– Пайпер? – услышала она свое имя.
Господи, она по-прежнему стоит и смотрит на него, открыв рот.
– Я хотела сказать, – начала она, касаясь ладонью лба, – мне неловко, что вам приходится что-то из-за меня покупать.
– Думаете, я не умею говорить «нет»?
– О, нет, конечно. Тогда так и скажите. Нет. Мне бы не хотелось…
– Не волнуйтесь, – перебил ее Фредерик, спасая от возможности поставить себя в еще более глупое положение. – Некоторое время назад я решил больше не покупать картины. Бернар забыл об этом моем решении, поэтому и предложил.
Сердце ее подпрыгнуло и забилось сильнее. Разумеется, Бернар забыл. Он так самоуверен и занят только собой, другой бы на его месте тоже забыл.
Фредерик рассмеялся:
– Ну, уж прямо так.
Пайпер захлопала глазами. Неужели она высказала свои мысли вслух? Лучше бы ей провалиться сквозь землю.
– Так что скажете? Думаете, ему хорошо удается работать с оттенками?
К счастью, в этот момент подошел Бернар и спас Пайпер.
– Я предрек этому автору невероятную популярность. Уже несколько серьезных коллекционеров внесли его в список своих пожеланий. У тебя есть шанс получить одну из его работ, прежде чем цена на них взлетит.
– Получается, ты прибрал его к рукам? – произнес Фредерик. Пайпер была удивлена услышать от него такое выражение. – Бернар начинает давить только тогда, когда сам получает выгоду, – объяснил он ей. – Верно, Бернар?
Щеки владельца галереи стали пунцовыми.
– Да, я прочу ему большое будущее. Но ты же знаешь, я поступаю так только в случае, когда художник талантлив.
– Да, знаю. Ты нашел адрес?
– Нашел. – Бернар повернулся к Пайпер. – Картина называется «Анна возлежащая». Мне так стыдно, что я забыл. Ее купил человек по имени Джон Аллен. Находится ли она до сих пор у него, я не знаю.
Пайпер взяла маленький листок бумаги. Это же настоящее чудо! У нее есть имя конкретного человека, будет чем порадовать Пейшенс.
– Глостершир, – прочла она. – Англия?
– На северо-запад от Лондона, – ответил ей Фредерик.
Неизвестно, можно ли еще найти Джона Аллена по этому адресу и телефону, но все же начало неплохое. Очень неплохое.
– Два дня назад мы не знали, существует ли картина, – произнесла Пайпер, когда они с Фредериком вышли на улицу. – А сейчас у нас даже есть имя и адрес. Я теперь Пайпер Раш – сыщик предметов искусства.
– Найти пропавшую картину всегда волнительно. Знаете, однажды обнаружилось, что полотно семнадцатого века Лебрена висит в люксе отеля «Ритц Карлтон».
– Я бы не поставила эти работы в один ряд. Но племянник Анны будет доволен. – Пайпер не представляла, кто такой Лебрен, но семнадцатый век внушал уважение. – Ему повезло, что отец Бернара решил оставить одну из картин друга себе.
– Несомненно. – Они стояли в тени, но Фредерик все же надел очки. Оглядев темные стекла, Пайпер ощутила трепет в груди. Она была рада, что ей не придется больше смотреть в эти глаза, к тому же ее переполняла энергия, будто она выпила не один литр кофе.
– И какие у вас планы, мадам сыщик? – поинтересовался Фредерик.
– Расскажу обо всем Пейшенс, чтобы они поскорее принялись искать этого Джона Аллена.
– Похоже, такие перспективы вас не очень увлекают?
Странно, но это было так.
– Мне будет не хватать работы сыщика.
– Мне тоже было приятно отвлечься от ежедневной рутины. – Ему было неожиданно приятно провести с ней время и помочь оказать услугу сестре, но вскоре жизнь должна вернуться в свое прежнее русло. – Но вам не обязательно на этом заканчивать поиски.
Пайпер рассмеялась.
– Вам известно об еще одной пропавшей картине?
– Нет, но вы и эту еще не нашли.
Верно. Информация, полученная от Бернара, может быть неактуальна.
– Полагаю, надо еще сделать пару звонков, чтобы убедиться, что моя версия правильная. – Она специально использовала выражение из детективных сериалов. Просто потому, что ее это веселило.
– А если понадобится, отправляйтесь в Англию и все проверьте лично.
– Думаю, это лишнее, – улыбнулась Пайпер, представив, как стучится в дверь Джона Аллена и просит показать ей картину с обнаженной женщиной.
– В чем дело? Неужели у вас нет желания увидеть полотно воочию?
– Да, но… А вы бы согласились?
– Ради того, чтобы отыскать пропавшую картину, я ездил намного дальше.
– Что ж, тогда я не возражаю, но все же сначала позвоню.
В этот момент подъехала машина, о чем Мишель сообщил негромким сигналом клаксона.
– Простите, что заставил вас ждать, – сказал он, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья.
После солнечного света Пайпер не сразу освоилась в полумраке салона автомобиля, ей даже пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем глаза привыкли. Сегодня она впервые передвигалась по городу в лимузине Фредерика. И, несмотря на старания убедить себя, что он ничем не отличается от такси, не смогла не признать разницу. Прежде всего, в такси нет сидений, повторяющих очертания тела, в них не пахнет кожей и терпким лосьоном после бритья. Вчера она поступила верно, решив ехать на метро, сейчас же ругала себя за то, что не настояла на этом и сегодня.
Автомобиль был шикарен и превзошел все ее ожидания. По телевизору всегда показывают, что в лимузинах есть люк и хрустальный графин, но Фредерик предпочел изысканную простоту, что впечатляло еще больше. Она напомнила себе, что продукт высшего качества не требует сложного оформления, чтобы произвести должное впечатление. Так же и Фредерику хватало простоты вокруг.
Если бы она могла не нервничать. Но как объяснить себе, почему внутри все переворачивается, когда она смотрит в эти удивительные серые глаза, почему сердце бьется чаще от звуков его голоса?
Фредерик сел рядом с ней, и водитель захлопнул дверцу, оставив их наедине. Если бы его плечи не были такими широкими, и рост чуть меньше, тогда бы он не занимал так много места в волнующей близости от нее. Казалось, она уже ощущает тепло его тела. Пайпер внезапно стало душно. Она поправила юбку, которая выглядела слишком яркой для этого места.
– Еще раз спасибо за то, что организовали встречу с Бернаром, – произнесла она.
– Вы уже поблагодарили меня дважды. Этого достаточно.
– Я рада, что все прошло неожиданно гладко, оттого немного волнуюсь. – Не говоря уже о том, что только болтовня помогала ей немного расслабиться, ведь так непросто провести несколько часов рядом с Фредериком. – Я ваша должница. Вы нашли для меня несколько часов в самой середине дня, а могли просто отправить меня на встречу одну.
Он рассмеялся, и его белоснежные зубы ярко сверкнули.
– Если бы я так поступил, вы бы до сих пор наговаривали сообщения на автоответчик.
Верно. Бернар тот еще тип.
– У нас есть специальное слово для таких, как он.
– В каждом языке есть слово для таких, как Бернар, уверяю вас, – ответил Фредерик с улыбкой. – Кроме того, мне действительно было приятно вам помочь, вспомнить прошлое и поиграть в сыщика. Кстати, если тот художник так хорош, как считает Бернар, это значимое открытие.
Пайпер вспомнила о его предложении продолжить поиски.
– Вы скучаете по тем времена, когда искали редкие произведения искусства?
– Да, но что поделать. Жизнь такая, какая есть. Я ведь ничего не могу изменить, верно?
– Полагаю, нет.
Пайпер задумалась, на самом ли деле он с таким смирением относится к своему положению, как говорит? Если бы она с каждым днем теряла зрение, она бы не была так спокойна и точно не воспринимала этот факт с такой покорностью судьбе.
Она повернулась к Фредерику и наткнулась на его внимательный взгляд.
– Рада, что своими проблемами я не отвлекаю вас от чего-то более важного, – сказала она, стараясь уйти от опасной темы, затем отвела взгляд и вновь принялась разглаживать едва заметные складки на юбке. Послышалось тихое шуршание и поскрипывание кожи – Фредерик поменял позу.
– Разумеется, нет. Сегодня у меня запланирована лишь одна важная встреча в Обществе сохранения наследия в области искусства. Приглашенный лектор расскажет о новых методах реставрации.
– Вот как? – Пайпер не представляла, о чем идет речь. – Звучит…
– Скучно? От такой темы клонит в сон? – Он усмехнулся. – Я вас понимаю. Уверен, на лекции о слоеном тесте я бы чувствовал себя так же. А вы? Что планируете на вечер?
– Вы имеете в виду, помимо поисков информации о Джоне Аллене в Интернете? Ничего особенного. Сделаю уборку, которую пропустила. Немного посмотрю американские программы…
– Вам надо куда-нибудь сходить.
Пайпер покачала головой. Скорее всего, он сказал так из вежливости, ведь каждому ясно, что у нее нет возможности вести активную светскую жизнь. Это так же глупо, как заставить Фредерика отказаться от нее.
– Нет, не стоит.
– Почему же? Наверняка ваши приятели из школы…
Это произошло случайно. Едва он произнес слово «приятели», Пайпер фыркнула.
