Несколько кликов – и на экране появилось лицо Пейшенс Раш. Через секунду, нахмурившись, она произнесла:
– У тебя красные глаза. И опухшие. Что-то случилось?
Боже, это становится вопросом дня. Стоило прежде посмотреть в зеркало и немного привести себя в порядок.
– Нарезала лук, – отмахнулась Пайпер. По крайней мере, это служит лучшим оправданием, чем натертый сыр.
Жаль, что сестру не так просто обмануть, как хозяина.
– Лук, говоришь. Ты уверена?
– Да, уверена.
Пейшенс приподняла бровь. Это срабатывало безотказно.
– Ладно, ладно. Ну, я позволила себе дольше обычного думать о доме.
– О, милая, я тоже очень скучаю. Послушай, всего пара месяцев – и ты вернешься в Бостон и будешь хвалиться, что стала крутым французским поваром. Ты не представляешь, как я тобой горжусь.
– Представляю, – улыбнулась Пайпер, но сердце сдавило, что случалось каждый раз, когда сестра заводила разговор о ее великолепной жизни в Париже. – Так почему ты звонишь мне в середине дня? – спросила она, чтобы сменить тему. Пейшенс казалась сегодня слишком восторженной, полной противоположностью той, какой она видела ее на экране последние несколько раз. Лицо ее светилось, впрочем, возможно, всему виной помехи.
– А что? Разве я не могу соскучиться по младшей сестренке?
– Можешь, разумеется. – Младшая сестренка и сама очень скучала. Пайпер незаметно смахнула пару слезинок. – Но обычно ты мне пишешь. Похоже, тебе есть о чем рассказать.
– Мне всегда есть, о чем с тобой поговорить.
– Угу. – Как мило, но ее просто так не проведешь. Особенно когда Пейшенс так светится. – Рассказывай, что произошло.
– Хочу попросить тебя об одолжении.
– Я так и знала. – Чем она может помочь сестре, находясь здесь? Отправить сувенир? – Признавайся, что тебе нужно?
– Мне нужно, чтобы ты кое с кем встретилась в Париже.
– И с кем же?
Пайпер внимательно слушала объяснение сестры. Ей предстояло навестить сестру умершего художника по имени Найджел Руж.
– Послушай, кажется, кота твоей хозяйки зовут Найджел? – перебила ее Пайпер. Пейшенс частенько рассказывала об огромном коте породы мейн-кун по кличке Найджел.
– Это его кошечий тезка. В семидесятые Найджел был любовником Анны. – Анна была пожилой дамой, на которую работала Пейшенс. Сестра принялась рассказывать трогательную историю о романе хозяйки и художника. – Существует вероятность, что сохранилось хотя бы одно полотно, для которого позировала Анна.
– И ты хочешь, чтобы я встретилась с сестрой Найджела и это выяснила?
– Если кто и знает, какие из работ Найджела сохранились, то это члены его семьи.
Вполне логично. Особенно если Найджел был так же близок с сестрой, как она с Пейшенс.
– Полагаю, с тобой она встретится охотнее, чем с частным детективом.
– Надеюсь, я не выгляжу устрашающе, – усмехнулась Пайпер. Как правило, в жизни чаще пугалась она сама.
– Так ты мне поможешь?
– Конечно. – Пара часов свободного времени у нее всегда найдется. Этот визит поможет разнообразить монотонные будни. – Я позвоню завтра и выясню, когда она сможет меня принять. Возможно, вам повезет, и в доме художника найдется огромный портрет Анны.
– Это будет грандиозно, – рассмеялась Пейшенс, – но я и Стюарт будем рады любой информации.
– Стюарт? – Это что-то новенькое. До недавнего времени Пейшенс с презрением называла Стюарта Даченко слабаком. Отложив нож, Пайпер склонилась к самому экрану. – Что там у вас происходит? Он не имеет ничего против? Ну, ты понимаешь, против клуба?
– Кажется, нет.
– Видишь? Я говорила, он все поймет. Ты ведь пошла туда работать не потому, что тебе нравится танцевать полуголой. – Приблизительно так она отвечала, когда ее дразнили в школе. Разумеется, сестре она об этом не рассказывала, та и без того ужасно смущалась.
По лицу Пейшенс пробежала тень.
– Ты права, вовсе не для этого. И Стюарт говорит, что он понимает.
– Подожди, что значит «говорит, что понимает»? Ты ему веришь? – Было нечто в словах сестры, что не нравилось Пайпер.
– Да, верю. Стюарт прекрасный человек.
– Тогда в чем проблема?
– Ни в чем…
– Пейшенс, ты что-то недоговариваешь.
Сестра покраснела, как помидор, а это могло быть лишь по одной причине…
– О боже! Пейшенс, у тебя что-то с хозяином?
– Не с хозяином, – быстро ответила сестра. – С племянником хозяина. – Почти одно и то же, и обе это отлично понимали. Поэтому Пайпер спросила:
– А какая разница, Пейшенс?
– Одно дело встречаться с боссом, а другое дело с его соседом.
Отличное объяснение.
– Единственный сосед моего босса, которого я знаю, мальчик одиннадцати лет, да и сам Фредерик даже не…
– Что «даже не»?
«Не замечает меня, – хотела сказать Пайпер. – Сегодня впервые он заговорил со мной не по делу». Рассеянно глядя в экран, она провела рукой по щеке, вспоминая, как это было.
– Пайпер?
– Да, прости. Потеряла мысль. Но ты так и не ответила на мой вопрос: ты встречаешься со Стюартом Даченко?
Пейшенс помрачнела.
– В данный момент да.
От такого ответа Пайпер стало нехорошо. Такое же чувство возникало в детстве, когда она ждала, что заденет мяч во время игры в вышибалы. Обычно она оставалась последней.
Пайпер заставила себя растянуть губы в улыбке.
– Как здорово! Очень за тебя рада! – Реакция вышла какой-то детской. На самом деле у нее не было оснований грустить, она должна радоваться за сестру. Виной всему засевшая в сердце тоска.
– Не стоит преувеличивать, – фыркнула сестра. – Нам хорошо вместе, вот и все. Ничего серьезного.
Однако блеск в ее глазах подсказывал, что она о чем-то умалчивает. Ничего, очень скоро Пайпер узнает правду.
Они еще довольно долго болтали, смеялись и шутили, и тоска и грусть ненадолго рассеялись.
– Почему ты не готовишь что-то изысканное французское? – спросила Пейшенс, видя, как сестра ставит макаронную запеканку в духовку.
– Потому что сейчас мне хочется макарон и сыра. Тебе станет легче, если я назову это блюдо макарони у фромаж?
– Станет немного. – На другом конце света сестра поерзала на стуле и вновь нахмурилась. – Ты уверена, что у тебя все хорошо? Ты что-то сказала о своем хозяине. Он по-прежнему хорошо к тебе относится?
И опять Пайпер растянула губы в улыбке.
– Он прекрасно ко мне относится.
– Странно.
– Что ты имеешь в виду?
– То, с каким придыханием ты ответила.
Пайпер закатила глаза. Других выводов от сестры она и не ожидала.
– Я нормально ответила. Он хорошо ко мне относится. Мы почти не видимся. – Сегодняшний день стал исключением. – Знаешь, не у всех такие теплые отношения с хозяевами. Я говорю об Анне, – поспешила добавить она, прежде чем сестра неправильно все истолковала.
– Ну, раз он ведет себя нормально…
– Нормально, уверяю тебя.
Они еще немного поговорили о всякой ерунде. Пейшенс рассказала о Найджеле-коте и о том, как дела у Стюарта. Пайпер солгала, уверив, как все чудесно в кулинарной школе. К тому моменту, как сестры попрощались, запеканка была уже готова и даже съедена. Вечер прошел именно так, как она мечтала, но, к сожалению, стоило выключить компьютер, как тоска навалилась на нее с прежней силой.
– Во всем виноват Голливуд, – сказала Пайпер светящейся вдалеке Эйфелевой башне. – Во всех фильмах они показывают Париж таким потрясающим, и у людей невольно зарождаются мысли, что жизнь под небом Франции будет похожа на волшебный сон.
От ее дыхания на стекле появилось пятно, и она стерла его рукавом. Пейшенс была бы сейчас в ужасе. Она сама всегда очень серьезно относилась к уборке.
Возможно, если бы она работала усерднее, прилагала на занятиях больше усилий, окружение научилось бы ее ценить. Если бы ко всему она относилась с энтузиазмом, то и жизнь была бы легче и веселее. Сейчас же она ощущает только усталость. Действие углеводов прекратилось, вернулась грусть, иссякли последние силы, которые еще оставались после уборки кухни. Пайпер опустилась в кресло и невольно приняла ту же позу, в которой нашла утром Фредерика. За окном искрилась огнями башня. Пайпер откинула голову и принялась любоваться творением Эйфеля. Разве оно не прекрасно?
– В этом кресле сразу хочется спать, верно?
Вопрос прозвучал над ухом неожиданно и немного сурово. Пайпер вскочила на ноги, схватила первое, что попалось под руку, и приготовилась защищаться.
Фредерик рассмеялся и поднял руки.
– Простите. Не хотел вас напугать.
– Вы не напугали. – Учитывая, что в руках она держала подушку, поверить ей было сложно. – Не ожидала, что вы вернетесь так рано. – Ведь еще не поздно, правда? Пожалуйста, пусть будет не поздно.
– Моя знакомая почувствовала себя плохо, и мы ушли в антракте.
Он оглядел ее с удивлением, и Пайпер похолодела, вспомнив, что вместо формы на ней все еще пиджак кулинарной школы.
– Заработались?
