хотя большинство пришли с бородами и нестриженые. Ну что ж главное начало положено. Да и перед входом надо бы раздевалку организовать, а то сидят в шубах, потеют, воняют.
