Вне сомнения. Химера из Ареццо была и остается шедевром среди всей этрусской бронзы. Фигура эта представляет собой существо, наделенное передними лапами и головой льва, козьей головой на спине и хвостом, заканчивающимся головой змеи, готовой вцепиться в козью.
Интересно, впрочем, что Лейк завел речь о Козимо де Медичи. Подобно семейству Медичи Лейк составил свое состояние, занимаясь банковским делом — сперва обычными финансовыми операциями, а потом энергично и рано устремился со своим делом в Интернет, кроме того, он разделял с Козимо имперские амбиции и лишенную жалости манеру расправляться с конкурентами. Если K°зимо выставлял своих соперников из Флоренции, занял расположенную неподалеку Сиену, а врагов своих посылал на плаху или гноил их в жутких застенках, то Лейк пару раз самым успешным образом захватывал соперничающие компании. Предположительно являясь любителем всего итальянского, Лейк назвал свою компанию «Мардзокко», в честь геральдического льва Флоренции. Поговаривали, что прежде побежденных врагов города заставляли целовать заднюю часть изваяния этого животного, образно выражаясь, на это же самое мог рассчитывать и всякий, посмевший вступить с Лейком в конфликт.
Переходя к более положительным сторонам вопроса, и Лейк, и Медичи — вопреки разделявшим их пяти сотням лет — были видными покровителями искусства. Тем не менее я еще не могла понять, к чему весь этот разговор относительно искусства и империи. Химера из Ареццо продаже не подлежала, и мне оставалось только надеяться, что Лейк не потребует от меня вломиться в археологический музей Флоренции и выкрасть ее.
— Но какова подлинность! — восхищался он. — Словно бы такое существо действительно могло существовать. Посмотрите сами. Разве вам не кажется, что она готова вступить с кем-то в битву не на жизнь, а на смерть?
— Готова, — согласилась я. — Кажется, героя, убившего химеру, звали Беллерофонтом?
— Браво, — одобрил он. — Вы вновь оправдываете мои ожидания, миссис Макклинток. Действительно, он носил имя Беллерофонт. Илиада Гомера, книга шестая. А Химера, жуткая и огнедышащая особа, как утверждают, обитала в Малой Азии, в Ликии… Кстати, вы не обращали внимания на то, сколько чудовищ древней мифологии были женского пола?.. И ее убил герой Беллерофонт. Так сказать, персидский святой Георгий. На мой взгляд, миф о химере может оказаться ранним вариантом темы дракона. А вы помните, каким образом Беллерофонт сумел справиться с этим трудным заданием, которое придумали для него враги?
— Кажется, он пролетел над чудовищем на крылатом коне и поразил химеру особой стрелой, расплавившейся от ее дыхания? Ну, чем-то подобным.
— Правильно. Вижу, вы разбираетесь в мифологии не хуже, чем в антиквариате. Беллерофонт получил крылатого коня Пегаса от своего отца Посейдона, владыки моря, и пролетел на нем над химерой. Он пристроил свинцовую пульку к наконечнику стрелы и отправил ее в горло химере. Расплавившийся металл прожег ее внутренности. Умерла она в муках. Изобретательный способ, не правда ли?
— Безусловно, — согласилась я. Тон Лейка несколько смутил меня, во-первых, смакованием исхода мифа, а потом упором на том, что химера принадлежала к женскому полу. Неужели этот миллиардер относится к числу женоненавистников?
— Все это, конечно, очень интересно, мистер Лейк, но я все-таки не понимаю, чего вы хотите от меня.
— Мне нужен Беллерофонт, — коротко сказал он, передавая мне второй снимок. На нем был изображен взвившийся на дыбы крылатый конь, к спине которого припадал готовый выпустить стрелу лучник. Фото было не таким четким, как предыдущее, его скорее сделал не профессиональный фотограф, а любитель, однако, насколько я могла видеть, скульптура действительно впечатляла. Лейк совместил оба снимка, и получилось, что Химера из Ареццо щерится на вздыбленного коня с седоком.
— А как насчет размеров? — спросила я. — По снимкам их не определишь.
— Идеальное совпадение, — ответил он. — Высота Химеры примерно тридцать два дюйма, она маловата для монументальной скульптуры. В Беллерофонте уже около шести с половиной футов.
— Но, по-моему, нет никаких свидетельств того, что статуя Беллерофонта сопутствовала Химере, — проговорила я с сомнением в голосе, однако уже ощущая волнение.
— Вот здесь и начинается самое интересное, — проговорил Лейк. — Я изучал архивы Ареццо, относящиеся к этому периоду, к 1550-м годам, — он вдруг умолк, как будто бы посчитав, что проговорился. — Точнее, конечно, будет сказать, что их просмотрели для меня. Там упоминается, что 15 ноября 1553 года за городскими воротами была обнаружена похожая на химеру крупная бронзовая статуя вместе с несколькими поменьше. Позже сказано, что хвост у нее был отломан.
— Джорджо Вазари — Козимо де Медичи был его покровителем, и Вазари зафиксировал многие из его поступков — в 1568 утверждал, что ее обнаружили в 1554-м, годом позже, чем зафиксировано в архиве. Он также упомянул об отсутствии хвоста. Некоторые утверждают, что хвост восстановил Бенвенуто Челлини, — он тоже работал на Медичи, — но я сомневаюсь в этом. В любом случае, Химера меня не волнует. Все дело в Беллерофонте. Я считаю, что существует достаточно свидетельств того, что в Ареццо обнаружили не одну бронзовую скульптуру, а учитывая наличие легенды и фотоснимка, полагаю — и не без оснований — что отыскал ее. Итак, мне нужен Беллерофонт, миссис Макклинток, и я хочу, чтобы вы купили его для меня. Готовы ли вы принять этот вызов?
— Ну, я… а что вы хотите с ней сделать потом, мистер Лейк? — спросила я.
— Что сделать? Ага, понимаю. Я намереваюсь передать ее музею Флоренции. Химера, при всем ее великолепии все-таки не слишком впечатляет сама по себе — не сомневаюсь, вы согласитесь со мной. Несколько мелковата. Но вместе с Беллерофонтом они будут воистину потрясать. Они заслуживают того, чтобы быть вместе.
— Чрезвычайно благородный жест, мистер Лейк. — проговорила я. Подобные поступки для Лейка не были новостью. Я помнила, что он действительно жертвовал разным музеям первоклассные древности, однако тем не менее не теряла бдительности.
— И да, и нет, — ответил он с обескураживающей улыбкой. — Откровенно говоря, я намереваюсь учредить здесь, в Европе, новый высокотехнологичный фонд, и мне нужно произвести благоприятное впечатление, сделать нечто такое, способное разбудить спящих, дойти до их ума. Я думаю, что если найду Беллерофонта и пожертвую его археологическому музею, то будет как раз то, что нужно. Богатый филантроп тратит десять лет на поиски пропавшего изваяния, а потом жертвует его Италии, и так далее, и так далее. Ну а через два дня после этого я учреждаю фонд. Словом, не без корысти для себя, но тем не менее стоит хлопот… надеюсь, вы согласитесь со мной. — В голосе его звучала привычная уверенность человека, твердо рассчитывающего на согласие окружающих, и, к собственному удивлению, я обнаружила, что соглашаюсь с ним. Какая разница для меня в том, что именно движет им? Главное, что Беллерофонт воссоединится с Химерой, и все получат возможность лицезреть их.
— Итак, спрашиваю еще раз, готовы ли вы принять этот вызов? — спросил он. — Я заплачу вам и заплачу хорошо. Вы получите комиссионные с покупки — мы можем обсудить сумму — и я покрою все ваши расходы. Я позволил себе открыть на ваше имя счет в швейцарском банке, конечно, электронный и от лица моего собственного банка, но если вы согласны, на него будет переведено десять тысяч долларов США на оплату ваших расходов. А теперь, — он назвал сумму комиссионных, — оправдает ли она потраченное вами время?
Я никогда еще не задумывалась над тем, сколько стоит мое время, полагая, что, если только попробую разделить достаточно скромный доход фирмы «Макклинток и Свейн» на количество потраченных мной на дело часов, итог повергнет меня в уныние. Однако, поскольку я предпочитаю не обсуждать свои денежные вопросы в общем, и сумму комиссионных, в частности, ограничусь тем, что сумма, вне сомнения, изрядно превышала мой возможный заработок.
Тем не менее я колебалась и он, бедолага, решил, что сумма не устраивает меня.
— Если вам удастся удержать продажную цену на уровне, меньшем двух миллионов, я повышу процент. Если стоимость не превысит полутора миллионов, он будет еще выше.
— Не сомневаюсь в том, что этого будет достаточно, мистер Лейк, — ответила я голосом настолько нейтральным, насколько это мне удалось. На деле сердце мое взмыло к небесам. Пусть никто на самом деле не будет знать, что я стараюсь для Лейка, но эта операция станет для меня входом на такой уровень дел, которого я и не надеялась достигнуть. К тому же ради благого дела: чтобы Химера соединилась с пропавшим героем.
— Хорошо, — проговорил он, передавая мне лист бумаги. — Какие будут вопросы?
— А что если я не сумею по каким-либо причинам приобрести Беллерофонта?
